— Нет, в тебе есть всё необходимое, и нет ничего лишнего, — сказал Тимур, ловя греющие лучи, падающие на столешницу через окно, серебряной ложкой, вытащенной из своего черного кофе. Прежде ему ещё и пришлось уточнить, демонстрируя воспитание, как позволит к ней обращаться Ника и на вариант «Вера» она дала категорический отказ. Многие женщины не любят, когда к ним обращаются определённым образом. — Тебя это задело? — вернулся к вопросу о чувстве юмора Баскаев.
— Нет, вовсе нет, — с солнечными зайчиками на щеках, Ника выглядела вполне ещё девушкой. Тонкий слой тонального крема, дающая естественный эффект тушь и натурально подрумяненные скулы — не такой уж она и книжный червь, чтобы не следить за собой, и скорее тянет на деловую леди, чем на лабораторную исследовательницу. — В моей профессии важно, чтобы со студентами находился контакт, тогда они лучше пережевывают то, что я им даю. И если молодёжь не улавливает моих попыток вставлять остроты, или они им кажутся неуместными, то стоит переработать методику, к которой я привыкла. Возможно, она устарела…
— Не бери в голову замечания Кости, ему никогда ничего не нравится и ему невозможно угодить.
— Правда? — удивилась она, — кто ж его так избаловал? Поклонницы?
— Да нет, он таким родился, наверное, — пожал плечами в приятно-бежевом пиджаке Тимур. Белая рубашка обнажала его шею расстегнутым воротничком до ключиц, и контрастируя с ней, загорелая кожа отдавала темпераментной смуглостью. — Ему нравится всех раздражать, троллить, как это модно сейчас говорить.
— И никаких предысторий, повергших его в такую мерзопакостную ракушку? — облизнув губы от пенки, Ника пододвинула чизкейк. Этот лёгкий полдник оказывался привлекательнее, чем от него ожидалось. Погода, атмосфера и поведение визави подкупали.
— Никаких. Я не самый близкий друг Кости, но могу гарантировать, что ничего потрясшего его черствую душеньку не происходило. — «Ага, значит, защитный саркофаг из брюзжания, по-умному выстроенный из-за наблюдений за чужими провалами» — подумалось Нике, и она открыла рот, развить тему, но Тимур отмахнулся: — Да что мы всё о нём? Давай лучше о тебе.
— Обо мне? Что ты хочешь знать обо мне?
— Всё! — не отводя глаз от её глаз, выдохнул молодой мужчина и поправил запонку. На заминку Ники он смущенно опустил взор к чашке. — Прости, это так нагловато и глупо звучит, к тому же, банально.
— Да и я люблю конкретику, — подтвердила женщина.
— Хорошо. Конкретика: я понял, что ты не замужем, но… меня не подстережёт за углом какой-нибудь ревнивец?
— Ты боишься соперничества? — театрально не веря в саму идею подобного страха в Тимуре, Вероника откинулась на спинку удобного стула.
— Скорее наоборот, оно меня подстегивает, — зачем-то ляпнул о себе правду Тимур и задумался, а как бы следовало сказать, если бы это должно было соответствовать его образу без сучка, без задоринки?
— Тогда, если у меня никого нет, мне следует завести кого-то для твоего азарта? — смелость фразы бальзамом вылилась на самолюбие артиста, не перестающего им быть даже сейчас, в своей несценической жизни.
— То есть, ты хочешь подогревать мой… азарт? Пусть это будет называться так.
— Я просто поинтересовалась, — Ника заказала ещё латте, не торопясь уходить отсюда. Это показалось Тимуру добрым знаком. — Однако предпочитаю, когда мужчине требуется охлаждение, а не подогрев. Слабые батарейки и не держащие зарядки аккумуляторы не в цене.
— Я… даже не знаю, что и сказать, чтобы не показаться слишком пошлым, — изобразил он такт и чуткость.
— Тогда помолчим. При отсутствии нужных слов — это лучшее решение, — Ника отвернулась к окну, наблюдая за прохожими, снующими по тротуару. Рабочие, школьники в форме: коричневой, бордового оттенка, шоколадного, синей, фиолетовой, серой; студенты, тётеньки и дяденьки, в спортивной одежде и строгих костюмах, от мала до велика; вот он, предмет её изучения воплоти — социум. Все такие разные, каждый занят своим делом, большинство ничего не знает о других, не разделяет чужих вкусов и, порой, осуждает их. И всё-таки они живут под одним небом, как единый организм, и без труда одного, может статься, не выживет другой, не предполагающий этого и не ценящий вклад незнакомца до поры, до времени. Как сложен этот механизм и как невозможно выстроить его до идеального! Спенсер был неправ, как ни вторгайся в сознание масс, предсказать его направление — невыполнимая задача, потому что нельзя предсказать даже поведение отдельно взятого человека. Она и своё-то предсказать не всегда может.
В помещении, отгороженном стеклянной витриной, было уютно, хотя и не очень тихо. Запах жареных зерен кофе, сливок, карамели и ванили доносился от стойки с кассой, за которой готовились заказы. Тимур решил, что затягивать с немыми диалогами не стоит, поскольку взгляд Ники говорил, что она далеко ушла отсюда в размышлениях.
— Так, возвращаясь к конкретике, — вторгся в зону воображаемого симпозиума по психологии мужчина, — могу я узнать, когда, к примеру, у тебя были последние отношения?
— Последние? — убрав кулак из-под подбородка, выпрямила спину женщина и с хитринкой прищурилась, — последних у меня ещё не было, Тимур.
Урок седьмой: Пока гром не грянет, гусь свинье не товарищ
Исходя из собственных наблюдений, Тимур вывел формулу того, что женщинам важнее частота встреч, а не их продолжительность, поэтому можно затянуть одно свидание на целый день и рассказать о себе совершенно всё: при следующей встрече дама скажет «мы лишь второй раз видимся», а если в течение месяца проводить с ней по полчаса-часу, то ей будет казаться, что знакомство уже продолжительное, даже если сумма времени выйдет меньше. Предполагая, что Ника тот тип, который предпочитает давние знакомства и быстро не сдастся, он не стал приглашать её в кино или ещё куда-нибудь, после кафе (к тому же, у него имелись и другие дела). Для первого раза достаточно.
Запомнив в прошлый раз адрес, Тимур сориентировался и, без поправок подвез Веронику к нужному подъезду, всё так же галантно выходя из-за руля и помогая ей выйти. Благо, что она жила в месте, где просматривалось пространство и папарацци и фанаток видно стало бы за версту. Сейчас никого подозрительного не было, и присутствие Баскаева в сопровождении женщины никем не осудится и не обсудится.
— Спасибо за приятно проведенное время, — поблагодарил молодой мужчина у железной двери, целуя руку Нике.
— Взаимно. Ты разносторонний собеседник. Это редкость. — Их глаза встретились, и пользуясь моментом кое-кто стал играть страсть и похоть. Но, поскольку выражения глаз были примерно одинаковыми, трудно сказать, кто не играл.
— Когда мы можем увидеться снова? — Тимур легонько хлопнул себя по лбу. — Я ведь так и не стал счастливым обладателем твоего номера телефона!
— Это легко исправимо, — Ника достала из сумочки свою визитку на жемчужной, чуть шершавой бумаге, где стилем шрифта Monotype Corsiva были выведены её регалии, имя и контактные данные. Выбранное оформление, на вкус женщины видевшееся утонченным, показалось Тимуру флиртующим и лишенным той строгости, которая была во всем остальном. Уж не напускная ли эта суровость? Только остроумие и выдавало в спутнице способность к неделовому общению. — Звони и договоримся, только не слишком поздно.
