Он подошел к спящему, склоняясь над ним и тут же отпрянул, прикрыв глаза.
“Еще и забулдыга! Кого берут на королевскую службу?”
Он склонился над ним повторно, задержав дыхание, ловко, одним движением нажал ему на переносицу, пожелав эльфу крепкого сна.
“Лишним не будет, пусть даже эльф и мертвецки пьян.”
После чего Пурах перевернул его на спину, тут же расстегивая на нем куртку, сдергивая с его мокрой груди цепочку с несколькими амулетами. На пол что-то тихо упало, ударившись о его сапоги и также тихо отскочило обратно, зашелестев под кроватью.
Ангел, стянув с пальцев спящего последние амулеты, отшвырнул их назад, так что перстни и кольца, амулеты и цепочки, ударившись, разлетелись по сторонам.
Он нажал указательным пальцем тому на переносицу, а другие два приложил к правому виску и в ямку правого глаза.
“Бэаквуа и в самом деле плевать на девчонку, раз решил упрятать ее в эту дыру! Неужели не нашлось кого получше?”
Несколько секунд Пурах настраивался на пульсирующие нитки силы. Ничего не произнося, он тянул силу у спящего. Его темные крылья едва заметно трепетали, на короткий миг окрасились золотым и вновь стали темными.
Он поднялся, еще раз оглядев комнату, а затем вышел из спальни, плотно прикрыв за собою дверь.
Пурах спускался, задумавшись. В дверь несколько раз стукнули. Фаэдир подобрался и поспешил открыть дверь. С каждым новым шагом его походка менялась, а облик претерпевал изменения. Пурах превратился в широкоплечего эльфа, гораздо больше того, что сейчас спит наверху. Он принял облик его отца.
Фаэдир открыл дверь, встречая на пороге другого ангела — Гезарию.
Седоволосый и коротко стриженный ангел и так был не молод, а сейчас, спустя долгие часы пути на холодном наполненном льдом ветру, выглядел еще старше. Глубокие морщины прорезали кожу лица, изуродовав его, показав Пураху его истинный облик.
Большинство из них теперь старцы. Время безжалостно к ним и не щадит никого. Лишь немногие из них также молоды, как раньше. Они устали. Они стары и они бессмертны.
Как бы не старался их правитель он так и не смог ни повторить эксперимента безумного эльфа, ни остановить проклятья наложенного на них мертвым народом. Император остановился и перестал призывать их к себе во дворец, ожидая одну единственную женщину, что могла исправить все.
— Все отменяется, — бросил он Пураху устало, не обманувшись его внешним видом.
Гезария был здесь накануне и они оба разыгрывали, спешащих навестить кузнеца и его семью, селян. Фаэдир прошел мимо Пураха в дом, преодолел крошечные сени, переходящие в просторную кухню, с давно остывшим очагом. Он выдвинул стул и не позаботившись о том, чтобы смахнуть с него грязь или сор, отвел крылья, чтобы не задеть их, присаживаясь.
— Что значит отменяется? Нам повезло и этот эльф сам заявился в дом! Он в стельку пьян и с ним можно делать все что душе угодно! Разбуди его сейчас и он согласится, или откажется от всего чего угодно!
Бросил он ему в спину, мигом все осознав и разозлившись сказанным словам. Они торчали тут несколько дней, создавали и поддерживали легенду, наблюдали за семьей, изучали их привычки, копировали манеру вести себя и все зря!
— Чертов эльф и сам не знает, что творится в его королевстве!
Пурах захлопнул дверь, приняв свой прежний облик. Он слушал рассказ, уставшего ангела так и оставшись на пороге дома.
— Она выбрала дракона, не эльфа. Тех договоренностей давно не существовало. Эльф обманул нас, сыграв напоследок лучшую из своих шуток.
Гезария склонился над столом, запустив в волосы пальцы рук. Фаэдир говорил и с каждым новым словом его голова склонялась все ниже и ниже, неуклонно приближаясь к столешнице, пока он не уперся в нее лбом. Посуда на нем от этого стука задребезжала.
— Чертова рептилия оповестила об этом всех и каждого.
— Что будем делать?
Гезария не отвечал. Пураху даже показалось что он уснул, а еще лучше — умер. Ангел рывком поднялся от стола, оглянулся, убеждаясь что все происходящее не кошмарный сон, а потом только уставился на него. Пураху пришлось повторить вопрос.
— Нам нужно уходить отсюда. Чем скорее развеется магия, угаснет наш след, тем лучше.
В Молендиуме ему станет легче. Гезария и хотел домой, и не хотел одновременно.
— Оставим его в живых?
Фаэдир сначала ничего не ответил, потерев лицо ладонями. Он чувствовал себя дико уставшим и дело вовсе не в преодоленных километрах, бессонных ночах или возрасте.
— Да, он и не вспомнит ничего.
— Я вытянул из него силу…
Ангел поднялся, расправляя крылья, не замечая полетевшую на пол посуду и содержимое полок.
— Тем лучше, по весне, когда найдут тела сразу подумают на него.
Гезария устал от этого мира, что никак не хотел отпускать его. Он забирал его силы, он давал ему их вновь и тянул обратно, стоило отлучиться от дома на значительное расстояние.
“Пусть слышат меня Боги и звезды! Пусть услышит меня каждый во всей бесконечности миров: вы будете жить! Будете жить ровно столько, чтобы понять что вы потеряли все! Будьте вы прокляты! Вы все и ваше бесовское племя!”
Та женщина, предсказавшая, проклявшая их народ давно мертва и явилась к нему лишь в его воспоминаниях. До поры до времени ничто не говорило о том, что проклятие подействовало. Как это бывало обычно, понадобилось, чтобы прошло время, прежде чем они осознали, что что-то не так.
— Пойдем.
Их прокляла она, их прокляла и другая, презрев опасность и умело воспользовавшись реквизитом, что они захватили с собой. Предметы подняло в воздух и закружило по помещению.
“Проклинаю вас! Не будет у вас ни дома, ни покоя, ни детей…”
Гезария не спрашивал у других. Он знал, что тот день помнили и вспоминали все, кто оказался волей судьбы в долине, а позже и в подвале дипломата, глядя на замолкнувшую навсегда женщину, остановившую свой последний взор на Аарине.
— Хотя, — протянул Гезария, так и не дойдя до Пураха, замедлившись. — Он может нам еще пригодиться.
Пурах так не думал. Они проторчали здесь столько времени лишь для того, чтобы узнать, что полукровка выбрала себе в избранники другого. Чертовы элементали с их неизменными порядками и законами, действующими на уровне крови, на уровне мирозданья. У них был всего один шанс, но его перехватил дракон.
— Пусть найдет нам другую женщину.
Пурах сразу понял о чем ему говорит Гермаэль. Им нужна та в которой смогла ужиться тьма.
— Мы собирались притвориться ими, теперь же он все поймет. Его родителям совсем ни к чему, чтобы он искал изгнанную из королевства эльфийку!
Рар Гезария Гермаэль на миг преобразился, хотя, спустя мгновение вновь сник. Пурах не отставал.
