От кого это письмо, я знала и так. Мама засыпала меня посланиями с завидным постоянством. Если раньше обычно все известия от семьи шли через Вейса, то теперь мать писала мне напрямую. Не удивлюсь, если дело в том, что Вейс взбунтовался, устав быть между нами третьим лишним.
Выйдя из ванной, я убедилась в своей правоте.
– Так, первая треть – перечисление проблем, свалившихся на бедный клан Сантерн после того, как их Хранителя украли, вторая – нытьё и упрёки, и третья – какое удивление! – требования скорее вернуться домой и послушно выйти замуж за того, за кого скажут, – вслух подытожила я, пробежав глазами исписанные острым почерком строчки.
– Пишет, чтобы выбросила из головы дурь и вернулась в клан? – понимающе усмехнулась Лидайя.
– К Хагосу я вернусь, – я скомкала бумагу. Прицельным броском запулила в корзину для мусора.
– И правильно. Ты теперь глава, тебя никто ни к чему принудить не может. Я бы тоже ни за что не вернулась.
– Хоть какой-то плюс от всей этой истории с Хеном, – усмехнулась я лихо и только чуть-чуть через силу. – Благодаря ему на свет родился новенький, ни в чём не замешанный, никому ничем не обязанный род – и я теперь его единственный член.
Вытянув руку, я сосредоточилась. На тыльной стороне ладони проявился знак: большое «тай», заключённое в круг. Когда-то я видела этот знак главы рода у Хена – теперь, когда Хеннай Тайсен растворился в небытии, знак перешёл ко мне.
Хен провернул с этим родом очень сложную аферу. Всё это выяснилось уже после его исчезновения.
Новый род нельзя создать на пустом месте. Можно создать новую ветвь из старой, но связь со старым родом обычно сохраняется, её нельзя уничтожить. Этим Хен и воспользовался, чтобы стереть все следы.
Он зарегистрировал новый род Тайсен как исходящий из клана Тайсен в Вендае. Скорее всего, воспользовался кровью кого-то из настоящих членов клана – несколько членов клана сообщали о нападениях.
Получился новенький род, не имеющий никакого отношения к клану Тайсен, состоящий только из Хена – а потом и из меня. Этот род был создан по всем правилам, с обязательным жертвоприношением, с благословением богов – так что даже теперь, после того, как Хен пропал, сам род остался. А вместе с ним все мои права как новой главы рода, мой статус – всё это было настоящим.
Пять месяцев назад, когда всё раскрылось, мать сразу хотела забрать меня из академии. Я сбежала, добралась до Отрая сама и только тут уже узнала, что я по-прежнему Тайсен, а мать по-прежнему не имеет никаких прав в отношении меня.
Да, пожалуй, это было единственным подарком Хена… напоследок.
Глава 3
Во входную дверь постучали, и я обернулась. Кого ещё принесло как раз к обеду?
Вариантов было немного: это или парень Лидайи, Ларн, или Карин. У обоих было право проходить без уведомления, о всех других гостях дух-хранитель сообщал и спрашивал, можно ли пропустить.
– Иди открой, Ларн сегодня занят, – крикнула с кухни Лидайя.
На пороге и впрямь оказался Карин – весь в чёрном, как всегда, чёрные волосы прихвачены цветным шнурком, как стало модно у наших парней в последнее время.
То есть, кажется, Карин: я с полсекунды молча сверлила его глазами, чтобы быть точно уверенной. Только что, буквально на прошлой неделе, Вейн опять обвёл меня вокруг пальца, притворившись братом. Я болтала с ним полчаса, прежде чем сопоставила лукавые искорки в зелёных глазах и странные, полные подколок реплики.
– Я это, я, – рассмеялся Карин. – Пароль, помнишь?
Он начертил в воздухе знак «иссен», и только тогда я его пропустила.
Не то чтобы случилось бы нечто страшное, пусти я не Карина, а Вейна – просто он снова изводил бы меня идиотскими шуточками и злил бы Лидайю. Хуже всех при этом раскладе приходилось Карину, потому что Лидайя понятия не имела, что их двое, и злость свою потом вымещала на Карине. Вот мы и договорились о пароле.
– Привет, – Лидайя выглянула из кухни.
– Всё кашеваришь? – Карин протянул ей холщовую, битком набитую сумку. Судя по торчащему из неё пучку зелёного лука, внутри были продукты.
– Ты ж моя радость! – расцвела Лидайя. – От Сатьянки не дождёшься, она, по-моему, не знает, где вообще в академии продуктовые лавки.
– Обижаешь, – вмешалась я, – еду я везде найду.
Обмениваясь добродушными шуточками, мы сели за стол. Такие обеды у нас были в последнее время вошли в привычку. Лидайя обожала готовить, говорила, это напоминает ей о доме – ну а мы с Карином обожали хорошо поесть. При этом каждый делал посильный вклад: Карин притаскивал продукты, а я мыла посуду.
Сразу после обеда Лидайя куда-то засобиралась и быстро сбежала, мол, дела. Какие именно дела, она не сказала, зато перед тем, как исчезнуть, бросила на меня многозначительный взгляд.
Я закрыла за ней дверь. Застыла в нерешительности.
Воздух в комнате вмиг изменился, стал тяжёлым и тягучим, так, что неловко было даже поднять глаза.
Негодяйка Лидайя специально оставила нас с Карином наедине. Если раньше она сводила меня с Хеном, то теперь у неё появился новый объект.
И всё бы ничего, да только…
– Может, поиграем во что-нибудь? – спросил вдруг Карин. Голос у него стал ломким и хрипловатым, так что было ясно: он тоже заметил и понял моё напряжение. Но великодушно предложил способ развеять его.
Я с радостью согласилась. Достала карты, и мы с Карином устроились на диване в гостиной, купленном несколько месяцев назад, когда мы с Лидайей стали жить вместе.
Мы сыграли несколько партий в карты, потом в сигнисс – новую игру, только-только начавшую входить в моду, с деревянными фишками и хитроумными ловушками.
А потом Карин, так же просто и внезапно, задал тот самый вопрос, которого я ждала и боялась с момента, когда за Лидайей закрылась дверь.
– Ты… подумала? Скажешь, что решила? Или тебе нужно ещё время?
Я закусила губу. Сердце застучало сильнее, волнение разгорячило кровь. Нахлынул сильный внутренний жар. Чувствуя на себе неотрывный взгляд Карина, я встала и отошла к окну.
Неделю назад Карин предложил мне встречаться.
Он вообще впервые признался мне в своих чувствах почти сразу после того, как Хен ушёл. Но одновременно с этим я узнала ещё кое-что: оказывается, он подозревал, что Хен из ночных, и ничего мне не сказал. Не предупредил, не намекнул.
Карин оправдывался этикой ночных, тем, что не допускал ни разу мысли, что Хен может мне навредить – но всё равно шок оказался слишком большим, и, узнав об этом, я почти месяц с ним не общалась.
Потом отношения возобновились, но о чувствах никто не заговаривал. Я всё ещё не допускала мысль о новых отношениях, а Карин, кажется, давал мне время оправиться.
