Теперь их стало четверо, считая того, что возился позади стола в паутине компьютерных проводов, пытаясь разобраться, где у него руки, где ноги, а где ножки перевернутого стула. Роман Данилович отметил про себя, что до сих пор не прозвучало ни единого выстрела: убедившись, что в качестве средства запугивания пистолеты оказались неэффективными, нападавшие использовали их как кастеты, демонстрируя при этом недурной уровень физической и специальной подготовки. Проделать с ними то, что Баклан называл «поймать на кулак», оказалось непросто — они довольно ловко увертывались и все время норовили дать сдачи, иной раз достигая цели. Один из них, потеряв пистолет, подхватил с пола чугунный блин и замахнулся этой увесистой штуковиной на Быкова. Роман Данилович ткнул его в солнечное сплетение, ударил коленом в лицо, а когда оно запрокинулось, добавил крюком под нижнюю челюсть. Не выпуская из рук свое импровизированное оружие, человек в маске с грохотом влетел в душевую, увлекая за собой сорванную с петель дверь. Окрашенный в веселенький канареечный цвет чугунный диск лежал у него на груди, как щит, из-за чего бедняга немного смахивал на высеченного из мрамора павшего греческого воина.
Удар тяжелым ботинком в промежность вывел из строя еще одного налетчика, заставив его мучительно скорчиться и опуститься на колени. Быков уклонился от страшного удара, нанесенного тридцатикилограммовым металлическим грифом штанги, и рубанул «штангиста» ребром ладони по кадыку. Гриф с дребезгом упал на пол и откатился в сторону, а «штангист» с мучительным хрипом съехал по стене, прижав ладони к горлу и утратив остатки боевого пыла. Роман Данилович резко обернулся и с легким недоумением обнаружил, что поле боя очистилось. Один из нападавших — тот, что ударил Дашу ногой в лицо, — не подавал видимых признаков жизни. Остальные слабо шевелились на замусоренном, забрызганном кровью полу. Из душевой послышался мелодичный металлический звон упавшего на кафельный пол чугунного блина, глухая возня и болезненный стон. Быков медленно повернулся к последнему из противников, который все еще обретался в углу, отгороженный от Романа Даниловича столом. Направленный на Быкова пистолет прыгал в дрожащей руке, дуло ходило ходуном.
— Потанцуем? — с ласковой, проникновенной интонацией предложил Ти-Рекс. — Не хочешь? Тогда пой. Кто такие, от кого пришли, зачем — короче, все как есть.
— Не шути, майор, — послышался из-под маски хриплый от волнения голос. — Ты не знаешь, с кем связался.
— Сейчас узнаю, — пообещал Быков и сделал шаг в направлении стола.
— Стоять! — почти взвизгнул собеседник, которому посчастливилось избежать знакомства с майорским кулаком и который вовсе не стремился исправить это досадное упущение. — Завалю, как кабана!
— Убери свою пукалку, щенок, — посоветовал Быков. — Только попробуй выстрелить! Я тебе твои побрякушки оторву и на уши вместо сережек повешу. Ну?!
Он сделал шаг, потом еще один, и тут в разгромленной тренерской прозвучал резкий хлопок выстрела. Стреляная гильза беззвучно упала на синтетический ворс коврового покрытия, выплавив себе в нем уютное обугленное гнездышко. У Быкова подломились колени, и он тяжело рухнул навзничь, задрав к потолку тяжелый, уже нуждающийся в бритье подбородок.
В дверях душевой показалась скрюченная, с трудом передвигающаяся на подгибающихся ногах фигура. Человек немного постоял, переводя взгляд с распростертого посреди тренерской Ти-Рекса на стрелка, который все еще стоял с дымящимся пистолетом в вытянутой руке, а потом сдавленным от болевых ощущений голосом уныло констатировал:
— Прямо в сердце. Как в тире — щелк, и в десятку. Слышал, что он тебе обещал? Так теперь за него это сделает Курбаши. Сказано же было: доставить живым!
— Не гони волну, Сивый, — все еще держась обеими руками за горло и болезненно морщась при каждом слове, с трудом выговорил «штангист». — Еще немного, и он бы просто размазал нас всех по стенам. Это была самозащита, понял? А Курбаши перетопчется. Насколько я понимаю, говорить им не о чем, а без драматической сцены в подвале, без этих его цепей, клещей и всего прочего вполне можно обойтись.
Он встал, наклонился, кряхтя от боли, и подобрал лежащий у стены пистолет. Затвор коротко клацнул, дослав в ствол патрон, дуло нацелилось Быкову в голову для контрольного выстрела.
— Что там за шум? — послышался за открытым настежь окном женский голос, принадлежавший, судя по тембру и интонации, энергичной даме пенсионного возраста, любительнице качать права и воевать со всеми подряд, начиная с соседских кошек и кончая чиновниками из городской мэрии. — Стреляли или это мне послышалось? Надо вызвать милицию!
— Колянычу надо позвонить, — авторитетно возразил пропитой мужской голос. — Он мне сто раз говорил: ежели чего, звони, говорит, Андреич, прямо мне на трубу. Хозяин — барин, надо ему сообщить, а он пущай решает, вызывать ментов или не надо… Может, это он сам в своем помещении гуляет, празднует что-нибудь, а мы ему такой подарочек — наряд с собакой, а то еще и ОМОН…
— Так ведь стреляли… — уже без прежней уверенности напомнил женский голос. Чувствовалось, что воинственному нраву его обладательницы уже случалось склонять голову перед подкрепленной большими деньгами наглостью упомянутого Коляныча и что снова связываться с ним она не испытывает ни малейшего желания.
— Так шампанское, наверное, открыли, — с откровенной завистью предположил мужчина.
«Штангист» аккуратно спустил большим пальцем курок пистолета, поставил оружие на предохранитель и убрал его в наплечную кобуру.
— Валим, — одними губами скомандовал он своим коллегам.
Отступление оказалось далеко не простым делом, привести в чувство и поставить на ноги бойцов потрепанного в стычке с Ти-Рексом отряда удалось далеко не с первой попытки. Один из них — тот, что ударил Дашу, — так и не очнулся, и его пришлось нести, как неживой предмет.
Помещение очистилось. Через полторы минуты в разгромленном спортзале, где среди обломков мебели и перевернутого, разбросанного оборудования беспрепятственно гулял холодный сквозняк, слышалось только доносящееся снаружи через открытое окно ворчание грузовика, доставившего продукты в расположенный по соседству магазин, да тихие рыдания сидящей над телом майора Быкова Даши.
* * *
— В чем дело? — холодно осведомился лейтенант дорожно-патрульной службы ГИБДД Мальков, исподлобья глядя на вышедшего из подкатившего со стороны Москвы «бентли» хмурого Кулика.
В силу множества весьма уважительных причин лейтенант Мальков не был лично знаком с самым богатым человеком своего родного города Юрием Григорьевичем Куликовым. Для такого знакомства он был слишком мелкой фигурой, да и некоторые аспекты их заочного сотрудничества исключали личные контакты. Ибо сотрудничество это, при всей его выгодности для обеих сторон, разумнее было не афишировать во избежание крайне нежелательных последствий в будущем.
Сводилось оно в основном к тому, что напарник Малькова, прапорщик Романов, периодически через своего кума сливал Кулику ценную информацию. Чаще всего упомянутая информация касалась проезжающих по трассе автомобилей, в том числе и тех, что везли ценные грузы; кроме того, экипаж Малькова служил уважаемому бизнесмену одним из источников сведений о планирующихся милицейских операциях и ходе расследования уголовных дел, возбужденных по фактам разбоя на здешнем участке трассы.
