Я представил грядущие перспективы и, честно говоря, содрогнулся от ужаса.
Так. Пора заканчивать эту болтовню. Аня ждет.
На этот раз мне таки удалось затащить господина Данешти в маршрутку.
Минут через пятнадцать — двадцать мы были на месте. Вовочка оглянулся по сторонам, тоскливо покосился на пятиэтажки-хрушовки и задумчиво поинтересовался:
– Может, объяснишь мне, за каким чертом я тащился к ЦУМу?
– В смысле? — не понял я.
Вовочка махнул рукой куда-то в сторону:
– Вон там, на перекрестке, СИЗО, оно же, на жаргоне, тюрьма. Я оттуда вышел полчаса назад. Отсюда до этого чертова СИЗО две минуты ходу … Я бы спокойно мог дождаться тебя здесь.
Я только пожал плечами:
— Ты ж сам предложил.
— Мог бы не согласиться!
Объяснять Вовочке, что я попросту не подумал о том, где ему будет ближе, было выше моих сил. Он же опять все переврет! Вовек не отмажусь! В общем, мне оставалось только вздохнуть:
– Пошли уже …
В подъезде я только поднес руку к звонку, как дверь в квартиру отворилась, а через мгновение из-за нее выглянула и сама Аня:
– Заходите, — чуть слышно всхлипнула она.
Анюта снимала обычную однокомнатную квартиру: комната, коридор, кухня да совмещенный санузел. Потемневшее зеркало возле двери, чтобы зрительно увеличить коридор. В уголке высокая вешалка. На тумбочке для обуви — вазочка с искусственными цветами. Ничего особенного. Все тихо, мирно и цивильно.
По крайней мере, так все выглядело пару дней назад, когда я был здесь в последний раз. Теперь же … Такое чувство, будто в прихожей никто не убирал с месяц, не меньше. Лампочка в плафоне перегорела, ну так день же на дворе, да и кухня не замурована — значит, сюда должен проникать свет. Однако в помещении царил странный полумрак. Зеркало покрывал толстый слой пыли, полностью скрывающий все отражения. По углам повисла паутина. И даже цветок, казалось, завял, печально опустив листья.
Вовочка окинул помещение взглядом и только присвистнул:
– Аськи на вас нету!
Анюта, замершая испуганным столбиком неподалеку от входа, жалобно всхлипнула:
– Да я пять минут назад здесь пыль вытирала! А лампочку за полчаса до вашего прихода вкрутила!!! Пятую за сегодня!!! — Чувствую, еще чуть-чуть, и у нее начнется истерика!
Ни фига себе!
Так, хватит сопли распускать. Что там она про отражение говорила?
– Анют, так что случилось? — осторожно поинтересовался я.
Такой, казалось бы, несложный вопрос вызвал новый слезоразлив:
– Я в зеркале не отражаю-у-у-усь! А в холодильнике все с утра плесенью затянуло-о-о-о-о! Квартиру паутиной заплело-о-о-о! По углам пауки стадами бегаю-у-у-ут!
Вовочка «завис» не хуже компа после первой же фразы:
— В каком смысле не отражаешься?
— В прямо-о-о-ом!!! Смотри!
Девушка провела ладонью по стеклу, стирая пушистый ворс пыли; я, как стоящий ближе к зеркалу, первым заглянул вглубь, выискивая там свое отражение, и почувствовал, как у меня волосы встали дыбом.
За тонкой деревянной рамочкой не было ничего. Крутились белесые облака, схожие с разбушевавшимся туманом, вились странные вихри, изредка проскальзывали едва заметные туманные змеи …
Я сглотнул комок, застрявший в горле, и внезапно хрипло попросил:
– Вов, скажи, что у меня глюки.
– У тебя глюки, — легко согласился друг. — А теперь, раз уж я выполнил твою просьбу … Отвезешь меня в ближайший дурдом? А то я тут та-а-а-а-кое вижу …
Да уж. Теперь все происходящее на шизофрению не спишешь.
— И что будем делать? — мрачно поинтересовался я. Вовочка задумчиво потер переносицу:
— А какие есть варианты?
Я покосился на мгновенно затянувшееся пылью зеркало и только вздохнул:
— Да, похоже, никаких … По крайней мере, у меня. Данешти мрачно хмыкнул:
— У меня как-то тоже.
Наступила тишина, прерываемая только Вовкиным сопением.
Идея пришла, откуда не ждали: нервно оглянувшись по сторонам, Аня тихо поинтересовалась:
— Андрей, Вов, а помните, два года назад … Как его?.. Влад?.. Может, он знает, что случилось?
– Хор-рошая идея, — переглянулись мы с Вовочкой …
По большому счету стоило посмотреть, что еще интересного происходит в Аниной квартире — вдруг у нее уже здесь хоббиты с эльфами стадами бегают, но Данешти тут же развил кипучую деятельность. Оглянувшись по сторонам, он звучно захлопал в ладоши и заявил:
– Так, мальчики-девочки, собираемся. Руки в ноги и вперед. На прогулку в город.
Аня испуганно округлила глаза:
— За-за-зачем?
— Как зачем? — уставился на нее Вован. — Сама сказала: Владика искать.
Девушка побледнела как лист.
– А может, не надо? — а потом тихо пояснила: — Я его боюсь …
Я только вздохнул:
— Ань, а что ты предлагаешь? Ты ж сама про него вспомнила.
— Я … Я нечаянно … И вообще, может, все образуется само. Или вы одни, может, пойдете?
Я скептически покосился на паутину, висящую по углам. Жирный паук, неспешно грызущий какую-то несчастную муху, ответил мне по-человечески разумным скучающим взглядом.
Положение спас Вовка:
– Квартира ж съемная. Хозяева будут счастливы увидеть, во что она превратилась.
Невнятно булькнув, Аня метнулась прочь из коридора. Я укоризненно покосился на Вовку:
– Ну вот, довел ее до истерики. Теперь успокаивать надо.
Друг только фыркнул:
– Ты ее плохо знаешь.
К моему удивлению, Вовочка оказался прав: Аня появилась через несколько минут — причесанная, с макияжем и весело поинтересовалась:
— Идем?
— Идем … — медленно кивнул я.
— Челюсть подбери, — хихикнул Вовочка.
Ненавижу жару. Я вообще зимостойкий. Хотя нет, холод я тоже не особенно люблю, предпочитая что-то среднее, градусов так двадцать по Цельсию. Выше нуля, разумеется.
Так что сейчас, выйдя из полутемной квартиры на жаркую улицу, я медленно, но верно помирал. Вовочка и Аня держались лучше.
Честно говоря, меня дико напрягал один вопрос: где мы будем искать Влада. Конечно, два года назад он говорил, что достаточно его позвать, и он тут же окажется рядом. Вовочку, кстати, кажется, посещали такие же мысли — он задумчиво начал напевать небезызвестное «Только свистни, он появится …». Но все-таки, все-таки, где его черти носят, когда он так нужен?
