Ровно на «сто восемьдесят» рядом со мною затормозил алый «мерин», из которого, подобно чертику из табакерки, выскочил Санек. Отчаянно замахав руками (ветряная мельница, блин), Шурик заорал:
— Андрюх, садись, поехали!!!
М-мда… Вот объясните мне, почему у меня такое недоброе предчувствие, что ничем хорошим этот день не кончится…
Скорчив торжественную физиономию, я вручил Зветину подарок. Диск был мгновенно распакован, изучен, заброшен на передний парприз, а потом мне скомандовали:
— Пасиб, Андрюх. Поехали?
На месте штурмана уже кто-то был. Пришлось мне аккуратно упасть на заднее сидение, мягко закрыть верь (тут главное не забыть, что находишься в игрушечной иномарке, а не в нормальной «Волге», сделанной для второй русской беды, чтоб уберечься от первой. Там и дверью хлопнуть, по человечески, можно… Не, ну серьезно! С этими всеми «БээМВэшками», «Мерсами» и иже с ними ж запариться можно! Я слышал, какая-нибудь деталька полетит, запчасть стоит дороже, чем новая машина!).
— Знакомьтесь, — бодро сообщил Санек, заводя мотор, — это Андрей, мой однокурсник. А это — Семен, мой приятель.
Вышеупомянутый Семен медленно повернулся ко мне и хрипло бросил:
— Привет.
— Привет, — согласился я.
Странный он, все-таки, этот Семен. Не знаю, почему, но у меня вот так впервые было — смотришь на человека, понимаешь, что видишь его впервые в жизни, а где-то в глубине души ворочается какая-то… ненависть, что ли…
И физиономия у него самая обычная, и одежда нормальная, а вот…
Разве что глаза странные, непонятного светло-серого водянистого цвета… Наверное, такие были у господина Треча из книжки о Тиме Талере.
День рождения — грустный праздник… Уже через десять минут, после того, как мы попали домой к Сашке, я полностью в этом убедился. И вообще, зря я сюда приехал.
Ну, полное отсутствие родителей, (Сашка их куда-то спровадил), ну, накрытый стол, ну, радио, мурлыкающее какие-то мелодии… Но в целом… Не знаю…
По крайней мере, в нынешней компании. Штук пять знакомых мне парней и девчонок, да человек семь незнакомых… Перетирание косточек преподавателям, споры о сериалах да футболе… Ну не мое это!
А ладно, забыли!
Пьянка продвигалась медленно, но верно. Тосты, поздравления, шутки. Периодически гости (и гостьи) срывались на балкон — покурить. Хозяин практически неизменно составлял им компанию. В один из таких выходов в зале остались только я, да этот… как его… Семен.
Я меланхолично ковырял салат в тарелке, внимательно изучая содержимое рюмки, — благо, единственным спиртосодержащим напитком на столе оказалась водка, к которой у меня, после достопамятного вечера с Вовкой, выработалось стойкое отвращение. К тому же, вышеупомянутая водка оказалась такой противной… теплой… Да еще и жесткой! Гадость, короче!
В общем, вечер медленно, но верно катился куда-то в не очень хорошее место. Так что глухой голос Семена поставил на этом самом вечере вполне закономерный крест:
— Что, наслаждаешься световым днем, вампир?
Я медленно поднял голову. Сашкин дружбан в упор смотрел на меня. В серых глазах светилась ненависть… Ммм… Я ему в суп не плевал? Да его вроде на столе и нет…
Я попытался усмехнуться. Получилось, мягко говоря, не очень.
— А ты, — тут, главное, с сочувствием в голосе не переборщить, — как я вижу, перенедопил?
— Че?
— Выпил меньше, чем хотел, но больше, чем мог, — любезно пояснил я. — Или «Блэйдов» всяких, там, насмотрелся? Какой я тебе, нафиг, вампир?
Семен осклабился: верхняя губа приподнялась, обнажив острые белые зубы, больше похожие на клыки…
— Обычный…
Черты лица «Сашкиного приятеля» вдруг поплыли. Челюсть вытянулась вперед, уши и глаза начали медленно смещаться, через кожу стала пробиваться шерсть…
Блин!!!! И что делать?!
Я осторожно взвесил в руке вилку… Если он бросится… Как тот, на улице…
Громко хлопнула дверь балкона. Нетрезвая компашка, во главе с именинником, ввалилась в комнату, я на мгновение повернулся на шум (чисто автоматически)… Ой е!!! За спиной оборотень!!! Я резко развернулся. Семен сидел, уставившись взглядом в тарелку, меланхолично ковыряя вилкой салат.
— О чем задумался? — хлопнул меня по плечу Санек.
Я сглотнул комок застрявший в горле и честно признался:
— О жизни.
Именинник расхохотался:
— Нашел о чем размышлять!
Все последующее я запомнил как один длинный и спутанный сон. Выяснять, чего от меня хотел этот самый Семен, я не желал, а потому старательно, во все следующие перекуры, сбегал на балкон.
Уйти с пьянки мне удалось часов в семь, когда было еще светло. Порывался свалить и раньше, но меня раз за разом ловили и усаживали за стол… Как мне это все надоело!!!
К счастью, где-то в половине седьмого одна из Санькиных гостий, я даже не запомнил ее имени, сообщила, что ей пора домой (мол, родители ждут). Еще минут тридцать ее уговаривали остаться, угощали на посошок, давали стременную… Я вызвался проводить и, благополучно усадив девушку в автобус, направился домой, старательно избегая малолюдных улиц.
Оставалось пройти не больше квартала…
— Может, все-таки поговорим?
Я обернулся. На узкой деревянной лавки, притулившейся возле подъезда, сидел, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку, Семен. Оборотень.
Я остановился, но подходить к нему не стал:
— О чем?
Улыбка:
— О деле.
Я сделал морду кирпичом:
— А у нас есть общее дело?
— Есть.
И тишина… Только мертвых с косами не хватает.
— Ну и? — не выдержал я.
Семен медленно встал на ноги и, выдержав театральную паузу, начал:
— Надо встретиться, поговорить…
— А мы что, сейчас не разговариваем?
— Да не со мной! — вспылил он. — Со старейшинами рода!
Зашибись… Еще какие-то старейшины… Вопрос вырвался сам собой:
— Старейшины?! А вас много, что ли?
Семен ухмыльнулся:
— Да, уж не меньше, чем вас, вампир!
Да? Это сколько? Трое? Я, Вовка и Черный Плащ?
— Со старейшинами, значит поговорить? О чем?! — не выдержал я. — О вчерашнем нападении?
Ой… А вот это кажется зря… Сейчас он скажет, что, значит, тот серый был его дружбаном… Шел, никого не трогал, а тут мы с Вовкой все такие-сякие…
— Можно и об этом, — внезапно согласился оборотень. — Но вообще-то… Надо поговорить и о кое-чем ином…
