— Они тебя убьют, — неожиданно заартачился Саблин. — А потом меня.
— Опять двадцать пять за рыбу деньги, — огорчился Спец.
Совершенно неожиданно для слегка расслабившегося пленника он спустил курок. Пистолет сдавленно хлопнул в подушку, в воздух взлетели клочья синтетической ваты, запахло паленой пластмассой. Виктор Александрович тоненько, по-женски вскрикнул и почувствовал, как по ногам, пропитывая ковер, обильно заструилось что-то горячее. Он решил, что истекает кровью, но боли почему-то не было, да и «кровотечение» прекратилось так же внезапно, как началось. Тогда Саблин снова застонал, на этот раз от стыда и унижения.
— Кто ж виноват, что ты такой дурак? — сочувственно и вместе с тем брезгливо поморщившись, сказал Якушев. — Адрес говори, дубина, в следующий раз я не промахнусь!
Через минуту гость собрался уходить. Виктор Александрович лежал на ковре заботливо укрытый взятым с кровати одеялом, с простреленной подушкой под головой и кляпом во рту. Якушев стиснул кулак; послышался хруст, и, когда Юрий разжал ладонь, на ковер посыпались пластмассовые обломки — все, что осталось от купленного Саблиным неделю назад дорогого мобильного телефона.
— Извини, — сказал Спец хозяину, наблюдавшему за гибелью своего имущества слезящимся взглядом несправедливо побитой собаки. — Понимаю, что предупреждать Курбаши не в твоих интересах, но инстинкт самосохранения вечно не в ладах со здравым смыслом. Поэтому, как говорится, береженого Бог бережет.
Он взял с комода трубку беспроводного квартирного телефона, вышел, хрустя битым стеклом, в лоджию и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз.
— Никого, — послышалось оттуда. — Любимый город может спать спокойно… что он и делает. Приготовиться к бомбометанию! Внимание… сброс!
Со дна шестнадцатиэтажной пропасти долетел короткий треск. Якушев вернулся в комнату, пряча за пазуху пистолет. Телефона при нем не было.
— Это все, конечно, ерунда, — доверительно сказал он, обращаясь к Саблину. — Кто захочет настучать — настучит хоть с Луны, хоть со дна Тихого океана. Но ты ведь не захочешь, верно? Курбаши тебя неправильно поймет, да и я тогда обязательно вернусь. Даже с того света — отпрошусь на часок и приду. Ну, пока, стукачок. Ты, главное, лежи спокойно, не дергайся. Одеяло свалится, а по полу дует. Застудишь почки, а у тебя и так недержание…
* * *
— Тело увезли в морг, — слабым, болезненным голосом рассказывала Даша. — Коляныч — это наш хозяин — сам вызвал милицию и сам давал показания, а мне велел помалкивать. Не знаю, чего он им наплел, но меня даже не забрали для первичного допроса или как это там у них называется…
— Может, на лапу сунул? — предположил Жук.
Даша метнула в его сторону быстрый взгляд исподлобья и снова опустила глаза.
— Коляныч? — переспросила она, с сомнением качая головой. — Нет, не думаю. Он за копейку удавится. Эти, когда ломились в зал, дверной замок испортили, а менты за то, чтобы до утра покараулить, денег попросили. Так он не дал. Оставил меня вместо сторожа: ты, говорит, виновата, тебе и караулить. И за ущерб обещал с меня вычесть…
— Ого, — сказал Жук, который, в отличие от Баклана, побывал в зале и мог приблизительно оценить сумму упомянутого ущерба. — Пожизненное рабство, вот как это называется.
— Да ну, — вяло отмахнулась Даша, — какое там еще рабство! Где сядет, там и слезет, да и не так уж много они наломали. Не из золота же у него эти тренажеры! Короче, было бы о чем говорить…
— Вот именно, — подал голос сгорбившийся над рюмкой Баклан. — Нашли тему — ущерб… Эх, Данилыч!..
Жук, стоявший у окна и куривший в форточку, посмотрел на него долгим пристальным взглядом, но промолчал. Даша вышла на кухню и вскоре вернулась, неся перед собой скворчащую сковороду с новой порцией яичницы и жареной колбасы. По комнате, перебивая запахи табачного дыма и алкоголя, поплыл чарующий аромат еды. Унюхав его, пьяный вдребезги Баклан поднял было голову, но тут же снова уронил ее на грудь, уткнувшись носом в рюмку. Даша поставила перед ним сковороду и сунула в мосластый кулак вилку. Не поднимая головы, Баклан начал вяло ковыряться вилкой в яичнице, попытался донести до рта приличный кусок, но тот соскользнул с зубьев и шлепнулся на скатерть.
— Сука, — сказал ему Баклан, иногда бывавший до ужаса однообразным. — Эх, Данилыч!
— Слушай, — чтобы отвлечь внимание хозяйки от печального зрелища, которое являл собой сержант запаса Луговой, сказал Жук, — а откуда у тебя пистолет?
— Какой пистолет? — удивилась Даша.
— Да тот, которым ты мне в спину тыкала!
Даша невесело усмехнулась.
— Испугался, воин? Это был просто маркер. Красный. Мы им в календаре дни индивидуальных занятий помечаем… А скажи, ты тоже думаешь, что Юрка… ну, что он вас предал?
Последнее слово далось ей с явным трудом, поскольку, во-первых, отдавало дешевой мелодрамой, а во-вторых, плохо соотносилось с тем, что она знала о Якушеве.
— Думать так я не хочу, — сказал Жук, — но факты — упрямая вещь. Вот где он, спрашивается, твой Юрка?
— Сука он, — заплетающимся языком сообщил Баклан. — Я ж вам битый час толкую: су-ка! Эх, Да…
В дверь позвонили. Баклан отшатнулся от стола, сбив сковороду с керамической подставки и едва не сверзившись со стула, и выхватил откуда-то пистолет.
— Отойди, — пьяно покачиваясь, потребовал он у сделавшей шаг в сторону прихожей Даши. — Сейчас я его, суку… р-раз!
Жук выбросил в форточку окурок, шагнул к столу и коротко рубанул Баклана по запястью ребром ладони. Пистолет с глухим лязгом упал на пол.
— Виноват, обосрался, — сказал Баклан, кажется так и не понявший, что уронил оружие не без посторонней помощи, и нырнул под скатерть. — Ну, где ты тут? — послышалось оттуда. — Цыпа-цыпа-цыпа…
— Эк тебя развезло, — сказал Жук, вынимая пистолет. В отличие от него, Баклан заявился в столицу, имея при себе целых два ствола, один из которых Жуков успел у него выцыганить раньше, чем он напился.
В дверь снова позвонили. Жук прижался к стене рядом с ней, держа пистолет стволом вверх у плеча. Даша отперла замок. За дверью стоял Якушев.
— Привет, — сказал Спец, перешагивая порог. — Вы что тут затеяли? — спросил он, аккуратно отводя указательным пальцем почти упершееся в переносицу дуло пистолета.
— Легок на помине, — внимательно разглядывая его и не спеша убирать оружие, протянул Жук. — Честно говоря, мы тебя уже не ждали.
— Неправда, — сказала Даша. — Я ждала.
— Вижу, что не ждали, — заглянув в комнату, заметил Спец. Он снял и пристроил на вешалку куртку. — Пир горой, дым коромыслом… Что празднуете, товарищи военнослужащие?
— А-а-а!!! — с нехорошим оживлением приветствовал его появление выбравшийся из-под стола Баклан. — Явился — не запылился! Ну, сучара…
