Мирра сжала зубы. Не нужны ей его извинения. Что они теперь изменят?
– Почему же тогда здесь никто не знает о моем исчезновении? – сквозь зубы процедила она. – Я спрашивала.
– Всем сказали, что вы умерли. Вы были слабой, как тонкое деревце, болели. Поэтому в вашу смерть поверили легко. Насилу мне удалось узнать, где вы, вас я искал дольше всех. Безумная женщина надеялась меня обмануть! Но не волнуйтесь, она расплатилась за ложь сполна.
Мирра хмыкнула. Она так жаждала узнать, за что ее оставили в лесу, а узнав, ничего не почувствовала. Думала, что будет ненавидеть того, кто это сделал, если только он сделал специально, будет желать ему такой же участи, на которую отправили ее, но ничего этого не было. Ей все равно, что случилось с той женщиной. Ей все равно, почему она так поступила. В глубине души она ее понимала. Если даже ей трудно принять правду о себе, то что уж говорить о постороннем человеке?
– Вы, – Черный плащ тем временем повернулся к Полине, – родились от духа воды, водяного. Отсюда у вас такой прекрасный голос, как у ваших сестер-русалок. Мужчины не могут вам противостоять, жаждут вас как самую большую награду. Вы завораживаете их уже одним только голосом. Но и вы, в свою очередь, жаждете мужского внимания, не можете без него. Степа родился от банника, Матвей – от домового. Потому и любит человеческое общество, живет в мире с соседями. А вы, – он насмешливо посмотрел на рыжую, – от лиха. Отсюда и характер у вас такой противный. Кстати, знаете ли вы легенду о том, как избавиться от лиха с его проделками?
Лика угрюмо смотрела на него, ничего не говоря, но Сергею Николаевичу и не требовались ее комментарии. Он говорил не ради них.
– Нужно сжечь кулон или подвеску, в котором заключена его сила. Так что попробуйте избавиться от своего, глядишь, и характер у вас улучшится.
Рыжая машинально потянулась к шее, но тут же вернула руку на место и вздернула подбородок. Мирра была уверена, что от кулона она избавится позже.
– Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы? – закончил Черный плащ. – Теперь идите, собирайтесь, готовьтесь. В десять вечера, как стемнеет, пойдем к озеру, там и пройдет церемония.
– А что после нее? – мрачно спросила Лика. – Нам всем выдадут по дому, и мы будем здесь жить?
– Жить вы здесь будете только пять лет, пока не закончите обучение. Затем Степан с женой останутся, коль уж он здесь вырос, а вас ждут другие похожие места.
– Баба Глаша – кто она? – поинтересовалась Мирра. Не то чтобы это теперь имело какое-то значение, времени найти выход все равно не осталось, но было любопытно понять все до конца.
– В каждом из таких мест, где подрастают дети, мне необходим наставник для них, – охотно пояснил Черный плащ. – Обычно я выбираю из тех, кто обладает некими сверхъестественными способностями: знахарки, колдуны, ведьмы. Заставить их перейти на мою сторону не так и сложно, если найти нужные аргументы. Но баба Глаша не дожила до вашего рождения, а потомства после себя не оставила. Пришлось поднять ее. К сожалению, другой подходящей по силе колдуньи в этих краях не нашлось.
– Значит, вы умеете поднимать мертвых?
Черный плащ усмехнулся зловеще.
– Я и сам своего рода мертвый. История, произошедшая с моей женой, случилась почти сто лет назад. Мне пришлось продать душу, чтобы выполнить свое предназначение. А сейчас ваша очередь сделать то же самое.
⁂
Домой шли молча. Разговаривать никому не хотелось. Они не успели сбежать, а теперь уже поздно. Теперь пусть один: вперед, под венец. Мирра, в отличие от большинства девушек, никогда не хотела замуж, не представляла себе идеальную свадьбу, не завязывала на голове тюль, изображая невесту. И уж точно не думала, что ее женихом окажется малознакомый человек, а сам обряд пройдет в глухой деревне в окружении чужих людей.
Она не жалела о том, что подбила девчонок выйти из укрытия в лесу, чтобы предупредить Матвея. Что толку теперь жалеть об этом? И даже втихаря строить планы, как Черный плащ уедет, а они все-таки сбегут, теперь тоже не получалось. Он сказал, что их сила проснется после свадьбы. Какая это будет сила? И когда именно после свадьбы? Может быть, после пробуждения этой неведомой силы они уже и вовсе не смогут уйти?
Мирру почти не интересовало, что происходило в голове у девушки, подписавшей ее на это. В голове шестерых девушек, добровольно отдавших свои жизни и положивших на алтарь жизни своих детей. Неужели навьи – это так страшно? Здесь, в деревне, Мирра видела практически мирное сосуществование живых и мертвых, а потому ей было сложно представить, что мертвые так уж опасны. Хотя опасны, конечно, опасны. Голодную навь, выбравшуюся из заточения, едва ли сможет остановить ничего не подозревающий, не обученный человек.
Дом встретил неприветливо. Будто раньше играл роль, изображал, что рад им, а теперь, когда правда открылась, ему незачем было это делать. Никуда они не денутся, можно стать самим собой. Или же он обиделся на них за побег? Скрипнул несмазанными петлями дверей, застонал старыми половицами, дохнул могильным холодом, хотя на улице стояла жара.
Зато в комнате уже ждали платья. Длинные, белые, с атласным поясом под грудью, они тем не менее совсем не походили на свадебные. Скорее, на ритуальные. В таких только на плаху вести. Впрочем, куда-то так их и вели. Рядом с каждым платьем лежал венок из кувшинок.
С Ликой приключилась настоящая истерика, когда она увидела наряды.
– Я на это не подписывалась! – тяжело дыша, говорила она, прижавшись спиной к двери. – Маменька моя так решила, вот пусть бы сама и делала. Я не собираюсь здесь жить! Я не хочу здесь жить, понимаете? Вам хорошо, – продолжала вопить она, когда Полина попыталась что-то сказать. – Ты за деревню замуж выйдешь, а писака наша за Матвея. Думаете, я слепая, не вижу расклад? А мне кто достается? Сдохлик этот? Так он помрет не сегодня – завтра!
– Станешь счастливой вдовой, – не сдержавшись, рявкнула Мирра. Можно подумать, это Лика жила в столице. Наверняка город, в который ее увезли, не так уж сильно отличался от деревни, был таким же глухим и мрачным. Можно подумать, ее одну выдают замуж против воли, а остальные мечтают об этой свадьбе. – Мы все здесь в одной лодке, не нужно думать, что ты одна страдаешь.
Лика замотала рыжей головой.
– Нет, ребята, мы как договаривались? Играем в свадебку, а потом сваливаем отсюда. Жить здесь еще пять лет, а потом переезжать в похожее место я не намерена.
– Это наш предназначение, – торжественно сказала Полина.
Мирра удивленно повернулась к ней. Неужели прониклась речами бабы Глаши? Прониклась. Вон как глаза светятся. И замуж за Степу пойдет с удовольствием. И жить здесь останется.
– Сами подумайте, разве нам было хорошо в том мире? – продолжала белокурая предательница. – Мирра не могла там ужиться, ее шрамы красноречиво об этом говорят. Чтобы как-то мириться с реальностью, она калечила себя, это отвлекало от того, что она не вписывается в существующий мир с его порядками. Мне не нужны все эти науки, мне нужно петь. Когда я окунулась в озеро, когда пела со своими сестрами, я была счастлива. Там я вышла замуж, потому что мне нужно мужское внимание, почитание, но даже в этом не преуспела, Сергей Николаевич прав. А здесь Степа даст мне то, что я хочу. Ты, Лика, наверняка тоже несчастлива во внешнем мире, иначе не была бы такой язвой. Никто из нас там не прижился, потому что нам нет места в мире людей. Наше место здесь. Такова наша природа, и что бы мы ни думали сейчас, что бы ни хотели, это правда. И я уверена, что очень скоро вы это поймете.
