Любимый, добрый и ласковый братик Ромочка, чтоб ему три дня икалось, наотрез отказывался давать свой мобильник (а где мне еще сим-карту проверять?). Мол, засунешь ее ко мне, а она сырая, а у меня батарейка хорошая, а там все намокнет и работать перестанет, а у меня телефон новый, а ты его испортишь, это тебе все равно, а у меня трубка новая … Прервать эту откровенную пургу мне удалось, лишь когда я сунул брату под нос кулак и задушевно поинтересовался, чем это пахнет. Ромочка, надменно фыркнув, сообщил, что у него с утра насморк, но телефон дал. Влажная симка реагировать отказалась. Попробую ее высушить, а если и тогда не будет работать, придется восстанавливать …
Вовке я не мог дозвониться минуть двадцать. Мобильник упрямо отвечал, что абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети. Наконец когда я уже был готов плюнуть на это грязное дело и отправиться к Ане в гордом одиночестве, Вовочка взял трубку.
– Ты где ходишь?! — возмутился я.
— Из тюрьмы только вышел, — невозмутимо ответствовал друг.
Я поперхнулся:
– Тебя посадили?! За что???
Трубка помолчала, а потом задушевным Вовочкиным голосом сообщила:
– Дурак ты, Андрей, и шутки у тебя дурацкие.
Не понял? Я его тут совершенно серьезно спрашиваю, а он еще и обзывается. Вован между тем решил, что хорошенького понемножку, и решил пояснить:
— Работал я. Так что у тебя там случилось?
— Нужно к Ане съездить, — не стал лукавить я.
— А я-то здесь при чем?! — фыркнул Вовочка. — Надо? Так езжай.
— Нужно с тобой, — намекающе протянул я, осторожно косясь на Ромочку, который тусовался поблизости.
В голосе Владимира Данешти звучала вся скорбь невинно угнетаемого румынского народа:
– Как ты меня достал! Без меня никак?
Отвечать я решил как можно короче. А то мало ли, заболтает еще … Знаю я этих юристов!
– Нет.
Тяжелый вздох, раздавшийся в трубке, мог бы разжалобить даже дракона. Хорошо все-таки, что я не дракон.
Вовочка еще минут пять постонал и повздыхал в трубку, изображая тень отца Гамлета, убедился, что я на его жалобы никак не реагирую, и наконец сдался:
— Ла-адно … Аня ж сейчас в городе живет, ты говорил? Через полчаса встретимся у ЦУМа.
И чтоб я еще раз ему поверил?! Да ни в жизнь, да под угрозой расстрела! Я от дома до Центрального универмага доехал минут за двадцать — тут главное знать, на чем и через какие улицы ехать: отправишься на маршрутке или такси окольными тропами — и через десять — пятнадцать минут на месте, поедешь на муниципальном транспорте — и на час застрянешь в пробке.
Самое обидное, что Вовочке-то от его тюрьмы — пятнадцать минут пешего ходу, а итог?! Я ждал его полтора часа. Нет, я точно убью этого … этого … мягко говоря, не совсем хорошего человека: стоять на солнцепеке, да на почти сорокаградусной жаре, да при отсутствии малейшего намека на тень …
В общем, когда мне окончательно надоело торчать как тополю на Плющихе, я огляделся по сторонам и направился наискосок через дорогу. Зайду в «Дом книги» — там, по крайней мере, попрохладнее. А если Вовки и тогда не будет — забегу в кафешку. Ну не хочу я ехать к Ане один!
В книжном магазине было светло и прохладно. Я бродил меж высоких стеллажей, разглядывал цветные обложки, листал понравившиеся томики … Наконец моя дорога привела меня в отдел научной литературы. Я просматривал книгу по истории и краем уха прислушивался к разворачивающемуся поблизости диалогу. Крепкая дама лет сорока на вид окинула взором коротенькую полочку с литературой, посвященной этике и эстетике, и мрачно поинтересовалась:
– Это все?
Консультант — хрупкая девочка моего возраста — поспешно закивала:
— К сожалению, да.
— Но здесь так мало … И книги тонкие …
— Увы …
Договорить продавщице любительница этики не дала, подхватив ближайший томик, она пролистала его и возмутилась:
– К тому же здесь ни слова о культуре поведения, о правилах хорошего тона … о том, как себя вести за столом, в конце концов!..
Чем закончился диалог, я так и не узнал: опасаясь расхохотаться в полный голос (это ж надо перепутать этику и этикет!), я поспешно засунул обратно на полку книгу, которую просматривал, и рванулся на улицу.
Кафе подождет. Скорей бы уже Вовка пришел.
К тому моменту как я уже всерьез опасался солнечного удара и лелеял самые черные замыслы (наиболее мягким вариантом было Вовочкино убийство с последующим расчленением трупа — вот до чего этот Данешти довел бедного несчастного практически профессионального переводчика!), в конце улицы показалась знакомая двухметровая фигура.
На этот раз Вовочка решил, что дипломированному юристу не подобает выглядеть как шаромыге какому-то и для визита в тюрьму выбрал светлый костюм. С галстуком. По жаре.
Я всегда подозревал, что он мазохист. Правда, внимания на этом решил пока не заострять.
– Ты через Таганрог, что ли, ехал? Или через Батайск?
– Не-а, — смущенно потупил глазки Вовочка. — Я в книжный зашел.
Интересно, я его что-то там не видел … Тьфу, блин, что у нас, один магазин в городе?
– Да ты что?! — неискренне поразился я. — Ты еще и читать умеешь?!
Владимир хмыкнул:
— Да вот, представь себе. Вчера азбуку выучил. А тут увидел букварь и — не удержался.
— А я думал, ты только картинки смотришь, — не удержался от подколки я и, прежде чем Вовочка смог сказать хоть слово, продолжил: — Такими темпами тебе скоро надо будет переходить на более серьезную литературу. «Мурзилку», например, читать.
Вовочка только вздохнул:
– Я пытался, но «Музилку» у меня Аська отобрала. Говорит, там столько знакомых букв!
Я только лишний раз убедился, что переболтать господина Данешти вряд ли смогу … Хотя, конечно, хорошо, что этого Ася не слышит. Вовочке б тогда досталось.
Стоп! Нас же Аня ждет! Куда-то меня не туда занесло.
– Ладно, хватит болтать, поехали.
Я развернулся, шагнул к остановке, но Вовочка внезапно схватил меня за плечо:
– Может, ты сперва объяснишь мне, зачем мы так летим?
И вот что ему сказать?
– Вов, — осторожно начал я, — я и сам толком не знаю. Давай проедем, а на месте уже разберемся.
Вовочка обиженно надулся:
– И откуда у тебя этот милицейский жаргон? «Проедем»! Ну ладно я, мне как адвокату можно, но ты-то откуда нахватался?
– С кем поведешься … — хмыкнул я.
Вовочка хихикнул:
– Эт точно! Глядишь, еще пара лет, и вместо «потерпевшего» будешь переводить «терпила», а вместо «вора» — «крадун» …
