– Стой, Вишневецкая!
– В этом был твой план?
Убежать от Чацкого не получается. Он хочет сцены и, чтобы их заметили в свете этого «фонаря». Лира узнает и не узнает его.
– Выставить меня посмешищем?
Лира улыбается, в следующее мгновение прижимаясь к нему. Вспышки фотокамер слепят. Им достается внимание сначала не заметившей их прессы. Ей не понятна собственная реакция. Зачем она жалеет его? Или она бережет маму?
– Не отвечай, Вадим.
– Все крутится вокруг Лиры! Как всегда!
Она только брови приподнимает в ответ.
– Прекрати так вести себя. Юрка уже идет к нам.
Она кивает ему за спину. Зажатая клавиша экстренного вызова творит чудеса. Водитель практически не отличается от остальных гостей – смокинг без бабочки ужасно идет этому высокому и статному парню. Он останавливается неподалеку, подхватывает бокал с шампанским, но не пьет, а ждет ее знака.
– Устроишь сцену? Натравишь его на меня?
Лира качает головой, вновь тянется к нему и обнимает, шепча на ухо:
– Поехали к тебе?
Вадим прижимает ее к себе чуть дольше, чем нужно.
– С чего вдруг?
– Мы ведь хотели поговорить. Ты что-то сказать мне. Так ведь?
Она поморщила нос, но стоило им оказаться в машине, как Лира врезала Вадиму по лицу. Звук хлесткой пощечины заполнил собой салон, но водитель даже не подумал обернуться, только взглянул на нее в зеркало заднего вида.
– Какого черта, Вадим?
Это действо всегда приводило Вадима в чувство. Он начинал злиться и вместо того, чтобы начать терять голову, драться и психовать, трезвел и приходил в себя.
– Хочешь привлечь к нам внимание?
– Это ты мне позвонила, Вишневецкая!
– Я пригласила тебя в кино и поболтать, а не устраивать скандалы. Всю дорогу до «Пушкинской» ты молчал, в кино не пожелал отпускать меня, а теперь?
Он держит ее за запястье. Но Лира не собирается продолжать. Он не выводит ее из себя так как Эверт.
– Думал, что ты стала прежней.
Вадим отбрасывает ее руку, отворачивается, но через некоторое время сжимает ее колено, с натянутой тканью атласного комбинезона.
– Как прежде уже не получится, – Лира убирает его руку со своего колена. – Мне больно, Вадим.
– Летом ты была другой.
Это бесполезный разговор. Ей не объяснить ему всего, но кое-что ясно уже сейчас. Вадим приезжал вовсе не потому, что его попросила мама. Это был повод сделать это так как и говорила тетя Оля.
– Юра, останови, пожалуйста, – она касается плеча водителя, – и погуляй немного.
Лира стучит уголком телефона по обшивке двери, разглядывая улицы никогда не спящего города. Площадь у кинотеатра пуста. Фонтаны перекрыты. Лавочки пусты, даже несмотря на то, что кинотеатр светится как новогодняя елка.
– Почему ты не приехал сразу? Почему нужно было ждать, когда тебя призовет мама?
– Сначала я просто не мог, – откликается он тихо. – Да, не мог!
Он поворачивается к ней, глядя на свою ладонь на ее колене, сжимает ее сквозь тонкую ткань, а потом подбирает ее руку.
– Все случилось из-за меня. Я не мог смотреть на тебя такую! Я угробил человека…
– Вадим, перестань, – Лира морщится в ответ на это. – Ты прекрасно знаешь кто виноват во всем этом.
Лира удивлена и раздосадована одновременно. Она не помнит за ним подобного поведения. Ей всегда нравилось в Вадиме, что он не пытается вызвать сочувствие к себе. Когда становилась трудно он не жалел себя, а лишь удваивал усилия, исправлял, добивался чего-то.
– Ты ничего не мог сделать.
– Мог! Я накурился в тот день. Ты знаешь, что был повод.
Лира не верит в услышанное признание и смотрит на него так словно видит впервые. Колену больно. Она не обращает на это внимание – перед глазами проносятся события того дня.
– Я не мог видеть тебя такой, ведь это я угробил тебя!
Она просто в шоке и некоторое время просто молчит, переваривая услышанное. Сомнений в том, что он говорит правду – нет. Иначе… Зачем?
– Тебе нужно было приехать ко мне и просто быть рядом, – проговорила она наконец. – Я…
Лира открывает окно, позволяя декабрьской стуже пробраться в салон, некоторое время вдыхает холодный воздух.
– Я не знала этого всего… Ты все равно не можешь быть уверен в том, что виноват только ты.
Лира обрывает свой лепет, чувствуя себя растерянной и разбитой.
– Что ты сказал про «сначала»?
Она не понимает его. Вадим приезжает, когда его просят. Он говорит правду, хотя, мог и не делать этого.
– Кто тебе помешал сделать это потом?
Вадим не отвечает, пронзая ее выразительным взглядом, но тут и так все понятно. Мама действует за спиной отца, тогда как он ясно дал понять кого не желает видеть в своем доме.
– Вадим, выйди из машины, – просит она его наконец. – Вызови такси и держись подальше от меня.
Он тянется к ней и даже прижимает ее к себе, шепчет глухо, обдавая ароматом знакомого парфюма и еще не выветрившимися парами.
– Вишневецкая. Мне жаль. Я так виноват перед тобой, но я не могу без тебя. Ты так нужна мне.
Глава 58
Лиру все еще потряхивает от негодования. Злится она, как ни странно, не на Вадима, а на папу и маму. Она все понимает: родительская любовь иррациональна, но они не имеют права вмешиваться в ее жизнь так как делали все это время. Ведь все могло сложиться иначе и не было бы этого всего.
– Это последняя, – Юрка докуривает сигарету, глядя на выходящую из подъезда Лиру. – Других адресов я не знаю.
Он отбрасывает окурок в близстоящую урну, поддерживая чистоту одного из двориков на Старом Арбате. Переделанная под пентхаус квартира на пятом этаже пуста. Либо же отец прячется, подсматривая за ней в глазки видеокамер.
– Спасибо, Юра. Я уже успокоилась. Чувствую себя дурой.
– Вы – женщина, – откликнулся Юрка с какими-то философскими нотками в голосе. – Вам можно.
– Надеюсь, ты не говоришь ничего подобного при Алине Станиславовне?
Водитель проказливо ухмыляется и качает головой.
– Нет. Она и не разговаривает со мной.
Лире не повезло. Отец уехал в Польшу. Об этом сказала мама, его помощница и даже скрываемая ото всех любовница, которая минут две не могла понять кто стоит перед ней.
– Может домой?
У Юрки взгляд, как у бездомного пса. Лира и сама хочет домой, а еще в душ, чай и теплый плед.
