— Кто бы это мог быть? — пролепетала испуганно Елена. — Пойду посмотрю.
Малыш пошел вместе с нею. Две чашки сладкого крепкого чая и обильный завтрак вернули ему силы. Если бы не перевязанная рука, он чувствовал бы себя на все сто.
— Какой-то пацан, — шептала Елена, глядя в глазок. — А, это один из тех, что приставали вчера ко мне. Что будем делать? Если открою, он меня сразу же узнает.
А парень продолжал настырно звонить.
— Открою я, — сказал Малыш. — А ты пройди в комнату.
Он повернул ключ, снял цепочку, и они со звонившим оказались лицом к лицу.
— Кого тебе?
Увидев перед собой вовсе не грозного главу семейства, а, как ему показалось, своего одногодка, да еще с перевязанным плечом, Шпик повел себя свободно и нагло.
— Я Митрохину ищу, — сказал он. — Я у нее всегда книги брал, так она мне разрешила заходить.
Фамилию Веры Шпику назвали этажом ниже, когда он спросил, кто живет над ними.
— Митрохина уехала в отпуск и мне ничего не сказала. Придешь потом, через месяц. — Малыш в упор смотрел на Шпика, словно говорил ему взглядом: парень, шел бы ты отсюда, а то как бы беды не было.
— А вы кто ей будете? — Шпик тоже не стеснялся, изучал незнакомца с перевязанной рукой, гадая, кто он такой. И этим подписал себе смертный приговор.
Малыш здоровой рукой схватил Шпика за ворот рубашки и рывком втащил в прихожую. Тот опешил и потерял равновесие. Падая, услышал, как за спиной защелкнулся замок.
— Елена, этот?
Та вышла из комнаты и склонилась над Шпиком.
— Какого черта тебе надо? Что ты искал?
Увидев перед собой вчерашнюю девчонку, Шпик растерялся и не знал, что ей сказать.
— На живот! — услышал он приказ Малыша, но, вместо того, чтобы его выполнить, вскочил и хотел позвать на помощь. Малыш развернулся и в прыжке нанес ему удар ногой в челюсть. Шпик упал и больше не приходил в сознание. Связанного, с кляпом во рту, его закатили под кровать…
Участковый не дошел до нужной ему квартиры, как попал под перекрестный допрос местных старух, сидевших на скамейке у подъезда.
— Это что же происходит, объясните нам, — остановила его самая бойкая, худенькая, с острым любопытным носиком. Старлей часто видел ее, когда делал обход этого жилого массива. — Уже скоро убивать в собственных квартирах начнут.
— А что такое? — спросил старлей. — Что-нибудь случилось?
— Так ведь вышла мусор вынести, а меня хулиганы окружили и давай матом ругаться.
— Тьфу ты, — в сердцах плюнул участковый, — разберусь.
Немного погодя он уже беседовал с матерью Шпика.
— Ушел он недавно, — опередила та его вопрос. — А что, опять что-то натворил?
— Нет.
Женщина, успокоенная его ответом, еще немного поохала для порядка.
— А куда он мог пойти, не знаете? — спросил старлей.
— Да разве он матери скажет, куда пошел, зачем? — та обрадовалась возможности пожаловаться хоть кому-то, а тем более самому участковому, представителю власти, в прямые обязанности которого входило выслушивание подобных жалоб. — Вы когда будете с ним беседу проводить, так скажите ему, может, он хоть вас послушается, чтобы не волновал родителей… Сами понимаете, какой бы он ни был непутевый, а все-таки сын, материнское сердце все равно за него болит. Уйдет, а я сижу, кусок в горло не лезет, спать не могу, жду, волнуюсь, как бы куда не вляпался.
— В обязательном порядке, — пообещал раздосадованный отсутствием Шпика и пустой болтовней, которую ему приходиться выслушивать, старлей.
«А попробуй не выслушать, — думал он, делая озабоченный вид, — так накатают начальству жалобу, мол, наш участковый не проявляет должного внимания к родительским проблемам. Отмывайся тогда, доказывай, что ты не верблюд, что ты самый что ни на есть отзывчивый и сердечный человек среди всех участковых».
— Всего доброго, — торопливо попрощался с хозяйкой, найдя паузу в ее монологе и дав ей понять, что мог бы еще не один час ее слушать, да вот дела, дела…
«Ну и сорока! — качал головой, спускаясь по лестнице. — Болтает, не остановить, лучше бы вместо этого воспитанием занималась. А то проспят сами своих сыночков, а милиция за них отдуваться должна».
Телефонный звонок вырвал майора Морозова из плена раздумий. Он поспешно схватил трубку.
— Морозов слушает!
Звонил сотрудник, который отвечал за морги.
— Мы нашли его, — сообщил он радостно, хотя само по себе дело, которое ему поручили, не располагало к веселью: речь-то шла о гибели человека.
— Какой район? — сразу же спросил Морозов, подходя к стене, на которой висела большая карта Кузнецка. — Где обнаружили труп?
— Какой труп? Сам врач нашелся, говорит, что его похитили, возили по городу с мешком на голове, заставили помочь раненому. По описаниям — точно наш клиент. И девчонка с ним была, она и похитила врача, пистолет к горлу приставила.
— Тащи его ко мне. Темнит, наверное.
— Будет сделано! Но у нас с ним уговор. Я обещал отвезти его обратно в больницу, дежурство.
Малыш чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы не сидеть на месте и не ждать, когда менты вычислят квартиру. Да и нужда заставляла двигать как можно скорее в другое укромное место. Но его еще предстояло найти.
Он подошел к окну, легонько отодвинул в сторону штору и выглянул в большой, вместительный внутренний двор, напоминающий глубокий колодец, образованный с трех сторон жилыми домами, с четвертой — сараями.
«И что за манера строить дома так, чтобы люди круглый год не видели солнца?»
Под защитой сараев стоял в ряду с другими машинами и его «форд».
«Придется расстаться с ним, — размышлял Малыш. — Его уже знают менты, наверняка все гаишники в городе, имеют если не номера, то подробное описание. Но без машины тоже нельзя. Придется угнать какую-нибудь другую».
И он стал выбирать, что бы тут позаимствовать. Внимание его привлекла неказистая, с ободранным боком, «Нива». Она не так приметна, как иномарки, не будет бросаться в глаза гаишникам, а по проходимости всем им даст фору.
В этот момент он увидел, что по тротуару медленно идет милиционер в звании старлея, что-то или кого-то озабоченно высматривая. Насторожился. Конечно, это могла быть и простая случайность, ментов поразвелось уйма, но в их с Еленой положении любая подобная встреча грозила, мягко говоря, неприятностями.
Старлей шел вдоль строя домов, гадая, у кого бы спросить, где ему найти Шпика. Все тут друг друга в общем-то знали, если не по фамилии, то по дворовой кличке или в лицо. Он заметил у подъезда одного из домов двоих ребят примерно того же возраста, что и Шпик, и направился к ним.
