Да, я услышала, что он сказал, я поняла, что он имел в виду и… В таком уязвимом состоянии мне требовалось время, чтобы начать защищаться. Медленно отстранившись, я заглянула Грэю в глаза. Не было в них никакого злого умысла, только добро и свет. Он был ангелом и этого у него не отнять.
– Грэй, ты знаешь, я не могу, – произнесла я.
– Он опасен для тебя.
– Ты не понимаешь… – покачала я головой и опустила глаза.
Теперь было гораздо сложнее смотреть в них.
– Я все понимаю, – продолжал Грэй. – Но ты влюбилась не в него, а в тот образ, который был создан не им.
– А кем? – Ощетинилась я.
– Тем, кто сделал его твоим прислужником.
– Не говори мне этих слов! – Я отступила на шаг. – Это не так. У него есть воля, он мог меня убить…
– …ему все еще нужно освободить остальных.
– Почему ты так о нем думаешь?
– Потому что это не мои мысли, а данность, которую не изменить.
– Ты не знаешь этого!
– В том-то и дело, что знаю и наверняка.
– Нет!
– Вилу, пожалуйста, – спокойно начал Грэй, и я не смогла ему возразить. – Я желаю тебе добра.
Не знаю почему, но каким-то образом у Грэя получалось достучаться сейчас до моей души. Ах, ну да, напрямую воздействует. Опять забыла, что умерла. Так или иначе, но сомнения и правильность его слов поселились во мне так глубоко, что я испугалась.
– Он единственный, кто рядом со мной, – пыталась убедить теперь почему-то даже саму себя я. – Он защищал меня, он…
– Он и будет защищать тебя. – Я быстро заглянула Грэю в глаза, не поверив его словам. – Пока ты не выполнишь предначертанное.
– Что именно? Освобожу его братьев?
– Они не братья.
– Тогда с чего ему их освобождать?
– Они порождения тьмы.
– Ну и что?! Почему я не могу влюбиться в него?
– Ты можешь. Он – нет.
– Да я знаю это! Но что мне с собой поделать?
– Ты должна открыть глаза и понять, что все не то, чем кажется.
– Да, я знаю, – сыграв на том, на чем нельзя было, сделала жестокий акцент на прошлое Грэя.
Он изменился в лице, помрачнел, но скорее опечалился, чем разозлился. Да, он действительно ангел.
– Прости, Вилу, – извинился он. Он еще и извинился! Я ему со всей дури по морде, а он мне: «Прости». – Но иногда вещи именно то, чем являются.
– Я и не хочу с этим спорить.
– Дело не в споре…
– Тогда зачем ты продолжаешь? – Грэй замолчал. – Я знаю, ты желаешь мне добра, но не всегда оно то, что считается лучшим со стороны. Мне он нужен.
– Если бы только ты его отпустила, ты бы поняла, что он далеко не то, что тебе нужно, и совсем не единственный на этом свете, кто может сделать тебя счастливой.
– Мне не нужно счастливой, мне нужен он.
– Ты понимаешь, чего ты добиваешься?
– Конечно.
– Вилу, ты хочешь изменить то, что изменить невозможно в принципе. Такого природа не придумала, а ты желаешь сделать это. Никакой магии на свете не хватит, чтобы такое сотворить.
– А как же любовь? – Улыбнулась я.
– Вилу.
– Грэй.
– Я… – поискав глазами хоть какие-то подсказки вокруг, Грэй сдался, – даже не знаю, что тут можно сказать.
– И не говори. Пожалуйста, мне и так тяжело.
– Я просто хочу облегчить для тебя твою ношу.
– Если ты не подскажешь, как создать для Рэйвина душу, я не думаю, что что-то действительно сможет облегчить это. И не говори мне, что это невозможно, я все равно не сдамся.
То ли мои последние слова произвели нужное впечатление, то ли время поджимало, но Грэй почему-то напрягся и решил больше не продолжать эту бессмысленную, потому что я не отступлю, тему.
– Тебе нужно возвращаться, – произнес он.
– Грэй… – он подошел ко мне и взял под руку, когда я позвала его, он задержался и с интересом заглянул мне в глаза.
Было бесполезно что-либо говорить, все более чем сказано, да и не требовалось. В его глазах вдруг заискрилась такая тоска, что даже мне стало не по себе. Он положил ладонь мне на лицо и опустился к моей щеке, собираясь коснуться ее губами. Но что-то остановило его, что-то, через что он не мог переступить. Он, то ли засомневался, может ли он сделать нечто большее, то ли раздумывал, может ли он что-либо подобное вообще сделать…
В общем, было слишком мало времени, потому я подтянулась к нему и поцеловала в губы. По всей моей душе прокатилась волна светлого и такого доброго ощущения. Хотелось плакать от радости, кричать в голос, делать хорошие вещи. Чистая, не смешанная ни с чем радость. Только тепло и покой, которые могли продлиться вечность.
Когда я отстранилась, я невольно всхлипнула. Грэй смотрел на меня не менее грустным взглядом. Мы могли бы быть вместе, мы могли бы прожить вместе земную жизнь. Перед глазами так ясно проносились картинки, как мы идем по аллее, держась за руки. Звонкий смех сквозь летний зной. Весенняя гроза. Теплые шарфы и шапки, терпкий долгий поцелуй в снежных сумерках под елкой с новогодними гирляндами.
А потом я увидела белое платье, я иду к алтарю, где ждет меня Грэй в костюме с иголочки. Кольца на пальцах, море и пляж, мы вместе… не одни…
Я прикрыла глаза, потому что больше не смогла. Не было у меня больше сил смотреть на это. Я поняла в тот момент, что это действительно могло бы быть наше будущее. Оно такое прекрасное и такое несбыточно недоступное, что из глаз просто лились слезы.
Я знаю, Грэй тоже все это видел, и ему было не менее грустно от всего этого. Почему так происходит? Почему я это увидела? Почему я точно знаю, что так могло бы быть и мне это безумно понравилось? Взаимность, покой, защита, никакой тревоги, сложностей, несбыточных надежд…
– Я должна идти…
– Ты должна идти…
В унисон произнесли мы оба. Еще одно внезапное соприкосновение взглядом – тревога, что все может повториться, но… нет, теперь все было в порядке. Больше никаких видений. Только мы вдвоем.
– Я буду рядом, – пообещал Грэй.
– Я никогда тебя не забуду.
Уголки его губ едва заметно приподнялись, а затем Грэй растворился в теплом свете, а я снова оказалась в зале с собственным телом.
Шестнадцать
Как я и полагала, Грэй вернул меня очень вовремя. Когда я возвратилась обратно, здесь уже вовсю кипела жизнь. Началось все с того, что в зал ворвался Киан – ну как ворвался, вполз с наполовину живым Баррэтом и Дьяволицей – и направился к той самой точке, что считалась выходом.
