— Не-а, — беззаботно хмыкнул Вовка, взмахивая сдернутым со стены палашом и только чудом не отрубая себе голову: — Не до того было!
Я вздохнул. Задача усложняется…
— Ну… Вов, понимаешь… Все дело в том, что… Я не знаю, кто там из этой парочки действительно Влад Цепеш, а кто прикидывается, но, если брать историческую личность… Он действительно был национальным героем, боровшимся за независимость своей страны. Да, в начале, он был поставлен на престол Валахии турками, но в дальнейшем… Если сравнивать историю Румынии и России, Цепеш будет… ну как у нас, навскидку, Минин с Пожарским… На юго-востоке Румынии, можешь по атласу посмотреть, до сих пор есть город Влад-Цепеш. А вряд ли это название осталось бы, если бы он был никем… В честь Ивана Грозного, который кстати, по легендам, просто обожал читать «Сказание о воеводе Дракуле», по-моему, ни одного города не названо… А если и названы… То сейчас они по другому называются, сто процентов!
Вовка задумчиво потер подбородок, не выпуская из другой руки палаш:
— Но ведь то, что ты мне рассказывал, правда?! Про все эти зверства? Тогда какой же он хороший?!
— Вов… Подумай сам… История — это нечто весьма нестабильное. Во первых, все, что существует в летописях — написано победителями. Ну а во-вторых, даже если предположить что это правда… С такой точки зрения, с точки зрения простого обывателя, — Санкт — Петербург построен на костях, Эрнесто Че Гевара — обыкновенный террорист по типу сегодняшних Бен Ладенов, Хаттабов и иже с ними, а Гай Юлий Цезарь — подлец и мерзавец, основывавший все завоевания Галлии — даже если судить по его «Запискам о Галльской войне» — на системе взятия заложников — как, кстати, в дальнейшем поступала, например, та же самая Османская империя. Но, как не странно, Цезарь — хороший, а Мухаммед II — плохой… И примеров можно назвать еще множество!
Смешно… В тот миг, когда почти уже достигнуто то, чего так жаждал, кажешься таким опустошенным… Как разбитый сосуд…
Говорят, месть — это блюдо которое подается в холодном виде… Не знаю… Сейчас, когда до победы осталось сделать всего шаг… Душа кажется пепелищем, оставшимся после пожара…
Месть… Сладкое слово… Вот только… Что ждет потом, когда будет завершена задача, к решению которой стремился более пяти веков?…
Линия жизни вновь сменила свое направление… Вот только… Что ждет за этим резким поворотом?…
К черту! Моих чувств не должен видеть никто!
Дверь, с визгом повернувшись на петлях, с грохотом ударилась о стену. Я, вздрогнув от неожиданности, едва не уронил себе на ногу тяжелую раскладную дагу.
— Выбрали? — голос мрачный, словно это мы Дракулу сюда притащили, а не наоборот.
— Э… — я медленно повернулся ко входу. — Я честно говоря, не понял, зачем нам нужно…
Договорить мне не дал все тот же Вовочка, таки уронивший на пол (удачно попавши себе по ноге) какой-то странный арбалет с двумя металлическими пластинами вместо тетивы. Помещение мгновенно огласилось звуками красиво этажированного русского народного средства изгнания злых духов. Попросту — мата. Фраза была довольно короткой, но такой эмоциональной…
— Выговорился? — холодно поинтересовался Дракуда, стоило Вовке на мгновение замолчать.
Вовочка, тихо постанывая, присобачил самострел на стену, как в свое время я поступил с кинжалом, и мрачно сообщил:
— А не фиг всякие железяки где попало раскидывать! А на кой нам оружие выбирать?
По лицу «Черного плаща» пробежало подобие косой усмешки:
— Предпочитаете оставаться безоружными? Ваше право. Идем.
— Куда?
— Туда же куда вы направлялись сегодня вечером.
— Куда?! — выдохнул я одновременно с Вовкой.
— К этому хмырю со шрамом?! — а это уже исключительно высказывания господина Данешти.
— Именно.
— Нафиг?!
Честно говоря, я так и не понял, это вопрос или утверждение, хотя в данной формулировке я совершенно согласен с Вовкой…
Взгляд Дракулы окаменел:
— Вы предпочитаете, — буквально прошипел он, — до конца жизни скрываться от него? Опасаться каждого ночного шороха?
Гм… Но идти, общаться с этим зубастиком…Это еще большее сумасшествие…
Но сказать ничего ни я, ни Вовка не успели. Дракула вдруг резко поменял тон:
— Хотя… — в глазах сверкнула какая-то мрачная ирония. — Как насчет воли случая? — в его руке невесть как и откуда появилась тяжелая монета. — Выпадет орел — идете со мной. Решка — на все четыре стороны. Согласны?
Вот уж точно, у кого семь пятниц. Причем не на неделе, а в одном только четверге. Хотя, интересно, это не с помощью этой монетки, оставленной на улице Тырговишта проверяли наличие воров в столице?
— Согласен, — бросил я.
Вовка удивленно уставился на меня, а я только пожал плечами. Ну вот не верю я, что в случае если выпадет решка, все будет нормально. Так почему бы и нет?
— Согласен, — вздохнул Вовочка.
Тяжелая, плохо отполированная монета несколько раз перевернулась в воздухе… Дракула поймал ее на лету, разжал кулак…
Монета лежала орлом — я увидел странную птичку, стоящую на короне и сжимающую в клюве шести- или восьмиконечный крест. Что ни говори, странный герб…
Резкая команда:
— Пошли! — оборвала все мои размышления.
А монета пропала так же неожиданно, как и появилась…
Не знаю, как это у местного Черного плаща получается, но, когда он, уже выйдя из замка, вновь взмахнул рукой, сминая ткань бытия (Ага, я еще и не таким высоким стилем разговаривать могу!), в нормальный мир, то мы очутились уже не возле дома оборотней, а неподалеку от такого уже знакомого и родного оосбнячка, как выразился Вовка хмыря со шрамом.
Дракула невозмутимо постучал в ворота… Гм… Ну, постучал, это мягко сказано. От этого совсем не легкого постукивания поднялся та-а-акой грохот!. Хоть святых вон выноси!
Уже через пару мгновений с той стороны забора загрюкали ключами (что на фоне предшествующей барабанной дроби звучало деликатным позвякиванием), и на улицу выглянул… тот самый «комарик», которому Вовочка энное время назад подрихтовал челюсть. Не заметив нас с Вованом, вампир, тем не менее, вежливо поинтересовался:
— Че надо?!
— Я хочу видеть твоего хозяина, — процедил Черный плащ.
— Босс не принимает, — ощерился вампир, попытавшись захлопнуть ворота.
Не тут-то было. «Вовочкин папа» вцепился в ворот рубахи «комарика», так что тот буквально посинел, и прошипел:
— Я не спрашиваю, принимает он или нет! Я хочу его видеть!
— Он… будет… против… — попытался спорить вампир, с трудом выдавливая слова.
