– Ой, что-то мне страшно, – поежилась Алла, – твой приятель не в подвале живет?
– Почти. Цокольный этаж называется, – водитель, выбравшись из машины, подошел к большому, покрытому пылью окну и ключами постучал в дребезжащее стекло, поверх которого шла нечастая решетка с толстыми железными прутьями.
– Тюрьма, что ли, или вендиспансер?
– Нет, мастерская по изготовлению рамок.
– Каких еще рамок?
– Всяких.
Шторы раздвинулись, и Алла увидела силуэт мужчины, длинноволосого, в шапочке. Хозяин мастерской приплюснул нос к стеклу, пытаясь рассмотреть незваных гостей, а затем махнул рукой, дескать, понял, идите к двери. Пришлось спуститься на четыре ступеньки вниз. Дверь, обитая ржавым железом, отворилась. Потянуло теплом, запахом стружек и опилок, лака и клея.
Мужчина в синем халате с перепачканными руками проскрипел:
– Какого черта тебя принесло? Трахаться ты у меня не будешь.
– А что, топчан занят?
– Нет, не занят. Кстати, твоя жена звонила.
– Что ты ей сказал?
– Сказал, что тебя не видел, но знаю, что ты повез клиента в аэропорт, а вернешься, как получится.
– Правильно сказал.
– Так ты отвез его?
– Его отвез, а ее привез, в качестве бесплатного приложения. Попутный груз.
– На хрена она мне?
– Ей негде перекантоваться.
– А у меня, по-твоему, ночлежка? – абсолютно не обращая внимания на девушку, зябко ежившуюся у двери, возмутился хозяин мастерской. – Ладно, заходите. Коль уж приперлись, делать нечего.
– Я домой поехал.
– А с ней мне что делать?
– Что хочешь, то и делай. Кстати, минет делает хорошо.
– Зовут-то ее как?
– Алла меня зовут.
– Алла Борисовна, что ли?
– Была бы я Аллой Борисовной, делала бы минет Филиппу, а не вам. – Мужчины рассмеялись. – Но за бесплатно я не работаю.
– А за ночлег?
Алла передернула плечами:
– У меня такса двадцать пять баксов.
– Надо же какое совпадение! Ночлег в моей берлоге стоит ровно столько же. Все-таки тепло, сухо и простыни чистые.
– А душ есть?
– Может, тебе еще и биде требуется?
Только сейчас Алла заметила, что хозяин мастерской прихрамывает, подволакивая ногу.
– Что это у него с ногой? – спросила она у приятеля хромого.
– Сами разбирайтесь. Нет у него ноги.
– А член у него есть? – с улыбкой поинтересовалась проститутка.
– Еще какой! Он ему ногу заменяет.
– Тогда все в порядке.
Дверь захлопнулась, и, миновав склад всевозможного багета и досок, штабелями сложенных у стен, Алла прошла в небольшое помещение, узкое, как пенал, из которого уже попала в мастерскую, где стояли какие-то станки.
Топчан располагался за шторой, о которую хозяин мастерской вытирал руки, в силу чего она напоминала полотно абстракциониста. Некоторые заказчики даже предлагали разрезать живописный холст на части и натянуть на подрамники. Но хозяин мастерской понимал, что это всего лишь шутка и покупать подобное никто не станет.
Простыни оказались действительно чистыми, это Алла отметила с удовольствием.
– А туалет у тебя где?
– Вот умывальник, он же и туалет.
– Как это? Не поняла…
– Очень даже просто.
– Это тебе просто, шланг вытащил и сливай в умывальник, а мне как?
– Тоже не проблема, не ты первая ко мне приходишь, – прихрамывая и смеясь, Костя – так звали хозяина мастерской – подвинул к умывальнику два табурета. Умывальник был невероятно грязен, казалось, что можно испачкаться, даже не прикасаясь к нему.
– А когда не отлить надо, а.., ты что.., тоже туда?
– Нет, не туда.
– А куда?
– Во двор, за гараж. Надеваешь резиновые сапоги и идешь.
– А палку рядом ставить не надо?
– Какую еще палку?
– Собак бродячих и котов отгонять.
– Нет, не надо. Водки хочешь?
– Наверное, хочу, только пописать хочу еще сильнее. Ты отвернись, что ли.
– Господи, – воскликнул Константин, почесывая небритую щеку, – да мочись себе на здоровье, это меня даже возбуждает.
– Зато меня не возбуждает.
– Ну как хочешь, пойду что-нибудь пожрать приготовлю.
– А чай у тебя есть?
Чай есть – Это хорошо.
Алла сняла потрепанную шубку и забралась на табуреты, балансируя на них, как эквилибристка.
Затем пристроилась так, чтобы не задеть грязный умывальник, и принялась мочиться.
А хозяин мастерской под журчание струи о железную раковину собирал на стол. Он поставил два пластиковых стаканчика и крикнул:
– Воду, дура, открой, а то мочой вонять будет на всю мастерскую, никакой лак не перешибет!
– Воду?
– Да.
– Холодную?
– Другой у меня нет!
– А, сейчас открою.
Струя ударила из крана с такой силой, что рикошетом от дна раковины брызнула во все стороны, от испуга Алла чуть не свалилась с табуреток.
– Мать твою, – закричала она, – вся задница мокрая!
– Вот и подмойся заодно.
– Холодной водой, что ли?
– Покрути другой кран, если не отключили, вода станет теплой.
– Отключили, – расстроенно сообщила проститутка.
– Могу из чайника кипяточку плеснуть.
«Себе на член плесни, придурок! – подумала Алла, но промолчала. – Еще, чего доброго, выгонит на мороз».
– А задницу чем вытереть?
– Не знаю.
– Ну и ладно, – натянув колготки, Алла спрыгнула с табуретов.
– Иди сюда, – позвал Костя.
На впопыхах расчищенном от багета столе ле жала бумага, а на ней – два пластиковых стаканчика, начатая бутылка, открытая банка с какой-то квашней непонятного происхождения и черный хлеб, по-видимому, нарезанный очень острым ножом.
Ломтики были такие тонкие, что больше походили на плоские чипсы.
– Давай, девочка, за знакомство.
– А сколько тебе лет, Костя?
