Невозможная женщина.
Кристофер мысленно выругался. Пытаясь наладить с ней отношения, он совершал ошибку за ошибкой. Порой ему начинало казаться, что он вообще не создан для семьи. С Эдель было проще — она со всем безропотно соглашалась, даже когда ей что-то не нравилось. Де Морвиль всегда молчала и всегда улыбалась. Порой эта черта, слепая покорность, даже раздражала.
С любовницами вообще было легко. Когда дама начинала показывать характер, её тут же заменяла другая. Благо желающих побывать в постели его светлости было немало.
Но с Ариас… С ней всегда всё было по-другому. Лорейн и в прежние времена отличалась несвойственной её возрасту независимостью, а сейчас… А сейчас Кристофер не представлял, как строить с ней отношения из тех обломков, в которые семь лет назад превратилась их любовь.
Рассказывать ей правду он не собирался — пусть у неё останется светлая память о графе. Да и неизвестно, как поведёт себя метка, доставшаяся Лори от отца. Не хотел рисковать.
Опасался.
Злился.
На всю эту хордову ситуацию. На всё, что сейчас происходило.
Ещё и Купер этот решил побегать. Можно подумать, его бы здесь съели.
Боится, что он, Кристофер, потеряет голову от ревности и прибьёт его на месте, или ему действительно есть, что скрывать?
— Вот сейчас мы это и выясним.
Кивнув магу, сторожившему вход в допросную, герцог толкнул дверь и вошёл. Это было помещение скромных размеров (агенты между собой называли его «клеткой»), без окон, с одной единственной дверью и практически полным отсутствием мебели, если не считать стола и двух стульев, освещённых скупым светом настенных светильников.
Один стул занимал Макмаллен, на другом сидел, съёжившись, точно от холода, Купер.
При виде начальника разведки Шон напряжённо сглотнул, а потом подался вперёд:
— Что вам от меня нужно?! — его голос взлетел на октаву выше. — То, что я когда-то… э-э-э… общался с вашей женой, не означает, что меня можно за это арестовывать!
Кристофер прислонился к стене и, скрестив на груди руки, спокойно произнёс:
— Не означает. Но вот особняк в Ирвинсе, оформленный на ваше имя, в свете последних событий может стать очень даже веским поводом для ареста. Кто вам его подарил, мистер Купер, и за что?
Молодой мужчина ещё больше побледнел.
— Я сам… Сам его купил!
— За какие такие средства? — с усмешкой поинтересовался Эдвард.
— За честно заработанные.
— На скачках? — подсказал жокею Грейсток.
— На них! — явно храбрясь из последних сил, бросил тот. — Поэтому вы обязаны меня отпустить!
Кристофер шагнул ближе, отчего у Купера на шее нервно дёрнулся кадык и вздулась жила. Положив руки на гладкую поверхность стола, он всё тем же невозмутимым тоном принялся обрисовывать заключённому ситуацию:
— Мистер Купер, нам хорошо известно, сколько вы зарабатываете и сколько стоит якобы приобретённое вами имущество. Ещё нам известно, что последние месяцы за моей женой велось постоянное наблюдение. За ней стали следить как раз в то время, когда вы с ней познакомились. Рассказать, что будет дальше?
Не дождавшись ответа от задержанного, один лишь испуганный взгляд и нечленораздельное мычание, Грейсток продолжил:
— Как вы могли уже догадаться, в нашем распоряжении имеется немало интересных артефактов. Нет, пытать вас никто не будет — что мы, звери какие… Но развязать вам язык, уж поверьте, сумеем. И очень быстро. Поэтому предлагаю вам два варианта. Первый: вы проявляете благоразумие и рассказываете нам, для кого шпионили за леди Грейсток, а мы пытаемся войти в ваше положение, проникаемся вашим раскаяньем и помогаем вам выйти из этой щекотливой ситуации с наименьшими для вас потерями. Второй — мы сами всё узнаём. В этом случае ваша жизнь не будет стоит ни тинна. Меня устраивают оба варианта. Какой предпочтительнее для вас?
Было видно, заключённый сильно напуган. На висках выступила испарина, пальцы, сжимавшие под столом колени, мелко дрожали. Он весь дрожал, нервно сглатывал и боялся лишний раз посмотреть Кристоферу в глаза.
— Я… я не могу вам рассказать. Он убьёт… уничтожит меня… — наконец выдавил он из себя. Принялся раскачиваться на стуле, продолжая неразборчиво бормотать, остекленевшим взглядом глядя на стену напротив: — Он оберегает своих друзей, но не щадит врагов. А я не хочу стать его врагом… не могу…
— А моим, значит, хочешь?! — сбросив маску напускной невозмутимости, прорычал Кристофер. Не обращая внимания на попытки Макмаллена вмешаться, схватил Купера за грудки, вытаскивая из-за стола, а потом встряхнул с силой и яростью, что сейчас слепила ему глаза. — Забудь про моё обещание тебя не мучить. Если понадобится, я превращу тебя в калеку и урода, но выбью из тебя его имя! Говори!
— Я… я не могу… — в голосе молодого мужчины слышались ужас и мольба. — Он убьёт меня… Убьёт! — вскричал он истерично, содрогаясь от ужаса.
— Не убьёт, потому что это раньше него сделаю я!
— Кристофер, успокойся…
Отмахнувшись от друга, Грейсток толкнул жокея к стене, перехватывая его за горло, и повторил холодно:
— Говори.
Купер захрипел, дёрнулся, глядя на герцога расширившимся от ужаса глазами, и просипел неразборчиво:
— Вы… вы его знаете…
В следующее мгновение Кристофер отдёрнул руку и резко отшатнулся от Шона, почувствовав, как кожа у него под ладонью, жилы и кости, рассыпаются пылью. Не прошло и нескольких секунд, как от молодого жокея, Шона Купера, осталась лишь одежда, припорошенная тем, что когда-то являлось самим жокеем.
Некоторое время мужчины в молчаливом изумлении взирали на неожиданно «кремированного» подозреваемого, пока звенящую тишину комнаты не нарушил потрясённый до глубины души Грейсток:
— И что я теперь скажу Лори?
— Хм… — глубокомысленно изрёк Макмаллен. — Мне кажется, про то, что её бывший любовник буквально рассыпался у тебя в руках, точно не стоит рассказывать. — Эдвард негромко кашлянул. — Ещё решит, что ты этому поспособствовал.
— Как пить дать решит, — всё ещё пребывая в глубоком шоке, кивнул Кристофер.
— Скажи, что мы отпустили его с миром на все четыре стороны.
— Скорее, развеяли по ветру, — мрачно пошутил Грейсток и велел магу, дожидавшемуся за дверью, позвать в допросную экспертов.
Глава 19
Обед я благополучно пропустила, занятая тренировками с Джокером. Или скорее занятая тем, чтобы быть занятой и не думать о странных, безумных, а порой и совершенно абсурдных событиях, что в последнее время стали частыми гостями в моей жизни.
Нет, ну кто бы мог подумать: взял и арестовал Купера! Да и за что? За то, что тот якобы причастен к самому трагичному событию в моей жизни — свадьбе с Кристофером. Смешно! Шон и коварство — понятия несовместимые. Положа руку на сердце должна сказать, что жокей был не то чтобы… очень умным. А если точнее, совсем не умным. С лошадьми Шон ладит хорошо, к женщинам умеет найти подход. И, наверное, на этом всё.
