Имена наши были скрыты для общего пользования, как и места назначений, их задачи и методы выполнений. Только самая верхушка начальства, находящаяся в шаге от Пентагона имела возможность знать о нас. Мы все были простыми смертными — военными, полицейскими или разнорабочими, но когда государству требовались элитные силы — вызывали нас.
Отряд «Ястреб» — это отдельное подразделение, со своей спец направленностью, но многие считали, что это какой-то «очередной» проект «морских котиков», спецназа или военных. Пушечное мясо. Всё они заблуждались относительно направленности, но доля истины была в их определениях. Мы так или иначе были связаны со всеми видами военных подразделений, кто-то в прошлом, кто-то в настоящем.
Ещё одной особенностью или скрытностью во всём этом маскараде, были наши воинские звания. Я успела дослужиться до звания уорент-офицера и если бы приняла должность в Куантико, то сдав дополнительные экзамены, перешла бы в лейтенанты. Хотя меня это и не расстраивает, всё возможно осуществить и в Нью-Йорке, и там пока меня устраивает и звание детектива. Местные копы и так диву даются, за какие-такие привилегии мне дали детектива, но из-за секретности связанной с «Ястребами», можно считать меня ещё и понизили.
— Где ты летаешь, Куин? — влез в мои мысли голос Дугги.
— В неизвестности, — расплывчато ответила я. Мы летели бог весть где и если не вдаваться в подробности, то «неизвестность» была правильным определением.
Последующей болтовне парней о футболе и девочках, я решила не принимать участие, а оставшееся время полёта уделить папке, что распечатал мне Тимати. Но вдаваться в суть написанного особо и не пришлось. Раскрыв папку и увидев фото преступника, в памяти словно сработал тумблер, и включилась кинопленка. Воспоминания лились рекой и то навязчивое чувство, что я всегда наталкиваюсь на что-то знакомое, наконец-то обрело ясность.
Даже с фотографии, мужчина смотрелся жутковато, и то, что он полный псих, можно было понять всмотревшись в лицо. Острые черты лица, нездоровая бледность, копна светлых кучерявых волос, замороженный и бесчувственный взгляд голубых глаз — словно холодом обдавали со снимка. Всю композицию завершала лукавая, чуть вздернутая в одном углу рта, коварная улыбка. Аарону Ричардсону на момент ареста было тридцать лет и всем видом он сообщал о том, что наслаждался каждой минутой проведённой с жертвой. Каждым порезом, каждым ранением... Такая хладнокровность встречаешься редко, ведь при поимке преступник начинает раскаиваться, но не Аарон. Молодой мужчина открыто стремился удовлетворить свои извращённые желания, за что, в итоге, и поплатился.
Местом охоты Аарона были бары и увеселительные места в районе портовой линии Норфолка, штат Виргиния. Девушки сошедшие с судов вместе с остальным экипажем оказывались лёгкой добычей. Немного подвыпившие или просто одурманенные возвращением домой, всегда попадались на уловки убийцы. Его холодная чопорность находила отклик, хотя прокуратура удивлялась тому, что из тысяч миловидных сослуживцев жертвы выбирали именно его. Отрицательное всегда притягивает положительное, и для последних это заканчивалось смертью.
Обвинению с легкостью доказало его вину, представить неопровержимые улики. Убийство с особой жестокостью пятерых жертв и частичный каннибализм ещё троих — вылились в пожизненное. На процессе Ричардс с необычайным усердием и маниакальным удовольствием рассказывал о всех насильственных действиях, совершенных над жертвами. Наркотики, издевательства, удушения, порезы — список на этом не заканчивался, но одно отличалось от наших дел. На нынешних телах были дополнительные клейма, а у Аарона их не было.
Просматривая данные и вспоминая окончания процесса, я машинально потёрла ключицу. Этот сукин сын и мне оставил подарок. После вынесения вердикта и перед заключением под стражу в зале суда, этот говнюк умудрился раздобыть шариковую ручку и всадить её мне в плечо, на глазах у сотни свидетелей. Мотивы этого поступка остались загадкой: то ли он хотел отомстить мне за его поимку, ведь именно я вела расследование, то ли насладиться напоследок паникой и той болью, что причинил мне. Рана была не смертельной, но остался некрасивый шрам и пострадавшая гордость. Или... пролистав несколько страниц, в глаза бросилось то, что в тюрьме Мужчину посадили в «одиночку» с пометкой: опасен для окружающих. Может этого он и добивался нападая на меня? Сейчас это уже не столь важно, а важно то...
Следующий прочтённый абзац ввёл меня в такое недоумение, что мысли, до этого расположенные по местам и в нужном порядке, снова смешались наградив меня очередным бардаком в голове.
Большими буквами выделенными маркером, но на вторичной распечатке имеющий серый оттенок, было написано: МЁРТВ.
— Во дела-а-а! — вырвалось от неожиданности. Аарон Ричардс умер! А мне и не сообщили.
— Куин, ты чего? — поинтересовался командир. Он каким-то образом очутился рядом со мной и сейчас с хищным интересом заглядывал в глаза.
— Ничего, сэр.
— Если ничего, Куин, тогда и нечего отвлекаться. Сосредоточься на предстоящем задании! — заключил Паттон, откидываясь на спину и прикрывая глаза.
— Да, сэр.
Но отключиться от обдумывания всего узнанного было не так-то и просто. Убрав папку в рюкзак, я всё равно продолжила переваривать всё в голове.
Перемешивая факты, сопоставляя данные, я пришла к выводу, что окончательно запуталась. А ведь для выполнения предстоящей работы мне нужна светлая голова — ничем не забитая и не удручённая проблемами.
Отдых. Моим мозгам нужен отдых. Но они были другого мнения и продолжили перемешивать, закручивать и усложнять ситуацию.
Лица жертв прошлых и нынешних преступлений перемешались, как и их ранения. Медицинские заключения, догадки, подозреваемые... всё смешалось в большой ком, и где-то сбоку или может сверху, появилось то навязчивое «тук-тук», что я снова что-то упускаю.
Вот дерьмо! Так скоро и мозги сварятся. И чтобы не случилось худшего я достала свою «Викторию». Чистка и осмотр Тори всегда расслабляли и отвлекали меня, что произошло и сейчас.
Так в компании моей боевой подруги, храпящих мужчин и гула моторов мы добрались до места назначения.
Глава 22
Мы платим за всё, что получаем в этом мире, и хотя амбиции имеют стоимость — это недешевое удовольствие.
(Люси Мод Монтгомери)
Геркулес приземлился где-то на задворках Ада, и выйдя из самолёта нас обдало таким жаром, что при вздохе легкие чуть не превратились в изюм.
Вокруг простиралась пустыня и море из песка. Солнце палило нещадно и слепило глаза. На многие мили вокруг простиралась золотистая гладь песка. Где-то вдалеке появилось облако пыли, и с каждым мгновением оно увеличивалось в размерах. Спустя пару минут это облако подало какие-то звуки, и ещё спустя миг, уже можно было различить звук мотора.
Перед нашими взорами оказался драндулет, скорее всего дальний предок современного автомобиля, но машиной это можно было назвать с трудом. Нечто с колёсами и мотором. Вместо крыши было натянуто непонятного цвета полотно, и хитроумно зацеплено на выступающие палки по бокам. О дверях речи вообще не шло.
