Вот, в левую ногу и стреляю!
Когда он перевёл дух, чтобы выкрикнуть, наконец, хоть что-нибудь членораздельное, ему в морду почти упирался трубкой глушителя его же собственный пистолет.
– Лен! Займись там болезными! – кричу я Сюй. – А то у меня тут персональный клиент имеется…
Поворачиваюсь к террористу.
– Вот тут незаметно, под самый конец! На тоненьких ножках подкрался песец! – на этот раз уже и без переводчика обхожусь – поймёт, коли припёрло! – Почему я не должен пустить тебе пулю прямо сейчас? Назови мне хоть одну причину! Только, душевно тебя попрошу – без всякого там гуманизма и толерантности! Я – не официальное лицо и таких слов могу и не знать. Мне – ни к чему.
Дёргается Сэй Бо – видать, что-то там у него конкретно болит. И почти тотчас же хлопает пистолет моей девушки. Куда уж она там ему попала – бог весть! Но заорал он так…
Почти бесшумно распахивается дверь – на пороге мрачного вида парни со щитами, поверх которых торчат пистолетные стволы. Охреносоветь… местные «тяжёлые»! И черта с два скажешь, что это китайцы – тут такие конкретные громилы подобрались!
Блин, вот, кто мне скажет – зачем в этой двери замки вообще? По-моему, сюда таким макаром уже не в первый раз заходят…
А выбравшись чуть погодя на площадку, замечаю поодаль того самого «дядюшку Чжао» – в бронике и с полуавтоматическим дробовиком основательного калибра. Ну, да… мирный консьерж… я, разумеется, в это ещё когда поверил…
– Почему вы вообще согласились поехать куда-то с этим… с «адвокатом»? – генерал постукивает ручкой по столу. Он вообще сегодня явно не в духе.
Сидящий сбоку от хозяина кабинета Никонов – в разговор пока никак не вмешивается. И ничьих слов не комментирует.
– Вы что, не поняли, что это… как у вас говорят… а! Подстава, да! – продолжает хозяин кабинета.
– С самого начала. Стоило просидеть в участке…
– Где?
– Ну, в полиции… Как только я просидел в камере пару часов, стало понятно – что-то пошло не так…
– Вы могли назвать моё имя!
Тут даже невозмутимый "Белый призрак" не выдерживает – кашляет и покачивает головой.
– Чтобы данная информация тотчас же попала в газеты? – пожимаю я плечами. – Я полагал, что излишнего внимания к вашей службе привлекать всё же не следует … С них, по моему разумению, вполне было достаточно и моих фото в момент задержания.
– И всё же? – не принял объяснений Ма.
– Как только «адвокат» упомянул про Сюй, я понял – она в их руках. И всё очень хреново складывается – лично для неё.
– По каким признакам?
– Сэй Бо сказал – она вас любит. И ждёт. То есть – она сыграла самую естественную роль в сложившейся ситуации. И сказала именно то, что от неё и ожидали услышать. Что ни в коей мере не соответствовало, разумеется, действительности… Но – именно эти слова и прозвучали бы тут наиболее естественно – и Сюй им талантливо подыграла! Я, конечно, мог никуда и не поехать… но тогда, скорее всего, её попросту бы ликвидировали.
– Вы хотите сказать, что поняли всю игру с самого начала?
– Полиция не предъявила мне угрозу оружием – значит, водителя они не нашли. А никто посторонний этого попросту не видел. Знать что-либо могли только те, кому он успел бы пожаловаться – то есть, заказчики. Перед которыми он как-то должен был оправдаться. Не предъявили обвинений и в нанесении телесных повреждений – а я ведь основательно долбанул бутылкой заказчика! А раз так – прямого контакта у террористов именно с э т и м полицейским участком нет. Адвокат – вполне рядовое явление, в данном случае, кстати, вполне оправданное. Именно в этом ключе могло сработать и упоминание Сюй – как человека, который организовал освобождение под залог. Прокатный автомобиль – там была даже табличка с названием конторы. Автомашина уехала сразу же, как мы из неё вышли. Не осталась ждать, что было бы естественно. То есть – никуда в другое место ехать никто и не собирался. Офис адвоката в жилом доме – и даже без таблички у подъезда? Навряд ли настоящий адвокат стал бы меня вести через черный ход.
– Вы ожидали увидеть там Маркса?
– Конкретно его – нет. Предполагал, что он может на каком-то этапе возникнуть – кто-то же должен был меня опознать? А я был рядом с ним, и он вполне мог запомнить моё лицо. Сюй же кто-то ведь узнал?
– Ну… допустим… а дальше?
– Консьерж в подъезде – он же явно не обычный привратник? Снятие квартиры с охраны – без прикладывания пальца к сенсору – это же ведь не сигнал в обычный полицейский участок? Да и пистолет…
– В принтере! – усмехается Никонов. – Браво! До такого и я бы не додумался!
– То есть, – продолжает генерал, – вы хотите сказать, что сознательно выводили террористов в то место, где они могли бы быть успешно обезврежены?
– И попутно слил им именно ту информацию о «Призраках», которую и так надо было каким-то образом до них донести.
Ма качает головой.
– Вы опять меня удивили! Признаюсь – это не так-то легко сделать, но вам опять это удалось! Вопросов по существу к вам более не имеется… Разумеется, мы продолжим выяснять всё и далее, но вы – можете быть свободны.
– Разрешите вопрос?
– Да, конечно.
– Что было в фургоне?
– Четырнадцать баллонов с ядовитым газом. И заряд взрывчатки, который должен был их разрушить. А у всех террористов имелись в наличии газовые маски… и видеокамеры, чтобы снять весь этот кошмар. Осталось только установить детонатор – и всё… именно это вы и не дали им сделать!
И снова я подхожу к дверям своей (гм…) квартиры. На этот раз уже в подъезде встречаю парочку неприметных таких пареньков – с характерно оттопыривающимися куртками. Вежливо киваю «консьержу» и приветливо раскланиваюсь с дежурящим прямо у дверей квартиры дюжим мрачноватым здоровяком.
Внутри пусто, всё убрано, следы крови на полу замыты, а пробоины от пуль моих оппонентов тщательно заделаны. Убитый мною «сопровождающий», оказывается, успел выстрелить пять раз. Две пули попали в стену, а остальные ударили по мебели. Так что и эти шкафчики уже успели куда-то утащить, быстро заменив их на очень похожие – но всё же несколько отличающиеся по оттенку от прочей мебели. Оперативно заделали и дырки в стене. В воздухе ощущается слабый запах какой-то химии.
Странная опустошённость, очень хочется спать…
Хоть сам генерал меня более ни о чём не расспрашивал, но вот его подчинённые… Те, буквально душу вынули! Всё-то им расскажи, да поясни… Как ни крути – а четыре часа я там у них просидел.
И вот теперь за душой нет ничего, кроме громадного чувства опустошённости. Спать!
Ничего больше не хочу!
Только и успел сунуть пистолет под подушку…
А проснулся я как-то сразу – словно никогда и не ложился.
