Хэнк зашелестел страницами. На одной из них изображался новый, более совершенный прибор для распыления ДДТ. Улыбающаяся девушка в бикини ела хот-дог и потягивала газировку с сиропом, погруженная в безвредное облако химических паров. На другой странице был новейший продукт от «Сибург Корпорейшн»: «Селект-О-Матик» - девятифутовая стойка для грампластинок с передвигающимся звукоснимателем; на ней помещались сотни пластинок, которые будут автоматически прослушиваться в произвольном порядке. Телевизоры от «Дженерал Электрик», которые можно спокойно смотреть при естественном освещении. Волшебная синтетическая ткань «коросил», которая обещает изменить все - от обивки мебели до нижнего белья.
Захлопнув журнал, Хэнк проговорил:
- И я еще даже не затрагивал вопрос об изменяющихся духовных ценностях. Сексуальная вседозволенность, которую развязали президент и Кинзи
[21], потребительское отношение, которое проповедуется в рекламах, все чем-то кормятся…
- О Хэнк, поцелуй меня…
Теплом светился полумесяц круговой шкалы модернизированного «Филко». Из обшитого тканью репродуктора звучал голос Луэллы Парсонс, говорившей о Голливуде и Бродвее. Послышался скрип пружин, треск разрываемой упаковки «коросила». Парсонс сменил Нат Кинг Коул, исполнивший свой последний хит «Дитя природы». Его мягкий баритон перетек в аплодисменты, визги, вздохи и восторженные крики.
Звуки спящих людей - равномерное дыхание, медленные невольные шевеления тела по простыне, легкое почмокивание - смешивались с песнями Спайка Джонса и игрой его оркестра. Где-то грохнуло корыто, зажужжала ручная пила, провыла мимо сирена…
Радио на короткое мгновение затихло, и стал слышен вежливый, но настойчивый стук в дверь квартиры Хэнка.
- Хэнк, Хэнк, просыпайся, кто-то стучит в дверь.
- А? Что случилось? Сейчас, иду. Иисусе, можно подумать, что они приняли дозу слабительного!
Хэнк подошел к двери нагой до пояса, расстегнутый ремень болтался, как язык у собаки.
Снаружи стоял негр. Одного возраста с Хэнком и Элси, приветливое лицо, коротко остриженные волосы. На нем была коричневая спецодежда Гражданской Службы и тяжелые рабочие ботинки, покрытые пылью от штукатурки. На нагрудном кармане вышиты звание и имя: рядовой Дуайт Ховард.
- А, Дуайт, это всего лишь ты.
- Ага, миста Бенни, просто старый Рочестер.
- Дуайт.
- А?
- Заткнись и заходи.
Дуайт вошел в квартиру, метким взглядом оценил степень захламленности помещения и цокнул языком.
- Генри, ты живешь хуже, чем те ребята, которым мы помогаем в Гарлеме. Не понимаю, как ты это терпишь. Привет, Элси.
Элси, застегивавшая молнию на юбке, подняла взгляд:
- Привет, Дуайт.
Из-под майки вынырнула голова Хэнка.
- Я живу в мире разума, ты, невежественный дикарь. Этот мир - иллюзия, майя. Он ничего не значит.
- Моя не понимать все эти длинные слова, миста Галлахер, но коли уж ты так считаешь…
Хэнк фыркнул.
- Дуайт, ты критиковать меня пришел?
- Что ты, Генри, взгляни.
Дуайт достал из кармана коросиловый мешочек.
- Косяк, - благоговейно произнесла Элси.
- А он вставит?
- Именно это курит Роберт Митчем, - сказал Дуайт.
- Так чего же мы ждем?
Хэнк скинул на пол пару подушек, и друзья шлепнулись на них. Скоро вся комната клубилась голубоватым дымом, запах стоял, как на мексиканской свадьбе.
- Чувствую себя такой туманной, - сказала Элси. - Будто я - песня Синатры
[22].
Все кивнули, соглашаясь с ней, и сонно улыбнулись.
- Эта штука покруче «кэмела», - заметил Дуайт.
Все трое покатились со смеху.
- Я на работе слышал одну вещь, - продолжил Дуайт. - Какая сейчас самая популярная песня в Париже?
- Сдаюсь, - сказала Элси. - Какая?
- Сияйте, жучки-светлячки.
- Фу, гадость!
- Как твоя работа, Дуайт? - спросил Хэнк, отсмеявшись и сделав пару задумчивых затяжек.
- Недурственно. Мы рушим трущобы и строим новые уютные дома для всех этих бедных ребят. Знаешь, кто присутствовал на открытии последних блоков? Генерал Эйзенхауэр и секретарь Дюбуа
[23]. Как же сердцу мило видеть известного белого человека рука об руку с выдающимся черным. Ни при каком ином президенте такого бы не произошло.
Некоторое время они молчали, затем Дуайт спросил:
- Генри, почему бы тебе не поступить на гражданскую службу? Всего два года, а смена обстановки пошла бы тебе на пользу. Знаю, у тебя последнее время что-то не клеится. Черт возьми, да я с прошлого года не видел в журналах ни одной твоей работы. А та - как же она называлась? - «Рейдеры с колец Сатурна». Шедевром ее не назовешь.
- Катись ты к черту, Дуайт. Тебе ничего из моего не нравилось, кроме первого рассказа, после которого ты меня разыскал.
Тут вмешалась Элси:
- Знаешь, Хэнк, а идея не так уж плоха. Тебе надо отвлечься от творчества.
- Точно, послушай девушку, Генри. К тому же, разве тебе не хочется получить избирательное право? Ведь в этом году выборы.
- Нет. Не такой ценой. Ты же знаешь, это единственное, в чем я не согласен с нашим почитаемым президентом. Как можно давать право голоса только тем, кто был на войне или проходил государственную службу? Это противоречит всей истории нашей страны. Нет, забудь. Я и госслужба никогда не споемся.
- У меня в горле пересохло, - сказала Элси. - Пойду принесу по пиву.
- Правильная мысль.
Элси отправилась на кухню. Вскоре оттуда послышался голос, слега приглушенный, поскольку ее голова находилась внутри холодильника «Келвинатор».
- Хэнк, у тебя закончился «Райнголд».
- А что там есть?
- «Хэмс», «Пабст», «Рэд Кэп», «Блатц»…
- Принеси мне «Блатц».
- А я буду «Хэмс», Элси.
Элси вернулась с тремя бутылками и открывашкой. Едва она откупорила последнюю бутылку, раздался стук в дверь.
- Иисусе! - произнес Хэнк, пытаясь подняться на ноги. - У нас что сегодня, вечер встреч? Кто там?!
