И вообще, кто сказал, что шопингом под скидки болеют исключительно девушки?
3 июля
Саша
За день до отъезда Машель убила меня практически наповал, всучив упаковку презервативов.
Клянусь, я даже дар речи потеряла. Xотя… нет. Дар речи был бы потерян , если бы подобное совершила мамзель. Ну или папенций. А от Машки вполне можно было ожидать. Но я не ожидала!
– Э-э-э… – протянула я, и сестра засмеялась.
– Будем считать, что это «спасибо». Не за что, дорогая. Я же не хочу, чтобы ты потом с пузом ходила.
Щёки загорелись, словно зажжённая свечка.
– Думаешь… до этого дойдёт?
– Когда дойдёт, будет уже поздно, – хмыкнула Машель. - По собственному опыту знаю.
Я закашлялась.
– А что? Я не святая. Хорошо, пронесло с беременностью, но стрёмно было очень. Голова-то дурная в этом возрасте…
– В каком это возрасте? – произнесла я с подозрением, и Машка улыбнулась.
– В твоём, морковка. Восемнадцать лет – вместо головы дырка от бублика. В лучшем случае – сам бублик.
– А у меня что – дырка или бублик?
Машель обидно задумалась. Потрепала меня по волосам, засмеялась и ответила:
– У тебя и бублик пухленький такой,и дырка в нём большая.
– Ах,так! – Я приняла позу «боевой козы»: наклонила голову и налетела на Машку, бодая воображаемыми рогами. Сестра, хохоча, замахала руками… а я со своей тыковкой отскакивала от её бюста, как мячик от стенки. Хотя в нашем случае, скорее, как стенка от мячиков…
Эх… И как я буду без неё в походе?
Страшно!
3 июля
Дэн
Последний день перед отъездом прошел отчаянно гиперактивно. Ночью я почти не спал, мысленно формируя пакеты забросок, рыская по нашим форумам и перепроверяя меню и снарягу. А с утра до поздней ночи мы носились, как угорелые: магазины, аптеки, альпклуб и склады снаряжения, стадион и последние наставления новичкам.
Я пугал народ, как мог, но увы, бесперспективно. Чем больше пугал – тем фанатичнее горели глаза.
Особенно – зелёные из-под рыжих кудряшек. Эти, кажется, вообще ничем не запугать. Я всё больше убеждался в мысли, что восемнадцати там нет, но перепроверить по паспорту так и не удосужился. Фиг с ним, нельзя отказывать такому блеску в глазах. Если что, прикинусь веником, мол, не знал, был введен в заблуждение. Тем более я сам ходил в походы едва ли не с пеленок. У мамы даже медаль где-то валяется: «Самому младшему участнику туристического слёта». Мне тогда полгода было. Так что четырнадцать, шестнадцать или восемнадцать – какая разница? Если что – пригляжу за мелочью.
Еву Эрис я так и не видел. Судя по всему, папина королева явится только к автобусу.
Ближе к обеду позвонил Старший Соболь, сообщил, что погода меняется и ночью с 4 на 5 июля будет гроза. Предложил перенести выезд.
– Штормовое?
— Нет, просто гроза, но для новичков впечатления от первой ночи могут оказаться не самыми приятными.
Я едва удержался от радостного «ехуу!», сдержанно поблагодарил отца за предупреждение, но переносить выезд отказался.
– Ничего,им полезно познакомиться с возможными проблемами в начале пути, пока их еще будет ждать автобус.
Отец только хмыкнул и пожелал удачи.
Ближе к вечеру нарисовался Серый. Чудовище сияло свежим фингалом и слегка прихрамывало, но пальцы рук были целы, а это, по его словам, главное. Драго пообещал сопровождать Серого на все гастроли, если так продолжится. Чудовище ответило, что согласно ездить только со своей невестой.
– Будешь моей невестой? – уточнило, хлопая ресницами незаплывшего глаза,и отскочило к стене, чуть не схлопотав затрещину.
– Погорячился я. Я его, пожалуй, первый прибью, - пробасил Драго, и мы заржали.
До трёх ночи мы паковали рюкзаки в подсобке альпклуба, любезно предоставленной нам старшим Соболем.
Драго откопал среди старого хлама, коего здесь пылилось тучи, раритетный пятнадцатилитровый чугунок. И вцепился в него, как сова в мышку. Чугунок был тяжёл, как смертный грех,имел форму трети сферы, а вместо ручки был снабжён толстой длинной проволокой. Драго натянул посудину через голову и плечо, накинув сверху на рюкзак черепашьим панцирем… И принял стойку черепашки-ниндзя.
М-да... Кажется, кривое чувство юмора заразно.
Хорошо, что нервы мои успели атрофироваться напрочь за эти дни. И теперь я был уверен, что справлюсь с любой жизненной неожиданностью. Если не с блеском, то хотя бы без соплей.
4 июля
Саша
Автобус подавали к семи утра, но Дэн предупреждал, что на месте лучше быть в полседьмого – чтобы успеть сложить вещи и спокойно рассесться. И я, как сознательная, успела подъехать к назначенному сроку, полюбоваться на два здоровенных автобуса, возле которых толпились человек двадцать самых сознательных студентов и ребята Дэна. Самого Дэна пока не было.
Зато чуть в стороне от остальных стояла Ева,и я даже взвизгнула от радости.
– Тебя взяли!
Я так переживала , что Ева с нами не поедет – ведь на «последнем прости» Дэна, когда он инструктировал всех участников группы, я её не видела.
– Угу, - Ева расплылась в улыбке, отрываясь от своего телефона, на котором что-то с увлечением набирала. - Привет, Сашетт. Xорошенький у тебя рюкзак.
Я между тем рассматривала её рюкзак – точно такой же, как у меня, только зелёный. Тот самый, который я хотела!
Она и сама была во всём зелёном, точнее, в цветах хаки – спортивные штаны из хлопка с карманами, футболка с абстрактным принтом, а на голове – бандана. С черепушками. Жесть!
– У тебя тоже, - вздохнула я с завистью. – И бандана суперская. Надо было тоже купить, а то кепку потерять можно, наверное.
– Давай, я тебе дам? - предложила Ева, склоняясь над рюкзаком. – У меня ещё две есть про запас. Тебе какую – голубенькую или зелёненькую? Хотя… глупый вопрос. Вот, держи зелёненькую.
На зелёненькой бандане были изображены какие-то… чёрные смешарики с глазками. Большими такими глазками.
– Что это? - спросила я с подозрением, вспомнив покемонов. Нет, среди покемонов такой чуни не было…
– Не знаешь? Уголёк из «Унесённых призраками», – пояснила Ева, и что-то слабо шевельнулось в памяти. – Xм. Старость не радость...
