По дороге они беседовали. Отвечая на вопросы Юрия, Кулик неожиданно охотно поведал о себе много интересного: что он вдовец, живет в ближайшем райцентре и имеет легальный бизнес. «Логистика!» — изрек он таким тоном, словно это все объясняло. Как выяснилось через минуту, под логистикой подразумевалось владение средних размеров складской зоной, автомастерской и двумя шиномонтажками. Якушев заметил, что это очень удобно: в лабиринте складов и сложенных под открытым небом штабелей легко спрятать хоть дюжину краденых автомобилей, а собственная мастерская позволяет спокойно перебивать номера или разбирать машины на запчасти. Это он сказал вслух, а про себя подумал, что надо держать ухо востро: откровенность бандита, который рассказал о себе все, кроме разве что домашнего адреса и группы крови, ему очень не понравилась.
Вскоре они увидели стоящую на обочине с поднятым капотом серебристую «Ладу» двенадцатой модели. Из-под капота торчал обтянутый синими джинсами зад, на земле, свернувшись кольцами, как дохлая змея, лежал буксирный трос.
— Баклан какой-то загорает, — прокомментировал это зрелище сосед Юрия, который уже перестал хлюпать и бормотать и только изредка осторожно трогал грязными пальцами ссадину на лбу.
Якушев сдержал смешок, пообещав себе, что непременно расскажет об этом мелком казусе Баклану. Слева промелькнули украшенные резьбой бревенчатые терема мотеля «Медвежий угол». Юрий снизил скорость, чтобы не потерять маячившие на пределе видимости «Ниву» и «мерседес», и снова стал расспрашивать хмурого Кулика о нелегком житье-бытье провинциального дона Карлеоне.
Глава 12
Услышав характерный щелчок выключателя, Роман Данилович быстро зажмурил глаза, а затем, открыв их, несколько раз моргнул, чтобы зрачки поскорее привыкли к изменившемуся освещению.
После этого он осмотрелся и подвел неутешительный итог: шестеро, и все не с пустыми руками. Пятеро крепких, высоких ребят, одетых со столичным лоском, но при этом в черных трикотажных масках — ни дать ни взять компания менеджеров, решивших в обеденный перерыв развлечься игрой в казаки-разбойники, — и еще один за спиной — ровно на шесть человек больше, чем Быкову хотелось бы видеть здесь и сейчас. Подозрения, не дававшие ему покоя вторые сутки подряд, опять всколыхнулись мутной волной, грозя затопить усталый мозг, но этот попахивающий канализационными стоками прилив сразу отхлынул: в данный момент майору было не до дедуктивных выкладок.
— Вы чего, мужики? — невинным тоном поинтересовался он, прикидывая, как бы половчее переломить в свою пользу сложившуюся аховую ситуацию.
Увы, верного способа изменить расстановку сил он не видел. Ребятки, видать по всему, были тертые и знали, с кем имеют дело. Все они, за исключением того, что стоял за спиной, держались на расстоянии, исключающем возможность прямого физического контакта, и держали стволы наготове на тот случай, если Быкову вздумается затеять подвижные игры. Сравнительно небольшие размеры помещения, помноженные на плотность огня, которую могли обеспечить шесть автоматических пистолетов с емкими двухрядными магазинами, гарантировали затейнику верную смерть — ну, или инвалидность, в зависимости от полученных стрелками инструкций.
— Двигай поршнями, — вместо ответа посоветовал все тот же хрипловатый голос из-за левого плеча. — Говорить будешь в другом месте.
В это время послышался короткий треск и звон разлетевшихся осколков, мгновенно напомнивший Быкову о бутылке французской минералки, из которой Даша пила перед тем, как все это началось. «Ай да девка! — промелькнуло в мозгу. — Якушев-то не соврал: не девка — черт в юбке!»
Он испытал мимолетное сожаление об упущенных возможностях и тень надежды на то, что упущены они не до конца. Но и эти эмоции, мелькнув, исчезли без следа: пришло время действовать.
Рука у Даши была крепкая, и била она от души, но то ли удар пришелся не туда, куда следовало бы, то ли его смягчила трикотажная шапочка-маска, а может быть, просто череп у налетчика оказался на диво толстым и прочным; как бы то ни было, он даже не подумал красиво, как в кино, рухнуть на устланный мягкими матами пол тренажерного зала. Однако внезапное нападение с тыла ошеломило его и заставило на мгновение забыть о Быкове. Он начал машинально оборачиваться, и в это мгновение Ти-Рекс с разворота нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Обладатель хриплого голоса и большого никелированного пистолета с длинным заводским глушителем совершил короткий неуправляемый полет по прямолинейной траектории, с грохотом опрокинул стеллаж с гимнастическими палками и мячами и затих среди разбросанного спортивного инвентаря, отдаленно напоминая уснувшего прямо во время игры ребенка.
Он еще летел, а Быков уже втолкнул Дашу обратно в тренерскую и захлопнул стеклянную дверь. Щелкнула задвижка; Даша истерически хихикнула, мигом оценив свои шансы отсидеться за этой чисто символической преградой.
Не тратя времени на разговоры, Быков рывком распахнул окно и застонал от разочарования: выходивший на задний двор проем был забран прочной стальной решеткой. Он рванул шершавые, тронутые ржавчиной прутья, потом напрягся, пытаясь их раздвинуть. Прутья начали поддаваться, медленно расходясь в стороны, но тут у него за спиной с грохотом и звоном обрушилась стеклянная перегородка. Вместе с кусками стекла и обломками пластикового переплета в тренерскую влетел двадцатикилограммовый блин от штанги, а следом, хрустя стеклом и пинками отшвыривая подворачивающуюся под ноги мебель, в пролом ворвались преследователи.
Быков видел, как стоявшая в непосредственной близости от пролома Даша встретила неприятеля. В волосах у нее блестели мелкие стеклянные брызги, на щеке виднелся небольшой порез; она была бледна и выглядела напуганной, но это не помешало ей доказать, что Якушев не напрасно тратил время, обучая ее кое-чему из того, что знал сам.
Передний головорез, получив дополнительное ускорение и вряд ли успев сообразить, что происходит, головой вперед пролетел через комнату, наткнулся на стол, проехался по нему животом и, прихватив по дороге монитор компьютера, с шумом скрылся из глаз в углу. Следующий получил удар ногой в пах, но успел увернуться, подставив бедро, и повел себя крайне невежливо, опрокинув Дашу резким и точным прямым в челюсть. Девушка упала на спину, болезненно охнув, когда ее лопатки коснулись пола, и из этого положения сбила обидчика с ног короткой, мастерски проведенной подсечкой. Падая, он ударился лицом о перевернутый стул, отреагировав на это неприятное событие громким матерным воплем. Даша начала подниматься, и в это время ее с расчетливой жестокостью ударили по лицу ногой. Девушка опрокинулась навзничь и осталась лежать неподвижно, отвернув к стене милосердно прикрытое темной волной рассыпавшихся волос лицо.
Тот, кто нанес удар, не успел об этом пожалеть. Кулак майора Быкова, которым тот, бывало, на спор выбивал кирпичи из печки и ломал дубовые доски дюймовой толщины, врезался в его физиономию, как мчащийся на всех парах курьерский поезд в застрявший на железнодорожном переезде грузовик. Тело, в мгновение ока ставшее бесчувственным, спиной вперед вылетело из тренерской, снеся по дороге то, что осталось от перегородки.
