Повезло. Запасной ключ тети Сони был спрятан в обычном месте рядом с входной дверью. С любопытством Лина вошла в дом. Кухонные стулья, растения, расстановка полок – все выглядело как всегда. В ящике в прихожей она нашла старый винно-красный блокнот, в котором Соня записывала адреса и дни рождения. Сведения о Томасе и Р., как Соня перефразировала имя ее матери, заполнили целую страницу. За последние несколько лет ее родители проживали по восьми разным адресам и двенадцать раз меняли номер телефона. Торопливо написала она на руке последний адрес. Она уже почти собиралась выйти из дома, когда кое-что пришло ей в голову. Какая-то магическая сила потянула ее на верхний этаж. Соня всегда подчеркивала, что мансарда Лины раньше служила комнатой для хобби. Осторожно открыв дверь в свою комнату, она очутилась в темной кладовке. Совершенно очевидно, тетя считала стирку и глажку своим досугом. Услышав снаружи голос, она украдкой посмотрела в окно. На месте парковки «Сити-бокса» возвышалось полуразрушенное здание завода. Перед глухой кирпичной стеной на лестнице развернулся громко поющий мужчина. Лина вздрогнула, узнав отца Фионы и Шарлотты. Впервые она поняла, почему раньше его называли красавцем Хьюго. Даже занимаясь рукоделием, он не отказался от своего темно-синего блестящего костюма в полоску с широкими лацканами, шелкового галстука и безупречно-белой рубашки. Черные волосы он аккуратно зачесал назад. В руке вертел ведро с розовой краской, которая выглядела так, словно осталась после покраски закусочной Тони. «Расклеивание афиш запрещено», – было написано на вывеске. Красавец Хьюго не мог пройти мимо предупреждающего знака, не выполнив в точности то, что ему было запрещено.
«Дорогая Соня, ты выйдешь за меня замуж?» Он преданно прильнул к облупившейся кирпичной стене. Под розовыми рассеивающимися буквами он нарисовал три квадрата с возможными ответами.
□ Дааааа!
□ Немедленно!
□ Конечно!!!
Хьюго был наделен огромной уверенностью в себе и безграничным оптимизмом. Лину раздражало, что он всегда вел себя так, словно солнце каждый день вставало только для него. Он был убежден, что в принципе мог и знал все лучше всех, за исключением тех случаев, когда доказывалось обратное. Тогда он перекладывал вину на других. Из бесконечных рассказов Хьюго о том, с какой гениальностью он добился от Сони согласия, Лина могла пересказать остальную часть истории. В полночь он вырвет Соню с их семейного торжества и увезет в порт. В свете фейерверка он опустится на колени. Все, что Соня должна будет сделать, так это дотянуться до кисти и поставить крестик на нужном месте. И посмотреть в камеру журналиста, которого он заказал. Эта история будет отлично продаваться, думал он. Лина посмотрела на часы на здании порта. Было 16.00. До аварии осталось два с половиной часа. Она ни на шаг не приблизилась к своей истинной цели.
Лина поспешила на улицу и едва не столкнулась с Хьюго, который искал тайник для ведра с краской. Он одарил ее раздраженным взглядом. Вопрос о том, что она делала в доме Сони, его больше не занимал. У Хьюго было достаточно дел, чтобы занять себя. Линой он никогда особенно не интересовался.
Лина увидела проблеск уникальной возможности предотвратить несчастный брак Сони до того, как его заключат. Снова и снова один и тот же вопрос: можно ли вмешиваться? Нужно ли вмешиваться? Она страстно желала, чтобы Данте оказался рядом с ней в качестве советчика. Знание о том, что этот брак никого не осчастливит, лежал на ее душе как тяжкий груз. Впервые она поняла, почему путешественники во времени должны были оставаться в одном месте и в одно время максимально короткие сроки. Чем больше узнаешь о пострадавших людях, тем сложнее становятся решения.
На мгновение она приложила палец к хронометру. Она знала номер Данте. Мог ли он ей помочь? Сделал бы он это? У нее в памяти остался последний взгляд его разноцветных глаз. Медленно она снова опустила руку.
51
Родной дом
«Партманнвег, 7», – было написано на ее руке синей шариковой ручкой. Адрес ей ни о чем не говорил. В киоске она стащила карту города, так как от телефона в этом отношении тоже помощи не было. Или пока не было. На первом же развороте карты она нашла все городские кварталы. Прежде чем она успела расстелить как надо карту, ветер, погода позаботились о непрактичной помощи. Резкий снегопад намочил бумагу в ее руках. Стихии сговорились против нее.
– Это ты, Данте? – крикнула она ветру, словно жители Невидимого города управляли не только временем, но и погодой. Она подозревала, что глаза путешественников во времени всюду следовали за ней.
Партманнвег, как она выяснила, располагался на окраине района, который назывался просто Садовым поселком. Совсем недалеко от дома Бобби. Этой дорогой они проходили вместе тысячу раз. Из порта Лина села на городской автобус с номером 30, связывавший сонные жилые поселки с центром. Измученная, мокрая и промерзшая насквозь, она опустилась на место в третьем ряду. Туда, где под сиденьем грохотал обогреватель. Скучные поездки на автобусе предоставляли идеальную возможность заглянуть во влог Хлои, ответить на сообщения и опубликовать фотографию в Instagram. Инстинктивно Лина потянулась к телефону и лишь потом поняла, что ошиблась. Это был еще 2006 год: телекоммуникационный каменный век. Присмотревшись, она заметила, что дюжина любопытных глаз следит за каждым ее движением. Было ли в ней что-то странное? Это из-за неподходящей одежды? Или просто они смотрели по сторонам, потому что не отвлекались на смартфоны? На одной из остановок Лина вышла из автобуса. На мгновение ей показалось, что она узнала Коко на одном из задних рядов сидений, но автобус уже уехал.
В сумеречном свете наступающего вечера она раскрыла карту. Складка была как раз в том месте, куда она направлялась. На последних метрах ей приходилось искать дорогу самостоятельно. Это было странно. Когда она оказалась в Садовом поселке, ее ноги словно сами нашли дорогу. Несознательно, но твердым шагом передвигалась Лина по безлюдному кварталу пригорода, в котором соседи соревновались в рождественских украшениях. Световые гирлянды обвивались вокруг заборов, стволов деревьев, фронтонов и балконных решеток. Толстые белые Санта-Клаусы и веселые олени резвились на снегу. За оконными фасадами сияли украшенные елки. Она узнала маленькую стену, за которую держалась в детстве, запах маленькой пекарни, из которой она по утрам приносила с матерью булочки, красную мигающую вывеску на садовой ограде: «ОСТОРОЖНО. БЕШЕНАЯ СОБАКА. ВХОДИТЕ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК». Неужели она вдруг вспомнила подробности самого раннего детства? Было ли это необычное восприятие связано с тем, что ее дух тоже путешествовал через десятилетия? Сосуществование различных времен сбивало ее с толку. В ее новой реальности одновременно существовало несколько Лин. Одна была из настоящего, одна жила в прошлом, а другая – в мечтательном будущем.
Она была не единственной, кто был озадачен. За оградой сада по снегу свирепо бродила опасная на вид овчарка. Пес раздраженно остановился. Он с удивлением уставился на Лину, словно не знал точно, радоваться ему или сердиться.
