— Хорошо, — не выдержал Элиаш. — Пусть они виноваты в чьей-то пропаже, но почему ты решил, что нам что-то грозит?
— А почему нас не выпускают отсюда? — скривился Матей.
— Ты начал дергаться задолго до того, как на меня кинулась эта змея, — не осталась в стороне дриада.
Вудаш поджал губы. А потом едва слышно промолвил:
— Я был у них после того, как у нас начались пропажи.
— Ой, — только и выдохнула Летти.
В отличие от нее, Элиаш оказался настроен более прагматично:
— Был? И что?
На этот раз молчание затянулось. Может, Матей и не стал бы отвечать, но дриада так умоляюще на него смотрела… Вудаш повернулся к товарищам спиной, раздвинул волосы на затылке… На шее, у основания черепа, расположились по кругу несколько крошечных зеленых огоньков. Они перемигивались, исчезали и загорались вновь.
— Ч-что это?! — тихо спросила потрясенная дриада.
Парень мотнул головой, повернулся к своим новым знакомым:
— Без понятия. Когда я очнулся, было уже так.
Эльф вздохнул и привычно провел пальцами по линиям татуировки на запястье:
— Рассказывай.
И Матей поведал свою историю. Голос вудаша был ломок и сбивчив:
— Я трус. Пожалуй, именно из-за этого в нынешнем отряде меня терпеть не могли. А еще из-за того, что я единственный из моей предыдущей команды, кто выжил. То, что в смерти той команды я не виноват, никого не интересовало. Я много раз пытался объяснить, как все было. Рассказать, что тогда, когда командовал Детржа, я ничего не мог сделать и ничем не мог им помочь.
Детржа не зря сделали руководителем отряда: он главенствовал и пять лет назад, когда юноши только начинали сбиваться в общие команды. Радоваться можно: главарь хороший, земли вокруг Серой реки как свои пять пальцев знает… И надо же было такому приключиться, что Матея он с детства невзлюбил. Дорогу тот ему перешел, что ли? Мать, конечно, говорит, что он просто к Ружке ревнует, но это так, россказни.
Остальные члены команды подобрались и того лучше: Ржегорж со своим братом Мелеком, Гугоун, который Ружке в окна камнями бросал, Зикоужек, который дразнит Матея за то, что тот у истоков Серой реки никогда не был, а сам-то? Об Арноуше с приятелями лучше и вовсе не вспоминать.
Хорошо хоть этот поход станет первым и единственным: после возвращения можно будет решить, с кем будешь дальше ходить.
— Мы тогда вниз по течению пошли, — вздохнул Матей. — В той части леса трау много расплодилось, из этих мест туда перебрались. Нам и поручили их популяцию сократить… До их селения было, как минимум, неделю идти, не меньше.
Зикоужек умер первым. Глупо погиб — не заметил яры-лианы. А ведь от родного Истока всего на час пути отошли.
Через день за ним последовал Мелек. Тот вообще случайно разбудил впавшего в спячку хватуна.
На этом смерти вроде закончились, и до селения трау вудаши практически дошли. Но тут отряд натолкнулся на стаю заглотов.
— Я трус. И лишь это спасло мне жизнь, — не поднимая головы, сказал рассказчик. — С ними ведь даже сражаться бесполезно, они жряка за несколько минут до костей обгладывают. Когда я их увидел… Увидел, как несколько этих чудовищ затягивают пленкой Гугоуна… В общем, я побежал. И встретился с кынсами.
Они словно из воздуха соткались. Как стая журунчиков.
Вперед вышагнул один, с татуировкой, выглядывающей из-под короткого рукава рубашки.
— Ты кто такой? Что на наших землях делаешь?
— Ваших? — скривился Матей. Страх от встречи с заглотами начал проходить, и теперь парень думал лишь о том, как ему вернуться к своему Истоку. — Еще на день пути отсюда — земли вудашей.
Главарь кынсов ухмыльнулся:
— Мы кочевники. И к нашей территории относятся все земли, где мы странствуем.
Достойного ответа вудаш не подобрал, времени не хватило.
— Ты не местный? Хочешь, у нас в лагере отдохни, а потом мы тебя домой проводим, чтобы без проблем дошел, — вежливо, почти ласково предложил татуированный.
Сперва Матей засомневался: нехорошие слухи о кынсах уже ходили, но потом, представив, что ему придется одному идти к Истоку, решился:
— Можно.
— К лагерю мы пришли быстро. Меня поселили в такой же палатке, как эта, даже драконы такие же, — чуть слышно продолжал вудаш. Взгляд его блуждал где-то далеко, он ни на что не обращал внимания, а потому дриаде пришлось повторить вопрос:
— Кто-кто?
— Драконы. Змеи эти так называются. Там такие же были, из шатра не выпускали. А вечером началось…
Ужинать парня позвали, когда почти стемнело. Возле палаток горели многочисленные костры. Непривычному к такому количеству пламени водяному стало неуютно.
От ближайшего костра к Матею, шедшему в сопровождении уже знакомого змеехвостого, шагнула стройная черноволосая девушка. В ниспадающих до земли зеленых одеяниях, она казалась живым воплощением леса. На шее поблескивал черный прозрачный камень на тонкой кожаной веревочке. Плечи ее покрывала татуировка. Теперь вудаш разглядел ее целиком: на одной руке талантливый мастер изобразил черного змея с короной, а на другой — распахнула клюв неизвестная птица. Каждое перышко, каждая чешуйка были вырисованы столь точно, что казалось, еще миг — и рисунки оживут.
— Пей! — В ладонях красавицы покоилась грубо сделанная деревянная пиала.
— А поесть тут ничего не дают? — осторожно поинтересовался Матей, принимая дар. После нескольких часов, проведенных в окружении драконов, норовящих ожить от малейшего движения, он уже не был столь уверен, что правильно поступил, приняв приглашение.
Губы девушки тронула загадочная улыбка:
— Пей.
От одного взгляда в ее темные глаза начинала кружиться голова, и вудаш сам не заметил, как сделал первый глоток.
Напиток был тягуч и горек… Но остановиться Матей смог, лишь испив чашу до дна.
Перед глазами все поплыло, закачалось. Ноги сами подогнулись, и парень упал на колени. Он попытался встать, но тело отказывалось повиноваться, и вудаш мог только наблюдать за необычным действом, разворачивающимся в кругу огней.
Первой ожила змея на руке у кынса, приведшего вудаша в лагерь. Недовольно качнув головой, она осторожно сползла на землю, свернулась тугим жгутом и замерла. Лишь подрагивал хвост-погремушка.
— Наглееш-ш-шь, — чуть слышно прошелестел женский голос, и вудаш вздрогнул, увидев, как на землю скользнула вторая змея — на этот раз с руки девушки.
— Прос-с-стите, гос-с-спош-ш-ша…
Кынсы стояли неподвижно, замерев, как статуи, их губы не шевелились… А в следующий миг, когда возле пары гадин появился еще десяток, Матей вдруг отчетливо понял, что именно они и разговаривали.
