С вершины дерева прямо над нами сорвалась птица. Точнее, мне показалось, что это птица, потому что, кроме пернатых, никто больше не может так стремительно планировать с такой высоты. И летела она со стремительной скоростью прямо на нас. Ее глаза блеснули жутким красным отблеском, и тут же в грудь ударила тяжелая магическая волна. Не сильная, но достаточно ощутимая. Я дернулась от неожиданности и неприятного смердящего ощущения, будто раскопала могилу прошлогодней давности. Ощущение было еле уловимым, легким, но оно было. Рука сама взметнулась, и с пальцев слетела зигзагообразная молния, пробив грудь странной птицы.
Катерина взвизгнула и присела от неожиданности, прикрыв голову руками, но при этом ухитрилась повернуться так, чтобы видеть объект обстрела. У женщин все-таки любопытство гораздо сильнее инстинкта самосохранения, по себе знаю.
Раздался легкий хлопок. Птица вспыхнула неприятным голубовато-серым светом, в разные стороны полетели черные перья, постепенно растворяясь в воздухе, а потом вспышка превратилась в серое полупрозрачное облачко, больше похожее на дым от сжигаемой помойки. Запахло такой дрянью, что меня чуть не стошнило. Катерина тоже скривилась и помахала перед носом ладонью.
– Фу! Какая гадость! Что это было?
Особо сильного испуга на ее лице, как ни странно, не наблюдалось. Скорее удивление и недоумение.
– А черт его знает! – ответила я, сглатывая подступивший к горлу комок. – Не успела разобраться. Птичка какая-то.
– Ничего себе птичка! – Девушка поднялась и, задрав голову, разглядывала быстро исчезающий зловонный дымок. – Она что, все ближайшие помойки с кладбищами объела?
Я неопределенно пожала плечами. О том, что почувствовала присутствие магии, и скорее всего черной, я предпочла не говорить. Нечего зря человека пугать. Птичка и птичка. Какой с нее спрос?
Странно, но ощущение опасности с ликвидацией птицы сразу пропало.
– Кстати, за что ты ее так? – полюбопытствовала Катерина, по всей видимости так и не проникшись серьезностью ситуации. Оно и к лучшему.
– Не понравилась она мне, – как можно равнодушнее ответила я, перекидывая повод через лошадиную шею. Как ни странно, на этот раз наши лошади даже не вздрогнули или же просто не успели. Слишком быстро все произошло.
Подруга уставилась на меня, открыв рот.
– Ну ничего себе! – потрясенно произнесла она. – Ты со всеми, кто тебе не нравится, так любезно обращаешься?
– Катерина, тебе это не грозит, – улыбнулась я и вскочила в седло. – Поехали, а то мы так до вечера выяснять будем, кто кому и за что не нравится. Это неблагодарное занятие.
– Какая ты кровожадная, оказывается, – не удержалась подруга от едкого замечания.
Мы продолжили путь, но настроение было уже основательно подпорчено. У меня по крайней мере. А все так замечательно начиналось, и на тебе… Вот где бы обойти, я всегда неприятности найду на свою… ну на что-нибудь точно найду. И что я за человек такой вывернутый? Самой с собой сложно порой бывает.
Я ехала и размышляла о том, что только что произошло, но логического объяснения не находила. Откуда в Трехгории могла взяться черная магия или что-то очень на нее похожее? Да и что это вообще было, так и осталось для меня непонятым, некогда было разбираться. Может, это просто отголоски далеких предков Александра? Нельзя же полностью искоренить многовековое наследие? Скорее всего, так оно и есть, и птичка просто страж, а я с ней так жестоко. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю?
– Катерина, – подала я голос, отвлекая подругу от созерцания порхающих перед ее лицом бабочек, – не говори только Александру ничего про этот случай. Ладно?
– Почему? – удивленно глянула на меня девушка. – Что в этом такого?
– Он и так нервничает и дергается, – тяжко вздохнула я. – Ему только со мной лишних проблем не хватает. Тем более что ничего из рук вон выходящего не произошло. Подумаешь, птичку с перепугу укокошила, – и жалобно добавила: – Пожалуйста!
Катерина немного подумала, прежде чем ответить, и кивнула.
– Ладно, не буду.
Я облегченно выдохнула. Все-таки хорошо, что она не маг, а то бы сдала меня сразу со всем ливером, и хана бедной Бабе-яге. Меня же Александр не то что в замке, а в подвале каком-нибудь запрет и стражу с цепными псами приставит, с него станется. Пусть лучше не знает ничего, так всем спокойней будет. Нечего из легкого бриза ураган поднимать.
Мы тем временем уже подъезжали к замку. Остался всего один поворот, и мы на месте. Я немного успела успокоиться, убедив себя в том, что все случившееся ерунда и гроша ломаного не стоит, и теперь пребывала в относительно благодушном состоянии духа.
Вдруг из-за поворота нам навстречу выехал всадник и, увидев нас, остановился. Не узнать его мы при всем своем желании не могли. Это был Виктор. Сердце предательски попыталось улизнуть в левую пятку и там спрятаться. Какого лешего он тут делает? Но тут к нему подъехал еще один в сопровождении нескольких стражников и тоже остановился. Стражники застыли на некотором расстоянии.
Вот тут я уже чуть не застонала. Не знаю, как Катерине, а мне больше всего захотелось нырнуть в ближайшие кусты и слиться с окружающей природой. Кажется, это называется мимикрией. Интересно, я за зверюшку какую-нибудь сойду? Ну или цветочек на худой конец.
На нас пристально смотрели, нас нетерпеливо поджидали. И вряд ли для радостной встречи с вручением ордена за заслуги перед отечеством. Да при одном взгляде на Александра я поняла, что наша встреча ничего хорошего не сулит. А я уже обрадовалась, что на сегодня неприятностей больше не предвидится, они же только начинаются, оказывается. Интересно, почему они вернулись? Обещали ведь поздно быть. Но сейчас это уже не имело никакого значения.
– Как ты думаешь, нас четвертуют, обезглавят или сожгут? – поинтересовалась я у Катерины, не сводя глаз с князя.
– Боюсь, как бы не все сразу, – пессимистично заметила подруга. – Кажется, поехать в гости было не самой лучшей идеей.
Мы неторопливо приближались к месту неминуемой расправы. В том, что нас не по головке гладить будут, я уже нисколько не сомневалась, достаточно было взглянуть в глаза Александра. Он напряженно ждал, когда мы приблизимся. Виктор сохранял видимое спокойствие, даже губы скривил в некоем подобии улыбки, что могло означать лишь одно – у кого-то сейчас будут ну очень крупные проблемы. Кто будет этим кем-то, сомневаться не приходилось – конечно, я.
Странно, никакой вины я за собой не чувствовала, но на меня смотрели так, будто все землетрясения, наводнения и пожары за последние несколько столетий были моих рук делом. Тоже мне, нашли преступницу всех времен и народов.
Чем ближе мы с Катериной подъезжали к мужчинам, тем сильнее возникало малодушное желание трусливо сбежать, и никакие уговоры на этот раз не помогали. Самовнушение отказалось быть со мной на одной стороне.
