— Когда дикую собаку лишают возможности охотиться, она погибает, — шептал он Малышу, лежа в кровати. — Ты всегда должен это помнить. Пока ты охотишься, ты силен, ты жив.
После его смерти номер перешел к Малышу, который метал ножи ничуть не хуже, чем отец, и имел у зрителей даже больший успех. Тут отчасти сказывалось то, что на вид ему можно было дать не больше тринадцати лет. Может, он и насовсем остался бы в цирке, но в его дальнейшую судьбу вмешался тот самый завхоз, который учил его считать деньги. Он продал Малыша.
— Слушай, Малыш, — подозвал он его к себе как-то после программы, — зачем тебе солиться в нашей бочке, в которой давно пахнет тухлятиной? Ты молодой, красивый, сильный, тебе море по колено. Хочешь прилично получать и почти не работать?
— А разве так можно, получать деньги и не работать? — рассмеялся Малыш. — Если за легкую работу мне будут хорошо платить, то я, так уж и быть, согласен.
— Когда ты втыкаешь ножи в доску, ты очень сильно устаешь? — спросил у него завхоз.
— Я вообще никогда не устаю.
— Вот-вот, о чем я и говорю, — обрадовался завхоз. — Метнул ножичек — и тысяча баксов в кармане.
Короче, он убедил Малыша пойти в ученики к человеку, который впоследствии и стал Посредником, снабжавшим его заказами. Лишь через пару лет он признался, что заплатил завхозу пятьсот баксов за то, чтобы тот уговорил Малыша сменить профессию.
— Дешево же он меня продал, — усмехнулся Малыш-Цой, когда услышал эту историю.
— Не забывай, в то время это были приличные деньги, — покачал головой Посредник. — Сейчас да, это мелочевка, сейчас все обесценивается, а тогда на эту сумму можно было неплохо подняться. Но если бы он запросил больше, я бы все равно заплатил. — Посредник смотрел на Малыша, как смотрит скульптор на свое творение. — Я ведь, когда тебя случайно увидел с этим твоим номером, то сразу понял, что ты прирожденный исполнитель, что у тебя есть все, начиная от безобидной на первый взгляд внешности и заканчивая тем, чему научил тебя отец. Что для тебя не существует преград. Найти простого исполнителя, костолома легко. Такие покупаются за копейки. А найти такого, как ты, и сделать настоящим профессионалом, удается раз в десять лет. Так что береги себя, у нас с тобой впереди много работы.
* * *
Поднятые из воды машины и выловленные чуть позже трупы, ничего не дали. Никакой практически информации, которая помогла бы следствию продвинуться вперед. Морозову оставалось одно: ждать, когда раненый очнется и сможет отвечать на вопросы. Поначалу майор частенько, порой дважды в день, утром и вечером, наведывался в палату, где лежал Малыш, но в клинике ему объясняли, что заговорит тот еще не скоро. Если вообще когда-нибудь заговорит. Раненый по-прежнему находился в коме, на грани между жизнью и смертью.
— Я вообще удивляюсь, — признавался главврач Морозову, — как он еще тянет. Обычно после таких ранений и таких заплывов нормальные люди не выживают. Очень интересный случай, хоть диссертацию защищай.
Шли дни, и майор постепенно остывал, на столе у него лежало вдосталь папок с нераскрытыми делами, которые тоже требовали его внимания, и он все реже захаживал в клинику, попросив лишь сразу же сообщить ему, если раненый пойдет на поправку.
* * *
Иногда сквозь мертвую тишину и непроницаемую тьму до слуха Малыша начинали доходить звуки, временами он как бы видел легкое мерцание света в конце черного тоннеля. Мысли уже не выплывали сами по себе, вне зависимости от его воли, а мало-помалу подчинялись ему, выстраиваясь в понятный ряд логических вопросов:
«Где я?.. Что со мной?.. Почему так нескончаемо долго длится ночь?..»
Вместе с сознанием прорезалась боль. Он не узнавал своего тела, такого всегда послушного. Попробует шевельнуть рукой — и сразу же пронзительный укол боли. Ногой — то же самое. В такие моменты он стонал, пока еще не слыша собственного голоса.
— Пульс, температура и давление сдвигаются в сторону нормы, — докладывала врачу дежурная медсестра. — Появились первые признаки реакции на окружающее. По всей видимости, к нему постепенно возвращается сознание. — Ей было по-настоящему жаль этого худенького подростка, чудом выкарабкивающегося с того света.
* * *
Малыш не рвался к роскоши — снимал однокомнатную квартиру. О ее местонахождении знал один лишь Посредник. Время от времени Малыш менял адрес, переезжал. Никогда у него не появлялись гости, женщины.
— Пойми, чем меньше людей о тебе знает, — учил его Посредник, — тем дольше ты проживешь.
Он сам подыскивал ему квартиру, сам договаривался о цене и вообще опекал Малыша, как опекает импресарио какого-нибудь знаменитого музыканта. Малыш был для него той самой сказочной курочкой-рябой, которая несет золотые яйца, поэтому ее следовало беречь и ограждать от постороннего влияния.
Сам же Посредник мечтал через годик-другой тихонько отойти от дел, поселиться где-нибудь на берегу теплого моря. Денег, по его расчетам, должно было хватить до конца жизни и ему с женой, и их единственной дочери, в которой он души не чаял. Разве что прикопить еще самую малость, чтобы уж вовсе не думать о них.
Малыш, можно сказать, сорвал его планы. Когда киллер начинает бунтовать и пробует мыслить самостоятельно — это уже чревато провалом. Лучше обрубать сразу, не дожидаясь возникновения больших проблем.
Чисто сработав на ночной дамбе, Посредник сразу же стал заметать следы и в городе. Как он ни оберегал своего питомца от контактов с людьми, все равно образовался некий круг тех, кто знал Малыша и мог поинтересоваться, куда тот запропал. Поэтому на следующий же день после ночного дела Посредник отправился на квартиру к Малышу и тщательнейшим образом ее обыскал. Ведь там случайно могло остаться что-нибудь такое, что вывело бы на него, Посредника.
Да и деньги, которые Малыш получал от него за свою работу, хранились, как он предполагал, там же: парень не доверял банкам. Посредник нашел их. Сумма была солидная — сто пятьдесят тысяч. Мысленно поблагодарив Малыша за такой щедрый подарок, прикинул, что момент, когда он сможет позволить себе отойти от дел, стал значительно ближе, чем пару дней назад.
Ближе-то ближе, но у него оставалось еще два невыполненных заказа. В обоих случаях дело верное, к тому же у него все продумано, все спланировано. Осталось потрудиться, чтобы найти замену Малышу.
Осмотревшись, не оставил ли следов, Посредник упаковал все ценное в большую сумку и вынес в машину. Уже из дому позвонил хозяину квартиры: жилплощадь освобождается несколько раньше срока, но полученную вперед плату тот может оставить себе.
— Ключи лежат в комнате на столе, — сказал напоследок.
Все, с Малышом-Цоем покончено. Теперь забыть о нем раз и навсегда. Жизнь продолжается.
Даже подарок Малыша, маленькую скульптурку, Посредник убрал со своего письменного стола.
Ближайшие планы: поездить по глубинке, поискать, сейчас многие молодые ребята мечтают стать суперменами, многие занимаются боевыми искусствами. Глядишь и найдется среди них достойный преемник Малышу.
