Мой черед улыбаться. Мысль конечно заманчивая, но как-нибудь в другой раз. Я пока на эту авантюру не решусь. Только не сейчас, когда ничего со мной поделать нельзя. Но на заметку этот способ истязания мужчины взять просто необходимо.
Я продолжила изучать ассортимент.
На самом деле, разглядывая товар в этом традиционно женском царстве, меня никто не отвлекал и не мешал думать. Продавец проявивший любезность не считается.
Мне нужно столько всего и не все это связано с деньгами, хотя они конечно тоже нужны.
Если у меня появилось свободное время, то надо использовать его с умом, план какой-никакой набросать. Пока Миэра штудирует фолианты храмовой библиотеки, надо заявиться в академию или в библиотеку при храме Данау, посмотреть, поспрашивать, узнать, как могут объяснить этот феномен жрецы и их рукописи хранящиеся в библиотеке богини любви, семьи и материнства.
Заодно посмотрю есть ли какие-то записи касающиеся моего рождения. Может хотя бы с жрецами Нарейн поделилась тем кто мой настоящий отец, но если она рожала не Хавене, то это вряд ли им что-то известно. Надо пробовать. Они же должны как-то общаться друг с другом? Храмы Данау располагаются не только по всей стране, но по всему миру, наверняка и в Молендиуме они есть.
Куда бы пошла рожать я?
Хороший вопрос. Я бы пошла к тем, кому доверяю. У Сулдемира, Нарейн была еще беременной, а в каком состоянии она пришла к Рихаррду? Как же мне надоело это состояние. На-до-е-ло!
— В пекло!
Я достала из сумки записную книжку и сделала пометку. Столько вопросов и ни один из них нельзя назвать неважным. Посмотрим, как все будет завтра. Уговорю Сфайрата зайти в храм или может быть проведать родителей. Он согласится, когда его просишь он и в самом деле не упорствует, чаще соглашается.
“О, ты стала такой скучной!”
Ну-да, скучная! Поход к Эону быстро забылся.
И еще, надо попасть во дворец к Эдвинсенту. Подозреваю, что ничего нового я от него не услышу, но что-то мне подсказывает, что увижу. Я не могу выкинуть эту мысль из головы уже который день. Сфайрат не убедил меня в том, что там мне делать нечего.
Я не собираюсь там ничего делать, я просто хочу посмотреть как будет отмазываться друг. Хочу посмотреть ему в глаза. Мне очень интересно увидеть, как он изменился. Убийство — это один из тех поступков, что меняет любое существо, не только простого эльфа, но и тех, что из королевских кровей, а у него в роду только и делают что убивают родню.
* * *
Пробуждение можно было бы назвать приятным, если бы не одно “но” — дико раскалывающаяся голова. Трист проснулся благодаря этому ощущению. Разве можно представить, что голова может болеть даже во сне? Теперь — да.
Нельзя столько пить, нельзя веселиться несколько дней подряд и мешать всевозможные напитки, легкомысленно относясь к их низкому градусу. Трист попробовал сконцентрироваться, в попытке облегчить свои страдания. Всего и нужно, что очистить кровь, обезболить, расширить сосуды. Его замутило, в это мгновение этот мир казался Тристу враждебнее прежнего.
Невыносимо яркий свет, бьющий из окна слепил, голова болела от виска и до виска, обхватывала голову словно плотный обруч. К раздражающим факторам добавились запахи и музыка. Дымок ароматических палочек что так любят жечь Ниран и Керри пробивался даже сквозь закрытые двери, во рту было сухо и гадко. Тихая музыка, которую практически не было слышно, все же улавливалась ушами. Только мотив, слов не разобрать и это бесило еще больше. Он закрыл глаза, притягивая к себе теплое плечо женщины, но тотчас же отпустил его, понимая, что не ровен час и это будет еще одним раздражающим фактором.
Женщина перевернулась, укладывая голову на его груди. Ее яркие волосы щекотали губы. Он дернул подбородком, уворачиваясь от них. Это было ошибкой. Новая порция боли еще сильнее прежней ослепила, заставила застонать.
Надо бы аккуратно переложить ее на подушку, подняться и спуститься вниз. Если понадобится он будет умолять о помощи. Наверняка, Ниран будет издеваться над ним, поделом ему. Раньше надо было думать. Но если не Ниран, так Керри, она сжалится, она добрая.
Ему срочно нужно похмелиться, но при мысли об очередной порции алкоголя “обруч” на его голове сжался сильнее.
Трист приподнялся, ожидая, что голова женщины соскользнет на бок и замер, наткнувшись ногой на чье-то тело.
Понятно, что слева от него лежала Тханна. Это ее яркая шевелюра лезла ему в рот, но кто тогда справа? Неужели Араэнере?
Точно. Женщина повернулась к нему, укладываясь на подушках. Она закинула на него ногу, что тут же поползла наверх и в другой раз это прикосновение, движение обязательно взволновало бы его. Ее пальцы соскользнули ему на бок, в попытке притянуть его к себе. Все длилось лишь мгновение прежде чем ее хватка вновь ослабла.
Трист откинулся на мягкое изголовье кровати. Провести ночь с двумя женщинами? Похвально. Есть повод для мужской гордости.
Но только не с этими двумя.
Он еще раз оглядел спальню, даже оглянулся, проверяя его ли это комната. Павлин на месте, значит его.
Еще бы он помнил что-то!
Для начала ему надо привести себя в порядок, а потом покопаться в воспоминаниях. Он помнил, как они пришли домой. Ниран, Керри, Тханна, Араэнере и Трист — все они были в изрядном подпитии, если только вампир была трезвее всех прочих, но ее можно понять, все-таки нежить, на них все действует по-другому.
Он точно помнит, что дошел до спальни один. Как в его постели оказались эти двое? И главное, как все произошло? Как прошло?
— Боги! Дайте мне сил!
Как ему подняться, не разбудив их?
— Не оставляй меня! — горячие губы Тханны коснулись его живота.
Прикосновение нельзя было назвать очень приятным. Более прохладная кисть Йасейши соскользнула вниз.
— Ты обещал повторить!
Трист резко поднялся с кровати, буквально выпрыгнув из нее, и остановился напротив, глядя на двух мгновенно проснувшихся волшебниц. Ему плохо, а эти две шельмы издеваются! Ему бы раньше заподозрить неладное. Перед глазами заплясали ярко-алые пятна.
— В пекло вас! Ведьмы!
Как? Как он мог повестись на все это? Ведьмы никак не отреагировали на его ругательство, что слышалось как оскорбление.
— Неужели ты так просто бросишь нас?
— Да так просто! — рявкнул он, жалея и об этом.
Перед глазами замелькали разноцветные пятна. Трист ощутил внезапно подступившую злость.
Йасейша подгребла к себе подушку, укладываясь на нее и глядя на то, как он озирается в поисках разбросанных вещей. Тханна тем временем натянула тунику на плечо, до этого создававшую иллюзию того, что женщина была обнажена. Она уселась на кровати, поправив ткань и прикрыв ею ноги.
— Трист! Ну, перестань!
