Праг терпеливо выслушал тревоги Диего, после чего наклонил голову - и Диего увидел над его темными очками два налитых кровью полукруга глаз. Музыкант пророкотал своим хорошо поставленным басом:
- Если это сидит в тебе, брат, то оно должно выйти наружу. И выходит оно в виде стиля. Но стиль рождается всем, что ты видел, делал или думал. Ты не сможешь отойти от своего стиля или покончить с ним по желанию. Самое большее, что ты сможешь сделать, это несколько сгладить кой-какие острые углы. Отделать марку своей фирмы.
Диего почувствовал, как безмерный груз, который он невольно тащил на своих плечах, испарился. Слушая в тот же вечер, как Праг в одиночестве репетирует на палубе (его самозванные слушатели собрались в темноте, на почтительном расстоянии от трубача, тем самым обеспечив ему желанное одиночество и в то же время не позволяя себе пропустить ни единой изысканной ноты из тех, что разносились во влажном воздухе), Диего нашел это подкрепление ранее изложенной теории музыканта даже более убедительным, чем его рассуждения.
Единственными, кто составлял противовес этому гармоничному сообществу, были мэр Моасир Куин и его небольшая команда. Четверо или пятеро выходцев из Палмердейла, одетые в свои причудливые наряды, предпочитали не смешиваться с гостями из Гритсэвиджа. Обедали и ужинали они отдельно. Они вежливо разговаривали, произнося слова на свой странный манер и используя местный жаргон, но сами никогда не начинали бесед. И естественно, они никогда не принимали участия в игре в покер, шарады или «двадцать ответов».
На вопрос об их обособленности Джобо Копперноб только пожал плечами.
- У них в Палмердейле все по-другому. Другие привычки, другие взгляды, другие ценности. Только поверите, беседы с Куином убедили меня в том, что они очень даже хотят иметь с нами дело. В конце концов, какой смысл проделывать такой путь, чтобы встретить людей, во всем похожих на нас?
К середине октября уровень воодушевления на борту теплохода возрос. До Палмердейла оставалось лишь две тысячи Кварталов. Вскоре гостям предстояло высадиться на берегу, не похожем ни на какую землю, на которую ступала их нога.
Засыпая на узкой кровати, Волузия так крепко обнимала погрузившегося в задумчивость Диего, что он почувствовал, что готов к взрыву и в то же время защищен ее любовью.
Первая неделя в Палмердейле прошла без происшествий. Сразу после отмеченного изобилием вина октябрьского утра и высадки на берег на Стапеле Палмердейл-35 гостей приветствовала музыкой и почти беспрерывными радостными возгласами большая толпа пребывающих в приподнятом настроении горожан и чиновников. Не были забыты никакие почести, а каждое слово вновь прибывших воспринималось как проникающее до глубин души.
По прибытии в трехзвездочный отель «Паво армз» группе гостей из Гритсэвиджа был предложен краткий отдых перед вечерним приемом. Волузия и Диего с радостью рухнули на удобную кровать. Их смешила невероятность того, что они оказались здесь, в такой дали от дома.
- Пожарный и писака! Честное слово, мы надули весь мир!
- Говори за себя, Ди. Мои природные таланты сейчас получают достойное признание.
Довольные тем, что могут побыть вдали от товарищей по путешествию - тесные пространства «Янна» под конец стали терять свое очарование, - они вдвоем насладились длительным душем и заказали в номер обильный обед. После этого они заснули, а около пяти часов их разбудил звонок управляющего, напомнившего о вечерних обязанностях. Они оделись подобающим образом и присоединились к своим в фойе. Диего нашел шифоновое платье Волузии очаровательным; по-видимому, так же считал и Пассуотер, судя по его плотоядному взгляду. Их провели к автомобильному кортежу, и они направились в Центр, к особняку мэра.
Оказавшись в обширном, шумном, многолюдном зале приемов, Диего испытал мощное, хотя и странное ощущение deja vu
[221]. Вся сцена живо имитировала, пусть и с большими отклонениями, событие, имевшее место дома, когда Диего был назначен участником этого вот визита. Ощущение было столь ярким, что Диего почувствовал, будто его сознание раздваивается. Точнее, ему казалось, что его воспоминания исказились, и настоящее вторглось в прошлое, чтобы его изменить.
В Палмердейле многое отличалось, пускай даже совсем чуть-чуть от аналогичных деталей в Гритсэвидже. Благодаря новейшим архитектурным изыскам здание снаружи и изнутри казалось сверхъестественно чуждым. Девиз Района, помещенный на фронтоне, содержал некоторые непонятные символы. Необычные фасоны платьев также вносили свою лепту в ощущение диссонанса. Но более всего Диего коробила речь обитателей Палмердейла. Те немногие разговоры, которые он уже успел провести с местными жителями, начинались довольно гладко, но через каждые пять или десять слов проявлялись признаки непривычного словоупотребления. Порой эти препятствия удавалось обойти, но в иных случаях они складывались в барьер непонимания.
Сейчас же, когда мэр Палмердейла поднялся, чтобы произнести речь, этот эффект уже невозможно было игнорировать.
Диего понимал в лучшем случае половину сказанного.
- Квинты и насмешники, я так блискую, потому что передо мной столько славных бочонков и могу предложить нашим новым летучникам тянучий приезд. Я ожидаю долгого и мошоночного словолепия между нашими здоровскими Районами, что принесет нам рост товарооборота, новые глупышные продукты и отлив умностей…
Некоторое время Диего пытался следить за речью, но в конце концов сдался. Он наклонял голову и улыбался, надеясь, что это во всех культурах будет воспринято как знаки признательности и дружелюбия, и он не покажется просто счастливым идиотом. Его товарищи прибегли к той же тактике - все, кроме Юпл Бабаян, которая делала какие-то записи на льняной салфетке.
Пока Моасир Куин продолжал разглагольствовать, Диего прокручивал в голове сюжет нового рассказа: герой просыпается утром и обнаруживает, что не понимает речь окружающих.
Последующие дни прошли в непрекращающемся вихре деятельности. Вместе и по отдельности, жители Гритсэвиджа знакомились со своими двойниками из Палмердейла. Диего обнаружил, что его литературный цех имеет продолжение в четверти миллиона Кварталов от его родного. Он общался с десятками мастеров «космогонического вымысла», впитывал новые интригующие сюжеты и, хотелось бы верить, сам чем-то поделился с собратьями. И чем больше было разговоров, тем понятнее становилось ему наречие, принятое в Палмердейле.
Волузия черпала вдохновение во встречах с пожарными Палмердейла.
- Ди, ты не поверишь! Они применяют замечательное шарнирное соединение, которое предотвращает перекручивание шлангов!
По всей вероятности, профессиональный энтузиазм стал законом и для других гостей. Если судить по таким достижениям, как передача Прагом квартету музыкантов Палмердейла лучших старых ритмов, культурная миссия приносила сладкие и сочные плоды.
Да, эти обмены мыслями были приятно стимулирующими, но все-таки они отнимали у Диего энергию и вкус к дискуссиям. Поэтому, когда как-то вечером Джобо Копперноб подошел к нему и шепотом предложил взять краткую паузу в активной деятельности, он согласился без колебаний, только сказал Волузии пару виноватых слов.
