— Уговорил, — сказал Якушев и резко ударил по тормозам.
Еще в начале пути они с Бакланом предусмотрительно прокололи все имевшиеся в салоне подушки безопасности. Сознательно портить хорошую, дорогую вещь было жалко, но, отправляясь на поиски приключений, нужно быть готовым ко всему. Теперешняя ситуация была легко предсказуема; более того, Якушев приложил немало усилий, чтобы в ней очутиться. Подушки безопасности могли стать досадной помехой, и, будучи человеком разумным, он постарался заранее от нее избавиться.
Теперь его предусмотрительность принесла желаемые плоды. По ощущениям торможение мало чем отличалось от удара о бетонную стенку при прохождении краш-теста. Машина пошла юзом и стала как вкопанная. Налетчика, который не был готов к тому, что водитель столь энергично выполнит его требование, со страшной силой бросило вперед, и он со всего маху врезался головой в ветровое стекло. На месте удара образовался приличных размеров «паук», от которого во все стороны, змеясь, разбежались длинные кривые трещины. Выпавший из руки бандита обрез, бренча, свалился на пол; Якушев поджался, но выстрела, к счастью, не последовало.
Белая «Нива», водитель которой в стремлении настигнуть ускользающую добычу разогнал ее до самоубийственной скорости, юзом пролетела мимо, едва не задев бампером багажник «бентли». Оставив на асфальте длинные черные полосы сгоревшей резины, она косо замерла на самом краю кювета. В следующее мгновение рядом остановился пожилой «мерседес», хозяин которого явно разделял мнение отца современной автомобильной промышленности Генри Форда, однажды сказавшего, что автомобиль может быть любого цвета, если он черный.
Якушев отстегнул сослуживший ему добрую службу ремень безопасности и выбрался из машины, держа в одной руке трофейный обрез, а в другой пистолет. Он сразу же поднял руки над головой, демонстрируя отсутствие воинственных намерений, а затем медленно положил оружие на капот и дружелюбно произнес, обращаясь к бегущим навстречу вооруженным людям:
— Есть базар, пацаны.
Глава 11
— Дарья… Простите, не знаю вашего отчества.
— Алексеевна. Но лучше просто Даша. С отчеством нужно говорить Дарья, а я это имя терпеть не могу. Оно мне доярку напоминает, коровник… словом, молочную ферму.
Девушка немного смущенно улыбнулась, но Быков не заметил ее смущения, поскольку и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Отношения с женщинами у него были сложные. Период гормональных бурь, когда каждая здоровая особь мужского пола занята поисками сексуальных приключений и предпочитает общение с противоположным полом всем другим видам общения, остался в далеком прошлом. Там же, в пучине прожитых лет, бесследно затерялся краткий опыт семейной жизни, повторить который Роман Данилович не согласился бы за все сокровища мира. По части случайных связей и легкого флирта Быков был не мастак: на войне с этим туго, а в глухом захолустном гарнизоне, куда его сослали, волочиться можно было только за женами сослуживцев. Будучи принципиальным противником адюльтеров, майор годами сидел на голодном сексуальном пайке и давно перестал находить такое положение вещей странным или обременительным. Разумеется, женщины у него бывали, но назвать то, что между ними происходило, отношениями не повернулся бы язык даже у записного романтика.
К тому же коллега Якушева вызывала у него странное волнение, которого он не испытывал с тех пор, когда в последний раз влюбился, а было это уже давненько. Роман Данилович никак не мог понять, в чем тут дело. Знакомство у них было шапочное — во время первой встречи они не обменялись и парой фраз, да и сейчас недалеко ушли от стартовой линии. С чистой совестью назвать Дашу красавицей майор тоже не мог: даже среди тех немногих женщин, с которыми ему случалось иметь дело, встречались куда более яркие экземпляры. Вот разве что фигура… Фигура у девушки была знатная — ни убавить ни прибавить, крепкая и ладная, без малейшего намека на модную худобу и хрупкую изнеженность, но и без того мясистого мужеподобия, что так свойственно многим любительницам бодибилдинга. Даже сейчас, когда на Даше были джинсы и мешковатый свитер, глядеть на нее было одно удовольствие. Быков и глядел, пользуясь случаем бесплатно полюбоваться чем-то приятным глазу, но смущение его от этого только усиливалось. Он чувствовал, что почти неприлично пялится, как какой-то маньяк, подозревал, что Даша это заметила, но ничего не мог с собой поделать.
Чувствуя, что светской беседы все равно не получится, он решил перейти прямо к делу.
— У меня к вам просьба, — сказал он Даше. — Честно говоря, не хотелось бы вас затруднять, но другого выхода, похоже, нет. Понимаете…
— Да нет проблем, — перебила Даша, рывком затягивая молнию спортивной сумки. Тренировка закончилась двадцать минут назад, и пустой спортивный зал за стеклянной перегородкой потихоньку погружался в скоротечные ноябрьские сумерки. — Юрка мне звонил, мы с ним обо всем договорились.
— Ах, даже так! — со смесью облегчения и досады воскликнул Быков. — И что же он вам сказал?
— Да ничего особенного. Сказал, что вам нужно где-то переночевать. Вообще, он был какой-то странный. Обычно трещит без умолку, а тут хоть клещами из него по словечку тяни… Вы с ним ничего не натворили?
— С чего это вы взяли? — притворно возмутился Роман Данилович, отметив про себя, что девушка неглупа и, как и он сам, не склонна к дипломатическим околичностям.
— Странная просьба, — подтверждая его мнение о своей персоне, напрямик ответила Даша. — Ну, допустим, переночевать у Юрки вы не можете потому, что он привел к себе очередную бабу. Это я понять могу, потому что уснуть, когда Якушев в соседней комнате беса тешит, — дело невозможное.
— Гм, — сказал Быков. Прямота прямотой, но ему всегда казалось, что некоторые темы не предназначены для обсуждения с молодыми и едва знакомыми особами противоположного пола.
— Вы только не подумайте, что я чем-то недовольна, — торопливо добавила Даша и снова смущенно улыбнулась. Быков пошарил в памяти, пытаясь подобрать подходящее определение для этой улыбки, но на ум не пришло ничего, кроме затертого и затасканного эпитета «милая», который он смог бы произнести вслух только в ироническом смысле. — Просто все это действительно странно. Даже если у вас нет других знакомых в Москве, всегда можно пойти в гостиницу. Сейчас с этим никаких проблем, мест всегда навалом, и цены демократичные — конечно, не везде, но, если поискать, можно найти кучу подходящих вариантов. Но гостиница вас тоже не устраивает. Значит, одно из двух: либо у вас совсем нет денег, во что довольно трудно поверить…
— Либо?
— Либо вы почему-то не хотите светить свой паспорт. Вот я и спрашиваю: что вы натворили с этим балбесом?
— Еще не натворили, — солгал Роман Данилович, — но собираемся.
— А что, если не секрет?
— Не секрет. Хотим ограбить банк.
Даша рассмеялась.
— Ну-ну. Может, возьмете в долю?
— А почему вы смеетесь? — притворно возмутился Быков. Ледок первой неловкости начал понемногу таять, и он почувствовал себя чуточку свободнее. — Считаете, что такое дело нам не по зубам?
