Безукоризненный чиновник, служака, каких свет не видел. Его даже частенько ставили в пример.
Если он куда-то отлучался, то всегда оставлял координаты, где его можно найти. Уезжая в отпуск, неизменно сообщал телефоны и адреса.
Павел Николаевич спустился вниз. Сегодня он служебную машину не заказывал. Улица встретила его ночной прохладой. Смеркалось. Встреча с полковником Кашириным была назначена у гостиницы «Украина». Полковник обещал приехать на своей машине один, без шофера. Бубновский должен был сесть на заднее сиденье, а затем где-нибудь во дворе или на стоянке они обменяются информацией. Так уже случалось не раз, процедуру отработали до мельчайших деталей, варьировались лишь места встреч.
Каширину Бубновский позвонил еще утром, из таксофона на автобусной остановке. Он произнес условные фразы, и полковник сразу все понял.
– В девятнадцать устроит? Транспорт мой, – уточнил Каширин.
– Да, вполне.
– У гостиницы?
– Да, так мне удобнее.
– Хорошо, – закончил разговор полковник.
Встречи Бубновского и Каширина происходили не часто, раз в месяц или в полтора. Как правило, Каширин задавал вопросы и просил Бубновского разузнать то, что интересовало ФСБ. Павел Николаевич аккуратно выполнял порученное, если, конечно, это было в его компетенции.
Уже перейдя мост, Бубновский обернулся – никого. Поеживаясь от холодного ветра, он спустился к гостинице. В руке Павел Николаевич держал зонт с длинной изогнутой ручкой. Некоторое время он постоял у памятника Тарасу Шевченко, осмотрелся. За ним никто не следил, лишь охранник у входа в гостиницу мельком взглянул на мужчину с дорогим кожаным портфелем и большим зонтиком в руках, по виду и повадкам сразу распознав в нем чиновника из заречного дома, причем не мелкого.
«По всему видать, ждет кого-то, скорее всего, женщину. Потом поднимутся в гостиницу.., номер, поди, уже снят… Спустятся в ресторан, поужинают и на всю ночь останутся здесь».
Таких парочек охранник уже насмотрелся, и подобные посетители его мало интересовали. От них никакого шума и, как правило, никаких неприятностей. Чиновники, а этот мужчина, похоже, из Белого дома, ведут себя крайне осмотрительно. Кому захочется светиться с любовницей – терять теплое местечко?
Но охранник ошибался. Привлекший его внимание мужчина никого не ждал. Ждали его. Бубновский несколько раз оглянулся, словно чего-то опасаясь, а затем направился к стоянке, где поблескивали под дождем автомобили.
«Да, не к нам… Интересно, женщина, что ли, заехала? Нетипично».
Но охранник не понял, кто находился за тонированным стеклом автомобиля – мужчина или женщина. Быстро открылась задняя дверца, чиновник юркнул в салон, и «опель», тут же сорвавшись с места, сдал назад. Взвизгнули тормоза, машина резко вырулила со стоянки. Артистизм, с каким это было проделано, не оставлял сомнений, что за рулем опытный водитель.
И лишь когда серый «опель» оказался в потоке машин, Каширин и Бубновский обменялись рукопожатием. Полковник, сидевший за рулем, протянул руку через плечо, не оборачиваясь. Бубновский снял перчатку и крепко сжал немного потную ладонь полковника ФСБ.
– Ну как жизнь, Павел Николаевич? – спросил Каширин, сворачивая на более тихую улицу.
– Такая же, как и погода. То дождь, то солнце, то тепло, то холодно. Как на вулкане, вот-вот взорвемся.
– Сравнение, конечно, красивое. Белый дом был в свое время похож на вулкан, когда его обстреливали из танков, но сейчас вполне чист и презентабелен.
– Вот это я и имел в виду. Но нутро-то осталось прежним! Лава клокочет.
– Нутро – да. Человек меняет одежду, а остальное всегда при нем.
И тут полковник Каширин заметил черный джип, увязавшийся за его «опелем».
«Может быть, показалось? Проверим, сворачиваю».
Джип не отставал. Полковник ничего не сказал своему пассажиру и, проехав квартал, неожиданно свернул влево. Черный джип не отставал и еще три квартала ехал за «опелем». Номера у преследователей были забрызганы грязью.
– Что-то мне это не нравится.
– Что? – спросил Бубновский.
– Джип сзади. Не заметил?
Бубновский оглянулся. Но черного джипа уже не было, за ними ехал скромненький «жигуль», неизвестно откуда появившийся на этой тихой улочке в центре города.
– Нет там никакого джипа.
– Сам вижу, что уже нет, – сказал полковник Каширин, – он сменился, и сейчас за нами едет «жигуль». Послушай, за тобой от подъезда не следили, Павел Николаевич?
– Вроде бы нет, все как всегда. Пешочком прошелся до гостиницы.
– А может, зря, – почти шепотом произнес полковник ФСБ, резко поворачивая руль влево и въезжая в очень узкий переулок.
«Жигуль», как ни в чем не бывало, миновал перекресток и скрылся за домами.
– Ждем, – сказал Каширин, останавливая машину, но не глуша двигатель.
Сквозь лобовое стекло, по которому сползали крупные капли вперемежку с подтаявшими снежинками, он смотрел в конец переулка. Чуть сбросив скорость, между домами мелькнули те же самые «Жигули», и полковник даже заметил, что водитель посмотрел в их сторону.
«А может, мне просто показалось? Там одностороннее движение, – это Каширин знал, – любой водитель выполнил бы такой маневр».
Но все эти совпадения, очень похожие на профессиональную слежку, уже начинали действовать на нервы.
– Принес, Павел Николаевич?
– Да-да, принес, – откликнулся Бубновский, запуская руку в карман пальто и вытаскивая оттуда сложенные вчетверо два листа бумаги. – Вот список.
– Тот, о котором я просил?
– Именно тот, – пальцы Бубновского подрагивали.
Каширин догадался, что его пассажир нервничает, даже напуган.
– Не волнуйся, – полковник слегка, сжал руку Бубновского, – закури.
– Не хочу курить.
– А ты закури, у тебя нервы расшалились.
– Да уж, тут расшалятся. Лучше было бы, наверное, встретиться на квартире.
Иногда для своих встреч полковник Каширин использовал конспиративную квартиру на последнем этаже старого дома на Цветном бульваре. Но в этот раз он решил, что никакой угрозы нет, и можно встретиться у гостиницы. Каширин развернул листки, переданные Бубновским, раскурил сигарету и тут же откинулся на спинку сиденья. Он был немного дальнозорким, и, чтобы прочесть документ, листы приходилось держать на расстоянии вытянутой руки, под рулем.
– Ничего себе! – пробурчал полковник. – Что, и этот с ними?
– Кого ты имеешь в виду, Олег Иванович?
– Да вот, под номером семь. Ты бы их хоть по алфавиту расставил.
