– Эй! Вы где?
Она побоялась произносить известные во всем королевстве имена, но все никак не могла взять в толк куда же подевались ее новые любимцы.
– Ав! Дзынь! Ав-ав!
Лира помчалась к заваленной хламом двери, пытаясь понять откуда же именно слышен лай и, наконец, вытащила пушистую «колбаску» Генриха из найденной им дыры. Вид у собаки был крайне возмущенный.
– Ты нашел ключи! – она потрепала его по голове. – Умничка!
Забрав связку, Лира оттерла железки от слюны о ближайшую занавеску и ухмыльнулась своему поступку, вспомнив старый анекдот про не прооравшуюся жену и испорченные занавески.
– Генри, подумай о том, чтобы остаться псом! Я умоляю тебя!
Глава тайной службы только чихнул в ответ и поспешил обратно в дыру, закрутив коротким хвостом и невероятно пушистым задом. Отперев сомкнутые створки, Лира прошла во внутрь, поискала взглядом Лайнелла и встретилась взглядом с усатым гвардейцем в дурацком шлеме с острым концом.
– Эй! – заорал на нее усач, подпрыгнув перед этим. – Ты что здесь делаешь?
– Гуляю! – тут же нашлась Лира. – Крысюк!
Если бы не подскочивший к пузатой твари корги, Лира бы не просто закричала, а заорала от ужаса. Крыса получилась огромной и невероятно отвратительной. Выскочивший из своего укрытия Лайнелл быстро снес ее в сторону, закружился рыже-коричневым мячиком и исчез за порогом приоткрытой комнаты.
– Где же все? – спрашивала у себя Лира, попадая из одной комнаты в другую. – Почему нет никого?
Этажи были полны персонала и охраны, сломанной мебели, погибшими растениями в кадках с сухой землей, невероятно огромным количеством разбросанных медицинских склянок, но вот комнаты, в которых должны были быть пациенты оказались пусты. В них был кто-то и совсем недавно. Постели были смяты, а сами палаты хранили тепло человеческого тепла, но только не людей. Ответ на этот вопрос крылся на последнем этаже там, где она видела мерцающий свет, но Лире все это ужасно не нравилось и идти туда ну хоть убей – не хотелось.
– Там опасно? – почесала она одно из своих пушистых защитников. – Правда?
Лира подошла к двери, прислонилась к ее створке, стараясь понять, что происходит внутри, потом взглянула в замочную скважину и тут же отпрянула от нее. Увиденное поразило ее до самой глубины души, похолодеть от ужаса и осознать, что она не выберется отсюда ни за что и никогда, если не придумает что-то прямо сейчас. Что именно? Лира не знала, но понимала, что стоит воспользоваться эффектом неожиданности. Флуоресцентная краска (или же магия) на полу и на стенах подсвечивала знаки и символы, но заставило затрепетать ее вовсе не это, а крестовины с приколоченными к ним людьми.
– Надо идти, – проговорила Лира, поднявшись с колен.
Она нашла подходящий для скважины ключ, уже было всунула его в замок и… Голос, прозвучавший за ее спиной, заставил ее подпрыгнуть.
– А ты что здесь делаешь, милая?
_______
[1] Название лечебницы на острове Боз
Глава 63
Сердце Лиры предательски дрогнуло. Она повернулась к говорящему, не веря, что услышала именно его голос, но за спиной и правда оказался Эверт и, он был ровно таким каким она увидела его в их самую первую встречу: мрачным и встревоженным одновременно.
– Гуляю, – выдохнула Лира. – Разве не видно?
Она слишком поздно поняла, что ей нужно было выкинуть что-то неадекватное: например, пустить слюни или издать какой-то неприличный звук… Все что угодно, чтобы он принял ее за Марту, чтобы потом у нее была возможность скрыться, но неожиданно осознала, что слова, сказанные ему полгода назад актуальны и сейчас.
– Туда-сюда.
Она не хотела убегать от него и уж тем более держать в дураках. Хотя, кто-то сказал бы ей, что он наверняка заслуживает этого, а еще, что тот может запереть ее в этом учреждении, не поверив ни единому ее слову, но все же сделала так как сделала сейчас – продолжила смотреть в его глаза и гадать, а что же выйдет из этого теперь.
– Я так и думал.
Эверт вместо того, чтобы греметь и орать как это бывало обычно, затолкал ее в пустую комнату, полную самых разнообразных и непонятных ей книг, разбросанных схем и рисунков, стеллажей от пола до потолка с придвинутыми к ним трапами лестниц, зажал ее в углу у двери, одарил еще одним очень внимательным взором и поцеловал.
– Лира! – выдохнул он прежде, чем врезаться в ее губы своими, обжечь их, рот и внезапно вспыхнувшее на это прикосновение существо.
Она растерялась, ответила на его поцелуй сначала неловко, смешавшись, с вспыхнувшей где-то в глубине души радостью, засомневалась в происходящем, а потом ответила и так словно и не было ничего кошмарного вокруг. В ее душе расцвела радость и облегчение, несмотря на всю прошлую, терзавшую ее злость и возмущение.
– Эверт, пожалуйста! – говорила она, а кажется, что выдыхала. – Как ты оказался здесь? Остановись!
В ответ на это ее муж хмыкнул, из его груди вырвался какой-то очень довольный смешок, смешанный со вздохом облегчения, а затем…
– Я искал тебя, – проговорил он ей в губы, коснувшись их в еще одном безумном и таком горячем поцелуе. – Попытался представить куда бы отправилась в первую очередь и…
Эверт сжал ее в невероятно крепких и даже удушающих объятиях, заставивших затрещать ребра и выдохнуть последние остатки кислорода.
– У меня получилось!
– Ничего смешного! – проговорила она сдавленно. – Ты задушишь меня!
Мужчина не слушал ее, продолжал сдавливать, как полупустой тюбик с зубной пастой, целовать и говорить что-то на непонятном ей языке. Он то покрывал ее лицо поцелуями, то вглядывался в ее глаза, то шумно вдыхал запах ее волос, дорвавшись до них и распустив спрятанные ею локоны, то вновь прикасался к губам.
– Эверт! Остановись! Я прошу тебя! Эверт!
Он наконец отклонился, сверкнул в ее сторону знакомым, таким сердитым блеском удивительных синих глаз, а потом сказал:
– Пару минут, Вишневецкая!
Лира даже выдохнула, услышав свою фамилию из его уст. Он не перепутал ее с Мартой. Не перепутал!
– Разве много я прошу, чтобы порадоваться твоему возвращению?
Лира молчала и, несмотря на только что охватившее ее состояние странности и некоторой ненормальности происходящего, улыбалась. Эверт наконец перестал стискивать ее, поднял руки, принявшись дотрагиваться до ее лица, щек, бровей, ушей и волос.
– Совсем другая, – говорил негромко, задумчиво, нежно и как ей показалось с какой-то затаенной болью. – Так похожа и не похожа одновременно.
Она заставила себя пошутить, чтобы отогнать мгновение задумчивости, тоски и вернуть его в эту реальность.
– Кажется, что ты просишь меня о другом. Пару минут, прежде чем ты начнешь орать на меня. Ну, как это бывало обычно!
