Ветер дергает его за огненно-рыжие волосы и зарывается невидимыми пальцами в короткий хвост, стянутый на затылке кожаным ремешком. Из-под широких рыжих бровей вразлет меня рассматривают совершенно нечеловеческие янтарные глаза — и в них куда больше насмешливости и веселости, чем какого-то интереса.
Мужчина будто всем своим видом говорит: “Я знаю, кто ты”.
Незнакомец крепко обнимает волка и хлопает его по мощному плечу. Оба мужчины обмениваются репликами на языке, которого я совершенно не понимаю, и даже не могу предположить, что это за наречие.
— Жизнь тебя хорошо потрепала, Виго! — хохочет Халлтор. — Щетиной зарос, в пустыне живешь. Чем тебя городские стены так обидели?
— Мерай ненавидит города, — голос у Виго низкий, но в нем нет той скрытой, затаенной агрессии, как у волка. Он будто не говорит, а напевает, слова даются ему легко, вообще не задерживаются на языке. — Я не могу ей отказать.
— Дядя Халлтор! — раздается со стороны второй цветастой палатки, и на песок выкатывается девчонка лет двенадцати, с растрепанной копной черных кудряшек. Она недовольно сопит, поднимается на ноги и смотрит на меня так настороженно, будто перед ней хищник какой-нибудь.
Отряхнув темно-синие шаровары от песка, она радостно смеется и бежит навстречу волку, совершенно без страха бросается в раскрытые объятья и обвивает шею мужчины руками.
Дочка Виго? Значит ли это, что свое проклятие он снял?
Хотя они совсем не похожи.
Девчонка светлокожая, черноволосая, курносая, почти невесомая в этих своих цветастых штанах и свободной рубахе. Фея из далеких земель, не иначе. И лицо у нее чистое, сияющее, а не как у отца — обсыпанное золотистыми веснушками.
— Я давно ждал от тебя вестей, Халлтор, — Виго подталкивает девочку к шатру, не обращая внимания на ее недовольное ворчание, а сам идет к кораблю. Малышка дует губы и скрывается за пологом разноцветной палатки, но я вижу, что она наблюдает за происходящим через небольшую щель.
Любопытная какая.
— Но совершенно не ожидал, что ты будешь не один, — мужчина бросает на меня красноречивый взгляд, осматривает так пристально, что становится не по себе. — И не думал, что боги одарят и тебя.
— Тут больше наказали, чем одарили, — ворчит волк, а мне становится смешно.
Совершенно неожиданно, совсем чуть-чуть.
Кто-то определенно точно мнит себя невероятным подарком.
Заметив слабую улыбку, Халлтор только раздраженно фыркает и продолжает разговор с братом.
Я внимательно прислушиваюсь к беседе, собираю по крупицам все, что можно урвать. Судя по всему, волк поддерживает какие-никакие отношения с другими братьями. Отправляет им весточки, знает о них последние новости, следит, наблюдает, пусть даже из-за угла, не вмешиваясь в ход вещей.
Не назвала бы девчонка его “дядей Халлтором”, если бы видела впервые, не бросилась бы обнимать, если бы знала — перед ней чужак, который тащит за собой целый хвост проблем.
Для нее он родной и близкий человек, а уж дети, как никто другой, чувствуют острее. Они всегда больше полагаются на чутье.
— Можно подумать, для своей семьи ты бы не сделал то же самое!
— А ты забавная, ягодка.
И кто из нас теперь “забавный”, волк? Ведь я вижу, что ты бы ради них прыгнул даже в объятья кромешного мрака.
— Так зачем ты здесь, брат? — Виго останавливается у корабля и похлопывает его по гладкому боку.
— Мне нужно добраться до старого схрона нашей семьи.
Мужчина удивленно вскидывает брови и смотрит на Халлтора так, будто вообще видит впервые.
— Ты с ума сошел?
— Сейчас оружие из огневика не достать, а у меня нет времени искать мастера, чтобы изготовить его.
Виго скрещивает руки на груди и переводит взгляд на меня. Халлтор, уловив его настроение, хочет вмешаться, но брат останавливает его взмахом руки.
— Ничего не хочешь мне рассказать, м?
Я запинаюсь на полуслове, потому что вижу в глубине янтарных радужек самые настоящие бури, что вот-вот обрушатся на мою голову.
— Моя семья попала в беду из-за меня, — слова даются с трудом, будто я выталкиваю из горла колючки. — Они могут оказаться в заложниках у капитана-регента Таселау, — понижаю голос до шепота и утыкаюсь взглядом под ноги, где песчинки, гонимые ветром, вертятся в причудливом танце. — Я попросила помощи у Халлтора.
— Очень удобно, учитывая, что он не может отказать!
— Виго, не надо…
— Что “не надо”? — мужчина опирается спиной на борт корабля и закидывает руки за голову. — Она ведь про Альгира говорит, очнись! Я даже не думал, что ты в Таселау за женщиной идешь, а теперь все на места встало. Это самоубийство — он только и ждет, когда ты попадешь в его сети! Этот сукин выродок охотится за тобой слишком давно.
— Я пообещал, — отрезал волк. — И сдержу слово.
Виго сплевывает на землю, и кажется, что сейчас он испепелит меня на месте.
— Чтоб тебя, Халл, — мужчина ведет плечами и тяжело вздыхает. — Я дам ей оружие. Не спорь! Раз уж ты не обеспокоился ее снаряжением, то я сам это сделаю. Нечего за нашими спинами отсиживаться, раз это ее семья.
Он шагает к своему шатру, и я слышу, как тихие злые слова срываются с его губ:
— Слава Галакто, что она бережет меня от таких суженых.
Залившись краской стыда, я отворачиваюсь и стараюсь не смотреть на волка. Не хочу видеть в его взгляде согласие с братом.
Я просто хочу спасти семью. Я не могу справиться с этим одна.
Крепкие пальцы сдавливают мои плечи, и теплое дыхание волка оглаживает шею.
— Прости ему горячность. Виго пережил много потерь.
— Он ведь прав! Я воспользовалась ситуацией, — на глаза наворачиваются непрошеные слезы, которые я поспешно смахиваю. Не хватает еще тут позорно разреветься. — Я трусливо сбежала из замка, не подумав о том, что будет дальше. Мне было так страшно и тоскливо, что в голове осталась только одна мысль — спастись.
Халлтор подошел ближе, почти прижался к моей спине и положил подбородок на мою макушку.
— Даже самая последняя букашка хочет жить. Муравей по доброй воле не полезет в костер.
— И еще я… боюсь тебя. Мне страшно, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты думал, будто я хладнокровная манипуляторша какая-то. Просто все закрутилось слишком быстро, а я понимаю так мало, и все такое странное, незнакомое и жуткое. Альгир казался мне самым обычным мужчиной — и вот… Наверное, я несправедлива к тебе, ведь ты спас меня в том лесу.
Я зажмуриваюсь, ожидая его реакции, и прижимаю руки к груди. Туда, где под одеждой пульсирует волчий знак.
Мужчина же только тяжело вздыхает.
