• В советское время массового присутствия женщин в судах, вузах, учреждениях их названия, конечно же, не могли не начать согласовываться с глаголами и прилагательными в женском роде.
Авторы академической “Русской грамматики” (1980) это специально отмечают: “В последнее время… в непринужденной речи нередко сочетаются с определяющими словами в форме жен. р.: прекрасная коллега, бессменная староста; судью-то нарочно попросили самую строгую прислать (газ.); в семье Сурогиных вспыхивает конфликт между бесспорной главой семьи – “большой мамой”, Евгенией Дмитриевной, и зятем ее – Николаем Александровичем (газ.)”.
Правда, в СССР руководителей не называли главами ни официально, ни неформально, а устойчивое выражение глава семьи обычно означало “муж”. Редкие случаи, когда так называли женщину, подчеркивая исключение из правил: “Да и в материальном смысле она по-прежнему была глава семьи” (И. Грекова. “Хозяева жизни”. 1960).
Но в постсоветское время слово наверстало упущенное. “Первая женщина – глава Кирова: чего нам стоит ожидать?” (это заголовок). В тексте: “Свое мнение по этому поводу высказала и новоиспеченная глава города Елена Ковалева”. Другие примеры: “Избрана новая глава города Касимова”; “Новая глава города Нижнего Новгорода Елизавета Солонченко дала первую официальную пресс-конференцию”.
Конечно, незаметно перейти к новому согласованию помогли окончания женского типа. Строгую судью – это нам не худую поэта
[28].
А вот другие слова на -а мужскому роду не изменили. Юнга, например. Потому что нынешние кружковцы в школах юнг, как и в старину юные помощники матросов, – все ещё почти только мальчики. Короче, сейчас род одушевленных существительных на -а кардинально зависит от жизненной ситуации их объектов. И это хороший фон для понимания, откуда берутся словосочетания типа стоявшая председатель.
Как вообще меняется согласование? Кто дает команду его менять?
Рассмотрим механизм этого изменения ещё на одном любопытном примере.
История № 4
Гори, гори, мой звезда
Иногда название человека – это переносное значение названия предмета. Звезда джаза, легенда рока… Да та же самая глава. У предметов пола нет, а у людей есть. Что происходит с грамматическим родом при таком переносе?
Звезда и глава в исходных неодушевленных значениях имели женский род: “вознесся выше он главою непокорной…”; “гори, гори, моя звезда…”. Глава ещё тысячу лет назад употреблялось как метафора человека первенствующего: головы церкви, державы, общества и вообще любой общности, которая мыслилась телом. Еще в XII веке в рукописном Апокалипсисе с толкованиями Андрея Кесарийского говорится о “Христе главе нашей”.
В XX веке как метафора ярко вспыхнувшего таланта начинает употребляться слово звезда: “Уже творил чудеса Сергей Павлович Дягилев, и всходила на невском небосклоне новая звезда – Вацлав Нижинский” (Дон Аминадо. “Поезд на третьем пути”. 1954).
Христос – глава наша, Нижинский – новая звезда… В обоих случаях вначале это типичные метафоры, как верблюд – корабль пустыни, как глаза – зеркало души, как Достоевский – солнце моей жизни. Звезда и глава тут ещё не оторвались от основного значения, и с родом их ничего не происходит: зависимые слова употребляются в женском роде: наша, всходила, новая. И это не мешает называть так мужчин. Точно так же мы сейчас можем сказать мужчине: “Радость моя”.
Но вот в петровское время, на рубеже XVII–XVIII веков, мы видим слово глава уже не как метафору, а в нормальном переносном значении – начальник, главное должностное лицо. “Надлежит каждому, и всему войску на главу смотря поступать” (1698). Глава как синоним военачальника – это термин иерархии, в нем уже нет метафоричности.
По внеязыковым причинам в 99 % случаев таким термином долго именуют человека мужского пола
[29].
В первой трети XVIII века у слова в этом значении согласование ещё женское: “И по обычаю, когда смерть случается коронованной главе… ударено было в соборной большой колокол трижды для знаку народного” (“Гистория о царе Петре Алексеевиче и ближних к нему людях. 1682–1694 гг.”. Князь Б. Куракин. 1727). А вот в конце XVIII века род однозначно мужской: “Дом, в котором живет Бургомистр… и городской Глава… свободны суть от постоя” (“Грамота на права и выгоды городам Российской Империи” Екатерины II. 1785).
Мы видим, что род слова изменился с женского на мужской закономерно, по смыслу, в соответствии с тем, что в переносном значении оно стало относиться только к мужчинам. И этой смене не помешало ни окончание -а, ни то, что в неодушевленных значениях (голова, глава книги) род остался женским.
Ну а последние новости мы уже рассматривали: появились мэры-женщины, и род опять сменился: с мужского на общий. То есть это опять согласование по смыслу.
У слова звезда аналогичные приключения начались в XX веке. Сначала оно тоже чистая метафора, и это подтверждает семантика зависимых слов: взошла, засияла, яркая, восходящая. “В начале XX века на небосводе математической науки взошла яркая звезда, к сожалению, рано потухшая. То был выдающийся индийский ученый Ш. Рамануджан” (А. Сухотин. “Парадоксы науки”. 1978). Род зависимых слов здесь все ещё женский, он тесно связан с родом существительного в исходном, неодушевленном значении. А от пола человека, которого метафорически называют звездой, он не зависит.
Но ещё в 60-е годы XX века слово начинает сочетаться с обычными, не звездными глаголами: звезда дает (интервью, концерт), работает, занимается (бизнесом, детьми) и т. п. Тогда это уже не метафора. И если звезда – мужчина, такие обычные глаголы ставятся в мужской род. “Коверным должен был работать восходящая звезда – молодой талантливый клоун Леонид Енгибаров” (Ю. Никулин. “Жизнь на колесах”. 1979). “Тут мое внимание было отвлечено телевизором, там звезда эстрады давал интервью, с трудом подбирая слова, мучительно помогая себе руками”. (П. Мейлахс. “Четыре экспромта”. “Грани”. 1996). “О ее смерти объявил во вторник звезда эстрады и директор театра Геннадий Хазанов” (А. Братерский. “Хазанов приговорил российскую интеллигенцию”. “Известия”. 10.09.2002). “А солировал звезда эстрады начала девяностых Игорь Демарин” (О. Тропкина. “Мы богом не обижены”. “Независимая газета”. 28.04.2003).
