Впрочем, было непохоже, что это доставляет матери хоть какое-то моральное неудобство. Она хоть и не оставила привычку ворчать, когда что-то шло не так, как ей хотелось, но после рождения Аньясы, вне всяких сомнений, стала куда мягче. А может, и до… может, история со мной её всё же чему-то научила.
Аньяса снова взмахнула мечом:
– Враг сбежал! За мной!
И ватага полетела дальше.
Дослушав, как топот и крики удаляются прочь по коридору, Хен обнял меня сзади, положил голову на плечо, а руки на живот:
– Жду не дождусь, когда на свет появится наша. Надеюсь, она будет такая же шебутная.
– Упаси Нигос! – быстро ответила я – а сама посмотрела вниз, на его ладони, бережно обхватывающие округлый живот.
Как быстро летит время…
Казалось бы, ещё вчера я, четверокурсница, прибыла на восточные дикие земли, к месту распределения мужа, с трудом выбив разрешение проходить практику именно там. Не успела оглянуться, как закончилась и практика кончилась, и сама академия, и я снова вернулась на восток, на этот раз уже войдя в боевую группу в качестве основного боевика.
Хен всегда был рядом. Он снова переквалифицировался в целителя, и под его защитой я бесстрашно бросалась в атаку на любую, даже самую опасную тварь.
А потом, где-то через год службы, я обнаружила, что изображение Богини-Матери на женском амулете зажглось молочно-белым.
Мы вообще готовились к этому, уже с пару месяцев до того я перестала предохраняться. Но всё равно не ожидала, что это произойдёт так быстро.
Призналась Хену, а он тут же выхлопотал мне освобождение от службы. Я даже не возражала: почему-то стоило понять, что я на самом деле жду малыша, как сразу расхотелось рисковать и лезть вперёд. Я чувствовала себя хрупким сосудом с драгоценным содержимым.
А через пять месяцев пришло приглашение домой, на свадьбу Ласа, и мы подумали и решили поехать. Дома я не была уже года три, только один раз ездили вместе с Хеном. Удалось скрыть, что именно он пытался украсть нашего Хранителя, я представила его под его официальным новым именем – как Вереса Тайсена.
Матери я о своём состоянии не писала, так что, увидев меня, она разохалась, да и остальная женская часть родни, от бабушки до племянниц мал-мала меньше, пришла в восторг и умиление.
Я не знала, кто там внутри, но Хен утверждал, что это девочка. Дескать, его целительское чутьё говорит ему это совершенно точно. Мне, в принципе, было всё равно: я буду одинаково любить ребёнка независимо от его пола. Что-что, а материнское воспитание одну мысль вложило в меня совершенно чётко: важность чутко прислушиваться к желаниям своих близких.
Словно поддакивая моим мыслям, меня пнули изнутри. Пнули меня, а от восторга замер почему-то Хен.
– Она пинается! Ты почувствовала?! Она сейчас меня пнула! – он отнял ладонь от моего живота и посмотрел на неё так, будто она сияла божественным светом. Потом снова осторожно коснулся живота.
– Ещё бы я это не почувствовала, вообще-то тебя пинали через меня, – не удержалась я от ехидства.
Хен рассмеялся, сел поудобнее на подоконник и развернул меня к себе лицом. Я легла на него всем телом, прикрыла глаза. Рука мужа поднялась по спине, рождая щекочущие мурашки. Легла на затылок, нежно, но крепко.
– Я тебя люблю.
Я чувствовала, как он смотрит на меня, внимательно и долго.
– Я знаю, – ответила, улыбаясь. Потому что теперь и правда – знаю. Знаю и верю, и полагаюсь на него.
Хен осторожно коснулся губами моих губ. Я затаила дыхание. Горячий язык скользнул внутрь моего рта, толкнулся в мой язык, отпрянул. Я улыбнулась, не смыкая губ. Хен снова повторил выходку, с явным интересом ожидая реакции – и я, не раскрывая глаза, обхватила его за затылок обеими руками и поцеловала как следует. Хен с жаром ответил.
Несколько минут мы были в другом мире – а потом голос из-за спины заставил вернуться в действительность:
– Вот вы где! Там в саду на стол накрыли, попросили всех позвать.
Хен прошептал мне в губы:
– Можно я всё-таки его убью?
– Я всё слышу! – донеслось от дверей. – Давайте вниз, голубки!
И Анс – а это был именно он, – насвистывая, сам пошёл вниз, нас уже не дожидаясь.
Да, к слову об Ансе – он тоже ухитрился служить в нашей боевой группе, этот хагосов Архалла, доводя Хена до бешенства шуточками и притворными ухаживаниями за мной. Как раньше Хен не ладил с Карином, так теперь они грызлись с Ансом, и это, кажется, доставляло им обоим невероятное удовольствие.
Узнав о свадьбе Ласа, Анс напросился ехать с нами. Мол, «ну теперь уж я точно найду там себе хорошенькую девчоночку Сантерн». Да, он, бабник, до сих пор ни на ком не женился, всё пробует да перебирает. Ну что же, посмотрим, найдётся ли такая, которая заставит его бросить холостяцкую жизнь. Пока что со стороны казалось, что веселее всего ему в компании с Аньясой.
А вот троица Вейн, Карин и Висперина пропала из моего поля зрения. После тех межакадемических (на которых победила команда хагосова Анса), Вейна легализовали в качестве студента. Ходили слухи, к этому приложила руку влиятельная семья Висперины. Они втроём так сдружились, что Карин про меня и думать забыл.
Иллейне с Райвом после окончания уехали работать вместе. Имерия… отношения с Имерией оставались натянутыми, но я надеюсь, долгое перемирие со временем перейдёт в крепкий мир.
По крайней мере в нашей семье он точно будет.
Конец!
