– Увы, они не в Ровене.
– Жаль. К сожалению, вряд ли я выберусь из лорийской столицы в ближайшее время. Дела…
Он столь важно протянул про эти самые «дела», что я не выдержала:
– Боитесь, что не успеете пригласить на ужин всех запланированных инорит?
– В плане у меня только одна. Инорита Эспозито, вы согласились пойти на ужин назло тому молодому инору, не так ли?
– В некотором роде, – вынужденно ответила я. – Если бы он не влез со своим замечанием, я бы точно сразу отказала. Может
… Я хотела предложить отказаться от этого глупого ужина, но не успела.
– Не может, – прервал он. – Я вас пригласил, столик заказан, а ужинать в одиночестве неинтересно.
– Не думаю, что замену сложно будет найти.
– Замену вам найти невозможно, – торжественно возвестил он. – Инорита Эспозито, вы себя недооцениваете.
Делиль разразился длинным витиеватым комплиментом, словно сошедшим со страниц одной из пьес Фабио. Пожалуй, у Фабио получалось намного лучше. Я рассмеялась, шамборец прервался на полуслове.
– Кроме того, несколько ваших одногруппниц следуют за нами от вашего дома, – совсем другим тоном сказал он. – Хотите дать им пищу для разговоров?
Он подцепил мою ладонь и опять водрузил на свой локоть, в этот раз не позволив себе ничего лишнего.
– Следуют за нами? Кто?
– Думаете, я знаю всех пофамильно?
– Меня же знаете.
– Вы очень похожи на мать, сложно спутать. С родителями других ваших студенток я незнаком.
Я оглянулась, но никого не заметила.
– А с чего вы взяли? – Привычка отслеживать знакомые ауры. Пока вы поворачивались, обе инориты успели шмыгнуть за угол. – Делиль повернул голову. – Угол здания, где находится лавочка с зельями.
В этот момент я как раз заметила быстро высунувшуюся и тут же исчезнувшую голову одногруппницы, одной из тех, кому не пришелся по нраву мой ужин с шамборцем. Надо же, действительно следят. Интересно, откуда у Делиля столь занятная привычка?
Впрочем, мы уже почти дошли, он уверенно повернул к «Веселому филлару», одному из самых дорогих ресторанов Ровены. На вывеске филлар, сидящий в массивном старинном кресле, держал в лапе бокал красного вина. Вторая лапа была поднята в приглашающем жесте. Но приглашение предназначалось только очень тугим кошелькам – цены, по слухам, здесь кусались. Интересно, на что рассчитывает Делиль, приглашая в такое заведение? Вдруг вспомнились рассказы об отдельных кабинетах в этом ресторане, желание заходить пропало.
– Мне обещали прекрасную кухню, – заметил шамборец, открывая передо мной дверь. – Посмотрим, насколько оправданы обещания.
Чуть поколебавшись, я все же прошла, решив, что если Делиль направится в отдельное помещение, то уйду, невзирая ни на какие разговоры. Но столик, слава Богине, оказался в общем зале. Маленький столик на двоих у окна, за которым опять промелькнули знакомые силуэты. Похоже, сегодня были только цветочки, а вот завтра… завтра сплетницы нашей группы сожрут меня со всеми потрохами. И все из-за Лоренцо: если уж вынудил принять приглашение мага, мог бы что-то придумать, чтобы я не пошла в ресторан с другим, а не пускать пузыри в компании Стефано и Рикардо.
– Что выбираете, инорита Эспозито? – вкрадчиво спросил Делиль.
Я обнаружила, что все это время смотрю в раскрытое меню, а думаю совсем о другом. Ткнула пальцем в первое же знакомое название, и официант тут же записал мой заказ.
– Вино, надеюсь, на мой вкус?
– Я пить не буду, так что точно на ваш, – усмехнулась я в ответ. По лицу шамборца не было понятно, разочарован он или нет отказом напиться в его компании. Он кивнул, принимая мое решение, и вместо вина заказал какой-то сложный фирменный безалкогольный напиток, в том числе и себе. Видно, напиваться в одиночку не захотел.
– Итак, инорита, вам интересны антикварные артефакты, – полуутвердительно сказал он, лишь только официант отошел от стола.
И дальше мы говорили на эту тему, словно Делиль задался целью привлечь мое внимание если не как привлекательный мужчина, то как занятный собеседник. Действительно, когда он отбросил ужимки заядлого обольстителя, с ним стало куда интереснее разговаривать. Ужин пролетел незаметно, и я даже не запомнила, что ела. Боюсь, если Тереза завтра начнет расспрашивать, я ее ничем не порадую. Вряд ли ей будет интересен пересказ нашей беседы, а в остальном шамборец вел себя очень вежливо и предупредительно, не позволяя себе не то что лишнего движения, даже взгляда.
Делиль так же чопорно довел меня до дому, выразил надежду, что я еще когда-нибудь соглашусь с ним куда-нибудь пойти, и распрощался у двери, не заходя внутрь. Об этом я пожалела сразу, как зашла. На меня уставились три злых парня, о проблеме с которыми я успела благополучно забыть. Стефано сразу завопил:
– Ага, пришла! По всему было видно, что время они напрасно не теряли: пузыри из милых розовых превратились в сине-зеленые и основательно увеличились в размерах. Я забеспокоилась. Зря они решили улучшить мою формулу. Так эффект продержался бы пару часов и сошел на нет, а теперь я такой гарантии дать не могу.
– Главное, больше ничего не делайте, – попыталась я успокоить не столько их, сколько себя. – К утру все точно выйдет.
Мои слова не произвели нужного впечатления. Стефано угрожающе выдвинулся, я испуганно взвизгнула, сделала обманное движение и метнулась к себе.
Вслед донеслось несколько выражений, которыми Стефано охарактеризовал меня и мои эксперименты. Не слишком лестно охарактеризовал. Рикардо и Лоренцо поддержали дружным гудением. Рты они не раскрывали. Наверное, чтобы не создавать лишних пузырей. Оглядываться и проверять я не стала. Меня не преследовали, но я выдохнула с облегчением, лишь когда закрыла за собой дверь. Конечно, моим братьям ничего не стоило ее снести, но я понадеялась, что еще живы их воспоминания о восстановлении этой самой двери, выбитой, когда они спасали меня от зеркала.
От зеркала… К псише я подходила, ни на что не надеясь, и оказалась права: опять там отразились только я и моя комната. Я вздохнула, взяла пару справочников, конспект и бумагу для черновиков и приступила к расчетам по осветительному артефакту. Конечно, были стандартные схемы, но попробуй я такую сдать на завтрашнем семинаре, вмиг получу «неуд», который не так-то просто исправить. Кроме расчетов, которые я сделала довольно быстро, нужно было еще изобразить схему. И вот с ней я провозилась долго, рисование, увы, не было моей сильной стороной.
К псише второй раз я подошла только перед сном, провела рукой по его поверхности, и вдруг мое отражение радостно замахало рукой в приветствии. Камилла! Наконец-то Камилла!
– Я опять тебя не слышу, – торопливо заговорила я. – То зеркальце у меня забрали, а это не передает звук. Но ты можешь написать. Камилла на мгновение застыла, торопливо зачеркала на выхваченном сбоку листе бумаги, потом приложила его к разделяющей нас преграде. На листе четкими выверенными штрихами была изображена руна.
