«Посмотрим, что он закажет, — решил про себя. — Закажет просто комплекс — отправлю его в столовую, закажет что-нибудь приличное — оставлю».
— Что будем есть? — склонился официант над столиком Малыша.
«Как бы мне не нажить неприятностей, — в последний момент встревожился он. — Чего доброго, этому юнцу и восемнадцати нет»
— Все самое лучшее, но не ведрами, — с неожиданной хрипотцой сказал Малыш. — Я буду весь вечер один. Сколько надо заплатить за то, чтобы ко мне никого не подсаживали?
— Разберемся, — склонился в поклоне старший официант, распознав в юнце солидного клиента. — Может, есть какие-нибудь особые пожелания?
— Я люблю, чтобы все было свежим. — Малыш так посмотрел своим змеиным взглядом, что у бедолаги по спине прошел холодок.
— Будет сделано! — заверил официант и поспешил перепоручить обслуживание другому, строго наказав, чтобы тот все обеспечил по высшему разряду.
Но Малыш держался вполне мирно, привлекать к себе лишнее внимание он не хотел. Цель его визита была иная: наблюдать, оставаясь в тени.
Ресторан мало-помалу заполнялся. В общем-то ничего примечательного в этом ресторане не было, интерьер оставался, видимо, таким же, каким был и десять лет назад, — рядовой ресторан при рядовой гостинице. Клиентами его в основном являлись постояльцы гостиницы, которые могли здесь напиться как следует после трудового дня, не опасаясь влипнуть после этого в историю: в любом состоянии их всегда доставляли в номер. И с девочками было легче. Встал из-за столика и пошел. Самые боевитые из «телок» успевали сменить за вечер нескольких партнеров, как, впрочем, и некоторые темпераментные мужики, в основном из Азии: дорвавшись до русских девочек, они умудрялись сводить в номер двоих — троих.
Кухня была дерьмовая, это Малыш раскусил сразу, как только ему принесли горячее. Но клиенты поглощали под спиртное и эту гадость, курили — под потолком витали грозовые тучи табачного дыма, стоял гул, над которым периодически взмывал ансамбль, наяривающий известные хиты в собственной интерпретации. У Малыша сложилось впечатление, что музыканты стараются на каждой песне сэкономить десяток-другой секунд. Потом ему объяснили, что с определенного времени они работают на себя и поэтому стараются выиграть на числе заказов.
Больше всего Малыша привлекали те несколько столиков, за которыми расположились Керим и его люди. Там мелькали самые красивые и самые юные девочки, туда несли самые экзотические (с виду) блюда — плод фантазии местных поваров, а Керим вел себя как маленький шейх в своем маленьком государстве. Глазки на красном, потно-масляном лице жадно перебегали с одной девочки на другую, когда тех подводили к нему знакомиться. Он жадно обрывал крупный виноград с большого блюда и отправлял в рот. Виноград был красный, и поэтому по рукам и щекам Керима стекали розовые липкие струйки.
«Интересно, ему рассказали про тех двух псов, с которыми я поговорил? — думал Малыш. — Навряд ли. Такие мелочи — забота его людей. Вот когда что-нибудь подобное повторится несколько раз, обязательно расскажут. А я доставлю ему это удовольствие очень скоро, может быть, завтра или послезавтра».
Вообще-то Малышу хотелось прямо в этот вечер навестить номер-люкс Керима в гостинице, пока тот объедается в ресторане, но потом он передумал. В первую очередь следовало решить, не пора ли кончать с идиотом, которого он старательно изображал, — эта игра его уже порядком раздражала. Вот когда он выполнит задуманное, тогда всерьез и займется Керимом и его бандой.
Малыш жестом подозвал официанта.
— Что-нибудь не так? — вежливо спросил тот.
— Счет, — сказал Малыш.
Официант быстро прикинул, сколько должен Малыш, и написал сумму на листочке. Малыш положил деньги, выдержал паузу, лицо официанта не дрогнуло, тогда он прибавил сверху еще столько же.
Деньги исчезли в кармане жилетки.
— В каком номере проживает уважаемый Керим-ака? — спросил Малыш.
Это если и было, то уже перестало быть тайной:
— Двести одиннадцатый.
Малыш встал и, не прощаясь, направился к выходу. На сегодня все его дела в городе были закончены, предстояло возвращаться в клинику, вновь принимать образ идиота. Для того, чтобы покончить с этой постылой ролью, Малышу надо было найти себе замену. А что если поискать на вокзале? И сегодня же: отклад не идет в лад.
Вернувшись на квартиру, он расстался с шикарным костюмом и переоделся в дышащее на ладан спортивное трико. Да, квартирка была что надо, но следовало думать и о деньгах. Их после сегодняшнего похода в ресторан оставалось кот наплакал.
Дороговизна квартиры вообще-то компенсировалась с лихвой: тот, кто ее сдал, квартирантом и его документами не интересовался. Он не спрашивал, на какое время Малыш ее снимает, откуда приехал, где работает. Просто сказал, что будет брать вперед за каждые три месяца. Как только Малыш не сможет ему заплатить за очередные три, договор считается расторгнутым и пусть он ищет другую квартиру. Малыш без споров пошел на эти условия.
* * *
Малыш был уверен, что на местном вокзале, кишащем всяким сбродом, он найдет того, кто ему нужен. К тому же не надо переодеваться: в своем драном спортивном костюме он как нельзя лучше придется ко двору — растворится среди себе подобных.
«Разве что купить бутылку водки для приманки».
Вокзал встретил его множеством хмурых лиц, грязью, шумом, гамом. К нему сразу же подвалил прыщавый акселерат и, дохнув давно не чищенными зубами, предложил:
— Хочешь девочку? Вон, посмотри, клевая, всего за пятнадцать баксов. Делай, что хочешь!
В закоулке между двумя киосками жалась ярко раскрашенная девчонка лет пятнадцати.
— Наверняка больна триппером или чем похуже, — сказал Малыш, брезгливо покачав головой.
— Все равно гони бабки, иначе я тебе вот эту бутылку в задницу загоню, — акселерат надвинулся на Малыша всею своей тушей, угрожающе потрясая пустой бутылкой от шампанского с неровно отколотым дном.
«Жаль, что это не входит в мои сегодняшние планы, — пожалел Малыш, — а то отправил бы я тебя на тот свет с почетом».
Он, чтобы не терять времени, просто двинул акселерата в толстый живот кулаком, отчего тот громко икнул и стал оседать на землю, выпучив от боли глаза и побагровев, как хорошо обожженный кирпич. А Малыш уже шагал дальше. Наряды милиции старательно обходил: не было желания объяснять им, что он делает на вокзале.
Шел и внимательным взглядом обшаривал здешних завсегдатаев — бомжей, выискивая того, кто ему нужен.
«Нет, этот слишком стар, этот тоже не пойдет, высоковат, этот стоит не один — его счастье. Ага, кажется, то, что надо!»
Внимание Малыша привлек тип с трехдневной щетиной и характерными признаками похмельного синдрома. Глаза его затравлено блуждали по окружающим, явно выискивая, к кому бы обратиться с предложением скинуться на выпивку. Видавший виды костюм говорил о том, что этот тип, скорее всего, живет тут, на вокзале, постоянно. На худой шее беспокойно ходил вверх-вниз кадык, словно его хозяин беспрерывно сглатывал подступавшую блевотину. Габаритов он был примерно таких же, как и Малыш, чем и привлек, на свою беду, его внимание.
