Лина вздрогнула, когда принтер слева от нее внезапно выплюнул лист. Построчно вырисовывалась фотография. На ней была Лина во время осмотра квартиры. Через несколько секунд из щели выкатилась вторая бумажка, изображавшая маленькую Лину. Его рука почти коснулась ее колена, когда он схватил распечатки. Гарри Кинг встал и взял лупу с рабочего стола напротив. Она слышала его дыхание, чувствовала его напряжение. Она представила себе, как он дотошно сравнивает с увеличительным стеклом два снимка. Изучал ли он форму глаз, изгиб бровей, линию роста волос? Заметил ли он уже ту крошечную родинку на ухе, которая была видна только тогда, когда Лина убирала волосы в хвост? Кинг уже шел по следу путешественников во времени. Если он ее узнает, в его руки попадет еще один кусочек головоломки. Что тогда?
Лина отчаянно и беззвучно втянула воздух. Голова ее раскалывалась, пот стекал по спине. Она изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Что ей остается делать? Как ей вообще отсюда выбраться? У нее не было выбора. Если она не хочет задохнуться, то ей придется столкнуться с Кингом.
Лина скользнула еще немного назад, чтобы освободить место. Подтянув правую ногу, она пнула ею изо всех сил. Мощным ударом ноги она сбросила компьютер с вентилятором к голени Кинга. Монитор и клавиатура упали со стола. Ее преследователь издал пронзительный крик боли. Лина воспользовалась моментом полного замешательства, чтобы выскочить из-под стола, броситься к двери и с размаху выскочить с лестницы на улицу. Выпрыгнув на снег, она поскользнулась. Кинг появился в дверях. Он держался за колено. Лина выпрямилась и побежала в сторону коттеджа.
– Лина! – взревел он в сумерках. – Останься. Мне нужно поговорить с тобой.
Кинг с трудом поспевал за Линой. Она знала, что свежие следы на снегу выдают ее. С каждым шагом он становился ближе. Его голова уже показывалась на границе участка. Его глаза метались по саду. Лина нырнула за стену из ледяных кирпичей.
– Мы договоримся, Лина, – услышала она его крик. – Тебе не стоит волноваться. Я на твоей стороне. Лина? Лина!
Его голос затих. Что произошло? Напряженно прислушиваясь, Лина вышла в сад. Подошел ли он ближе? Слышала ли она шаги? Почему она ничего не слышала? Где он? В этот момент его искаженное яростью лицо появилось из-за недостроенной стены. Лина швырнула ему в лицо горсть снега и побежала дальше.
Кинг уже собирался идти следом, когда какое-то движение у входной двери сбило его с толку. Рея выбежала из квартиры, бросив свой багаж в багажник машины, которую Лина узнала из газетной статьи. Томас завел мотор. Молодая семья убегала. Все произошло в один миг. На мгновение Кинг казался озадаченным, затем перемахнул через забор и прыгнул в свою машину. Машина затряслась. В правой передней шине застряла большая отвертка. С визгом шин Томас вырулил со стоянки.
Радость Лины по поводу удачного переворота длилась недолго. Из своего укрытия она беспомощно наблюдала, как Кинг приподнял брезент. Под ним стоял серебристый двухместный «Мерседес». Он тут же завел мотор. Впервые у нее появилось четкое доказательство того, кто сидел в машине преследователей в тот роковой новогодний вечер. 31.12.2006 года закончится, не приблизив ее ни на шаг к своей цели.
Лина была подавленной и отчаявшейся. Она ничего не добилась. Ее пальцы автоматически коснулись хронометра. Мысли разбегались во все стороны. Лина поняла, как рискованно было вставать на пути Кинга. Должен быть другой способ предотвратить аварию.
56
Ты должен мне помочь
– Так, кто тут у нас? – произнес Ксавьер. – Лина Фридрих, – торжествуя, злыдень поднял голограмму. – Маленькая девочка теряет родителей. Как трогательно.
– Ты пересматриваешь дело Лины? – спросил Данте. Толстый слой пыли покрывал его одежду и волосы. На его пальто висела паутина. Данте работал в исправительной колонии, чтобы защитить как можно больше дел от злобы и мрачного мировоззрения Ксавьера.
– У нее был шанс спасти родителей. И что она сделала? Все испортила.
Данте подобрал книгу. Ксавьер выхватил ее из его рук.
– Разве не помнишь: здесь рай. Ты можешь сидеть сложа руки и спокойно наблюдать, как люди превращают свою жизнь в кучку навоза. В исправительной колонии тебе даже вмешиваться не приходится: красота.
Он беспомощно смотрел, как Ксавьер оставляет книгу в специально охраняемом шкафчике. Данте застыл, поняв, что там также спрятаны книги Томаса и Реи. И всех, кто перешел на другую сторону. Ксавьер захлопнул дверцу сейфа перед его носом.
– Забудь о ней. Люди не стоят того, чтобы о них беспокоиться. А отступники – тем более.
Данте резко втянул воздух. Он всегда считал, что должен быть материал об исчезнувших сотрудниках Невидимого города. Ведь Ксавьер не уничтожил книгу Лины. Ксавьер точно знал, что она не просто какая-то девчонка.
– Лина ни в чем не виновата, – сказал Данте. – Это все моя вина. Я привез ее в Невидимый город, не позаботившись о тщательной подготовке.
– Она вся в мать, – сказал Ксавьер. – Та тоже считала, что покорит мир в одиночку. Это то, что называют высокомерием.
Он отвернулся, давая Данте понять, что разговор окончен. Данте не сдавался.
– Одолжи мне свой хронометр, – предложил он.
Ксавьер рассмеялся.
– Всего на пару часов, – умолял Данте.
– Это государственная измена, – сказал Ксавьер. – Просто наслаждайся тем, что можешь быть зрителем в исправительной колонии.
– Измена – это здорово, – рассуждал Данте. – Если нас поймают, тебе больше не придется покидать отдел ревизии.
Впервые с тех пор, как Данте приступил к своему наказанию, он заставил Ксавьера улыбнуться. Мысль была заманчивой, его ответ был ясен.
– Глупости я не одобряю, – сказал он, морщась в своем кресле с подголовником.
Но Ксавьер не принял в расчет упрямство Данте. Данте обладал бесконечной энергией и желанием одолеть своего противника. Словно зверь в клетке, метался он часами напролет туда-сюда. Его взгляд всегда был пристально устремлен на Ксавьера. Его сварливый коллега был единственным, кто мог ему помочь.
– Ты величайший изверг из всех, что когда-либо попадались в исправительной колонии, – пожаловался Ксавьер. – Хуже чумы, холеры и потопа, вместе взятых.
С каждым шагом Данте сыпал на него новыми аргументами:
– Что ты теряешь? Это беспроигрышная ситуация. Некоторые люди заслужили второй, третий, пятый шанс.
Ксавер заткнул уши. Словесный непрерывный поток стоил ему последнего нерва.
– Из-за тебя я пропускаю свой утренний дрем, полуденный сон, послеобеденный перерыв, а теперь еще и вечерний отдых, – пожаловался он.
Ковер перед его креслом уже показывал отчетливый след ходьбы, так часто шагал по нему Данте. Через двадцать часов сопротивление Ксавьера было сломлено. Раздраженно сорвал он хронометр со своего запястья.
