Ну, в любом случае, полчасика на то, чтобы перекусить, у нас с Аней есть.
Конечно, получасиком дело не обошлось. Впрочем, с Вовочкой трудно рассчитывать на что-то иное — я как вспомню, как мы два года назад нализались по поводу очередного Вовкиного расставания с Иркой … До сих пор последствия аукаются.
Хотя, с другой стороны, я бы тогда с Аней мог не познакомиться …
Я не могу сказать, что Вовка спаивал Семена. По крайней мере, как мне казалось, пили они наравне. Но вот почему часам к восьми-девяти вечера Семен был пьяным вдребадан, а Вовочка — так, слегка выпивши — это для меня оставалось тайной за семью печатями.
Хотя нет, вдребадан — это я преувеличил. Когда у оборотня зазвонил мобильник, волкодлак смог-таки вытащить сотовый из кармана, мутным взглядом посмотреть на экран, а потом поднести телефон к уху:
– Ал-ле?.. Да, я слуш-ш-ш'ю!.. Не, я не пьяный! Я оч-чень даже трезвый!.. Чего я так нализался? Да не лизал я ничего, выпил слегка с другом … Как друга зовут?.. Друг, а как тебя зовут?.. Говорит: «Вова» … Не, я никуда не ухожу … Нахожусь?.. Ну щас, короче … — И оборотень начал объяснять, где же он находится, запинаясь на каждом слове.
Наконец Семен объяснил своему собеседнику, где его можно найти, и выключил мобильник. Вован тут же вскочил на ноги:
– Я щас, туда и обратно! — и резво направился к выходу из кафешки.
Как я понимаю, нам тоже надо сматываться. А то сейчас как набежит с десяток Семеновых родственников, и доказывай потом, что ты не верблюд.
Вовочка терпеливо ждал меня и Аню возле выхода и, честно говоря, не знай я, что он часов так с пяти сидел в этой несчастной забегаловке, черта бы с два догадался, что он пил. Хотя вру: запах спиртного все-таки чувствовался.
— Ну и где вы застряли? — мрачно поинтересовался друг, едва мы вышли на улицу. — Пошли уже отсюдова, а то щас придет к нам всем в гости пушистая северная лисичка под названием песец …
— Выяснил что-нибудь? — я не стал его дослушивать.
— По дороге расскажу, пошли.
Увы и ах, но по дороге рассказать Вовочка ничего толком не сумел. Хотя бы потому, что ничего не выяснил: Семен в вопросе внезапного появления паутины по углам квартиры оказался таким же темным, как и Владимир. А уж о том, где можно искать Влада, и слыхом не слыхивал! Ему все эти кровососущие до лампочки были.
– А зачем ты тогда с ним столько сидел? — не выдержала Аня.
Вовочка виновато опустил глаза:
– Я думал, он прикидывается, что ничего не знает … А мне вот интересно, кто расплачивался за весь этот
банкет в отдельно взятой пивнушке? Семен? Или все-таки Вовочка? Ой, да какая мне, к чертям собачьим, разница? Не из моего кармана расплачивались, ну и ладно!
– Кстати, — не успокаивался Вовочка, — вы меня кормить сегодня будете?
Не понял …
— Ты же в кафе этом …
— Сейчас я хочу есть, а в кафе я только пил!
— И до сих пор на ногах?
Вовочка пожал плечами:
— Так я ж его преимущественно спаивал …
Это только мне кажется, что разговор пошел по второму кругу?
– Так, — констатировал Вовочка, — доктору все ясно. Вы меня кормить не желаете. Ну так, может, сто грамм успокоительного для вас и — в кровать баиньки?
– А успокоительное — это что? — подозрительно поинтересовалась Анюта.
Друг только пожал плечами:
– Разумеется, медицинский спирт. Хотя тебе хватит и половины дозы … А, ладно, с Андреем поделишься. У него вон тоже глаза навыпучку, как у вареного рака. Один я — добрый, умный, спокойный и все понимающий … Хотя такого успокоительного я бы тоже выпил. За компанию.
– Тебе не хватит? — хмыкнул я. Вовочка только скривился:
– Может, это тебе хватит? И вообще, покормите ж меня, а?
– Да где ж тебя кормить? — не выдержал я.
– Где-нибудь подальше отсюда, — отрезал Вовочка. — А то щас набегут все кому не лень …
Судя по всему, «куда-нибудь подальше», по Вовочкиному мнению, означало «вниз по улице». По крайней мере, сейчас мы пошли именно так.
И вот в процессе этой самой прогулки Данешти показал всю пакостность своего характера. Одна кафешка ему не нравилась, потому как там дорого, а стало быть, денег не хватит, другая забегаловка — потому как там дешево, а стало быть, неизвестно, чем накормят, третья «наливай-ка» — потому как … ну не нравится и все!
Интересно, голод относится к состоянию аффекта?
А еще мне интересно, как он, такой привередливый, в той кафешке пьянствовал?
Вообще, если верить моим внутренним часам, время медленно, но верно подходило к десяти: на город спустилась ночь, начинали загораться фонари, на потемневших улицах яркими красками полыхали витрины, виднеющийся впереди огромный плоский экран светился всеми цветами радуги …
Я махнул рукой в сторону очередной забегаловки:
— Сюда пойдем?
— Не, — скривился Вован, — здесь …
Что именно «здесь», он не договорил, замерев с открытым ртом. Я пихнул его в бок локтем:
– В чем дело?
– Глюки растут и ширятся, — слабым голосом поведал «порядочный адвокат».
– В смысле? — не понял я.
Вместо ответа Вовочка невежливо ткнул пальцем куда-то в сторону. Мы с Аней послушно проследили за его указующим перстом. За столиком одного из многочисленных летних кафе под навесом сидели двое: белокурая девушка в легкомысленном сарафанчике и мужчина, одетый, несмотря на царившую духоту, в строгий черный костюм. Щеку мужчины пересекал застарелый шрам, из-под воротника рубашки выглядывали багровые пятна ожогов …
– Раду? — только и выдохнула Аня.
Мужчина не мог ее услышать, слишком уж далеко мы стояли, но внезапно он как по команде повернулся к нам, и я почувствовал прямой взгляд ненавидящих глаз.
— Уходим! — чуть слышно процедил Вовочка. — Отступаем на заданные позиции.
— Это куда? — осторожно поинтересовался я, не отрывая напряженного взгляда от встающего вампира.
— Прямо, прямо, прямо! А главное, подальше и побыстрее!
«Прямо, прямо и прямо» не получилось — едва мы отдалились от кафе, как Вовочка рванул куда-то в сторону, явно надеясь на то, что Раду заблудится и отстанет. Команды «рассыпаться на местности» не поступало, так что мы с Аней послушно направились вслед за ним.
Старый парк показался Вовочке наиболее подходящим для маскировки. Данешти свернул сперва куда-то направо, потом налево, потом еще, так что уже через пару минут мы трое окончательно заблудились в темных аллеях.
Ну заблудились, это, конечно, громко сказано. Выйти отсюда можно будет легко, на раз-два. Другое дело, что неизвестно, стоит ли выходить.
