«Продадут, сволочи, — думал Кочетков обреченно, — продадут, сколько ни делай людям добра, все бесполезно. Хочешь нажить врага, дай взаймы другу, и он станет твоим врагом. Ну, я все равно узнаю, кто меня продавал».
Кочетков был волк-одиночка, то есть у него никогда не было своей семьи. Женщин было много, насчет детей он не знал, может, и были где. Бояться он давно разучился, считая, что если написано на роду подавиться, то никогда не утонешь. Поэтому не обремененный ничем, он готов был покинуть это свое последнее пристанище в городе в любую минуту. За домом стоял джип, про который местные гаишники ничего не знали, он был зарегистрирован на другого и водил его Кочетков по доверенности.
В кармане дал знать о себе сотовый. Кочет быстро приложил его к уху.
— Это Антон, — услышал он тихий голос. — Кто-то продал тебя, шеф. Про квартиру знают.
Антон не был среди ментов такой уж важной шишкой, чтобы его сняли, заменив другим. Он был рабочей лошадкой, а таких не меняют. Это как в войну, пехота одна и та же, а генералы могут меняться как перчатки. Однажды Кочет очень помог этому Антону, тогда еще лейтенанту. Прикармливать надо не только верхушку, это правило Кочетков выполнял свято, верхушка менее благодарна и в любой момент может от тебя откреститься, а такие, как Антон, чувство благодарности еще не утеряли. У Антона пропала маленькая дочь. Он поднял на ноги всех ментов в городе, но без толку. Тогда кто-то посоветовал ему обратиться за помощью к Кочеткову. Лейтенант чуть ли не на колени бросился перед ним. Кочетков понял, что если сможет помочь этому менту, то в его лице обретет верного пса. И отдал приказ своим боевикам как следует потрясти тех, кто так или иначе связан с детским бизнесом, ставшим в последнее время очень популярным в городах и весях страны. Детей крали для того, чтобы потом перепродать тем, кто просит милостыню, или богатеньким буратино, которых бог обделил своими детьми, или еще более богатеньким забугорным дядям и тетям. Ребенок иногда тянул до десяти штук. Деньги для России немалые. И ребята Кочета нашли девочку. Антон поклялся, что до гроба будет обязан Кочеткову, и теперь регулярно сообщал ему каждую информацию, которая его касалась. Именно от него Кочет узнал о полной смене руководства городского отдела, о том, что приезжие боевики работают в тесной сцепке с ментами, получая от них нужную информацию, и пожалуй, одному лишь ему Кочетков сейчас и доверял.
— Ты должен узнать, кто на меня стучит, — ответил ему Кочетков. — Обязательно.
— О, на вас многие стучат, — невесело рассмеялся Антон. — Через полчаса они уже могут быть там.
— Успею уйти, — ответил Кочетков. — Только вот пока не знаю, куда.
— Есть одно место, — сказал Антон. — Но сейчас рассказывать нет времени. Надо встретиться.
— Хорошо, — согласился Кочетков.
Он проверил еще раз пистолет в кармане, прикинул, не оставил ли чего нужного здесь, присел по старой привычке на дорожку и решительно покинул эту квартиру. Все, что тут оставалось, могло пропасть для него навсегда, но для него шмотки, мебель, аппаратура большого значение не имели. «Будет здоровье, все купится».
Он вышел не через парадный вход, а через черный. Там стоял джип. Сел в него и выехал на проезжую часть окольными путями в арку соседнего дома. Все, что касалось квартиры, осталось навсегда позади.
* * *
На вид ему было не более тридцати, хотя на самом деле определить возраст отца Александра было очень трудно. Возможно, из-за его аскетичности. Довольно редкие светлые волосы опускались до плеч, небольшая бородка тоже не отличалась густотой. Если бы не его глаза, трудно было бы понять, что же такого видят в нем люди, что безоговорочно начинают верить ему. Но его глаза пронзительно вонзались в собеседника, не позволяя тому говорить неправду, увиливать от ответа. Отец Александр умел убеждать, и ему верили, за ним шли, с ним считались.
Появился он в этих краях несколько лет назад, получил крохотный, вымирающий приходец, который должен был бы по логике вещей уже давно исчезнуть. Но отец Александр начал совершать непонятное. Недалеко от деревушки в несколько дворов, спрятанной среди леса, которую тут заложили еще староверы, догнивал поселок леспромхоза. Те, кто в нем обитали, переехали в другие районы. Кроме совершенно одичавших собак, да кошек, научившихся не хуже прирожденных лесных охотников ловить зайцев, не осталось никого. И вот отец Александр надумал возродить в этом месте жизнь.
Сначала последователей у него было всего несколько человек, потом то один прибавится, то другой. Постепенно народ собирался. Что их сюда влекло? Наверное, то, что тут у них не спрашивали, откуда они пришли. Придет время — сами расскажут. Главное, чтобы новенький сразу же бросил пить, курить, включился в общественно-полезный труд на благо всего поселка. Продукты делили справедливо, никто не оставался обделенным.
Среди поселившихся вокруг отца Александра были люди самых разных профессий. Поставили небольшую церквушку, постепенно отремонтировали все дома в поселке, но их стало не хватать, начали строить новые. О самозаселении дошло до властей, стали приезжать всякие комиссии, поселок хотели разогнать, но отец Александр отправился в столицу. Говорят, что за него вступился сам владыка, отстоял перед светскими властями отца Александра и благословил его. И от поселка отстали. Сделали вид, что его не существует.
Несмотря на то, что сюда не ходила почта, слух о поселке постепенно разошелся во все стороны. И уже за тысячу километров ехали сюда, чтобы спрятаться от несправедливостей, от тяжелой обязанности искать работу, от голода, бездомья. И никому еще отец Александр не отказал.
Среди тех, кто тут жил, были и такие, что продавали свои городские квартиры и меняли их на дом в поселке, оставшиеся от переезда деньги отдавали в фонд поселенцев. Появилось несколько машин, легковых и грузовых, парочка тракторов, скот. Но по-прежнему никакой постоянной связи с большим миром. Радио, телевидения тут не было. Кто-то не выдерживал и уезжал, чтобы через некоторое время вернуться сюда вновь. Ибо после этой тишины мир казался сошедшим с ума и жить в нем уже не хотелось. Их тянуло обратно.
Именно про этот поселок и повел разговор Антон, когда встретился в условленном месте с Кочетковым. До поселка было километров двести, причем в сторону тайги, а не запада, где начиналась цивильная жизнь. Антону приходилось пару раз наведываться в поселок в поисках преступников, которые, по сведениям милиции, могли там скрываться. Преступников они не смогли там отыскать, но зато почувствовали, с какой враждебностью встречают тех, кто пытается ворваться в этот замкнутый мир.
— Никто нам даже слова не сказал, — рассказывал Антон Кочеткову, — если их там приняли к себе, то никто никогда не выдаст. Там пересидишь, а когда тут утихнет, я сообщу.
— Как? — спросил у него Кочетков. — Там же нет ни телефона, ничего.
— Сотовый туда дотянет, — сказал Антон. — Хотя нет, надо спутниковый.
— Хорошо, — кивнул Кочетков. — Где его сейчас взять?
— Я привезу через полчаса, но мне нужны деньги.
