— Но ты ведь гуляла не одна.
Откликнулся Сфайрат миролюбивым тоном, оглядывая ее в очередной раз. Женщина очень хороша и черный однозначно ее цвет, но неужели он заплатил за это? За возможность лицезреть всем и каждому кокетливо выглядывающую коленку из-под ткани нижней юбки? До каких пор светлая ткань открывает ее ноги?
— Ты ведь уже дошла до глав, где описываются семейные отношения?
— Таких в книге нет.
Вэл рассматривала его. Она ничего не может поделать с собой. Она хочет рассмотреть его как следует, дотронуться до него, черт его подери!
— Значит, прими мои слова на веру.
Сфайрат отвернулся, спускаясь к подножью лестницы. Стоять рядом так близко было плохой идеей, это значило соблазняться и послать все к чертям. Это значило рассмеяться ее замечанию о драконе со спущенными портками. Это значило выкинуть белый флаг.
— Зато есть драконицы, что могут ответить на мои вопросы.
— Так спроси у Минаре.
Женщина наоборот поднималась, пятясь, удаляясь от него. Сфайрат конечно хотел быть подальше, но не настолько далеко.
“Как ей удается не споткнуться с такими длинными юбками?”
Не достаточно длинными. Его еще не отпустило видение симпатичной женской округлости выглядывающей из-под легкой ткани, дразнящий воображение и тут же прячущейся под темной тканью основного наряда.
— Заодно.
Он уверен, что все это она уже сделала, но в пекло ее! Надо продолжать. Фэйт смотрел, как она встает на верхней ступеньке. Красивая и притягательная, хочется потянуть края этой чертовой раванды в разные стороны и посмотреть что под ней.
— Сделай милость, поинтересуйся, как стоило бы выглядеть женщине в приличном обществе.
Вэл не верила, что это происходит именно с ней. Ей и в самом деле нужно подняться к себе и полежать хотя бы две минуты, заставить себя. Куда подевался дракон, которого она знала? Голос протестовал.
“Никаких полежу!”
Она бы и не легла. Неконтролируемое, сиюминутное желание поквитаться, стереть с его лица это невозмутимый вид и оценивающий взгляд уже делали свое дело. Вэл мысленно поблагодарила женщину, что оставила снаряды буквально в шаговой доступности и ей не пришлось тащить их через весь дом. Все можно было бы исправить простыми объятиями, но последнее замечание добавило очков в пользу пресловутой женской мести. Думает играть на ее слабостях и давить на якобы больные мозоли? Зря.
— Сфайрат!
Сфайрат вернулся к перилам, глядя на стоящую наверху женщину, но тут же отступил назад. Неожиданно.
— Я уже спросила.
Вэлиан перехватила поудобнее пузатый сосуд для горячего и швырнула в него, вложив в это действо все свои силы.
— Так что не спеши связаться с Минаре и науськивать ее, чтобы она молчала или говорила мне то, что ты считаешь нужным.
“Науськивать?” — воскликнул дракон и тут же ему стало не до того. — “Супница!”
Емкость предсказуемо не долетела до Фэйта, ударившись в стену рядом, оставив бледное белое пятно. Какие-то осколки отскочили в сторону, крышка пролетела на столик для мелочей, разбив вазу с цветами. Он отшвырнул упавшие на ноги осколки и поднял на нее глаза. Этой посудой можно с легкостью вырубить взрослого мужчину.
Про вазу она забыла. Вэл улыбалась, на мгновение на душе стало легче.
— Отвела душу?
Сфайрат поставил ногу на ступеньку, усмехаясь этой вспышке ярости. Это было забавно, но только три месяца назад и лишь на словах. Ему не составило труда отразить летящую в него утварь.
“С крышкой вооон, вообще ничего не случилось.”
Вэлиан улыбнулась, очень медленно растягивая губы в счастливой улыбке. Она так красиво улыбалась и сквозь эту улыбку, качая головой из стороны в сторону, говорила “нет”.
— Я просто хотела швырнуть ее самостоятельно.
Она отвела от него взгляд и посмотрела перед собой. Сфайрат поднял глаза, ругнувшись. В воздухе висела чертова армада семейного сервиза на сто персон и это только для официальных мероприятий.
— Отлучился на день говоришь?! — в ладонь женщины плавно спикировала тарелка для сложных блюд.
— Не смей! — он выпрямился.
Она решила устроить ему чертовы пляски.
— Что такое? — Вэлиан швырнула в него тарелку.
Та просвистела в воздухе, над головой подобно чакраму, звонко ударилась о стену и обдала спину осколками. Следом полетела вторая, третья, чашки, тарелки помельче.
— Сервизом ты не владеешь.
Она с непониманием взглянула на квадратное блюдо, что легло ей в руку, но не долго раздумывала над его предназначением и швырнула его перед собой, метя в дракона.
— Он переходит по женской линии.
— Вэл, — вновь начал он, раздраженный скорой перспективой пошлой семейной разборки, — я тебя по-хорошему прошу.
В него полетели тяжелые графины, повернув свои начищенные носики, словно они и самом деле были частью морской армады. Они разлетелись на осколки, едва ли долетев на него. Он с легкостью отразил и этот удар.
— О! — протянула деланно невинно, — иначе что?
Посуда все пребывала, она продолжала лететь в него, вылетая сверху, делая небольшой крюк возле одержимой мрачным весельем эльфийки и тут же устремляясь в его сторону. Мимо виска пролетела утятница, врезавшись в стену позади с приглушенным стуком.
“Наверняка, она еще “жива” и мы с нее еще поедим!”
Предметы все пребывали, ускоряясь, продолжали сыпаться на него, теперь уже не ложась ей в руку.
— Бросишь меня здесь на два дня? Это страшно, но не так как гребанный пятьдесят один день!
“Сделай с этим что-нибудь!” — взвыл дракон.
— Вэлиан, я обещаю тебе ты заплатишь за каждый разбитый тобою предмет!
Женщина как будто бы задумалась, прислушавшись к этой угрозе-обещанию.
— Не страшно, он ведь уже мой!
Все возобновилось. Сфайрат только выругался про себя, пока что тщетно пытаясь активировать отвращающий купол. Дом наполнил грохот и стук бьющейся посуды, звон бьющихся ваз, зеркал и плафонов, стук падающих на пол картин. Вэлиан не давала ему приблизиться к себе, не позволяя ни расслабиться, ни сконцентрироваться на чем-нибудь еще. Впрочем все это длилось недолго и он смог перевести дух.
— В пекло, это все! — выдохнула женщина и опустила парящий сервиз в свободный полет.
Разом на него рухнуло все, что еще висело в воздухе, но в этот раз без ускорения. Тарелки и чашки, миски и соусники, солонки и блюдца все просто упало сверху, тяжелым дождем, о каменный пол. Ковры, где он только что стоял окрасились в белый цвет. Кажется, что дом сотрясло от грохотом.
