– Это чаевые.
* * *
Температура воздуха – восемнадцать по Фаренгейту
[17]. В любом другом районе женщина, вырядившаяся в футболку, вызвала бы как минимум недоуменные взгляды; но в Кенсингтоне никого таким прикидом не удивишь. Ни при какой погоде.
Прибегаю к мистеру Райту в два сорок. Распахиваю дверь. Изнутри тянет живительным теплом. Звякает миниатюрный колокольчик. Людей нет.
Некоторое время стою, прислушиваюсь. Улавливаю хлопок задней двери.
В проходе возникает мистер Райт. Пробирается, привычно огибая стойку с обручами.
Глядит на меня молча. Может, не узнал? Может, забыл про утреннюю встречу?
Вот он дошел до прилавка, вот со скрипом опустился на табурет.
Следует долгая пауза.
– Его еще нету, – цедит наконец-то мистер Райт.
– В смысле, Дока?
– А то кого же?
– Ладно.
На самом деле – не ладно. Уже без десяти три. Моя работа под ударом. Не хватало, чтобы меня застукали в таком месте, без формы, рации и оружия. Если будет важный вызов, а я не отвечу и потом совру, что рация забарахлила, – поверят ли мне?
– Можно вас спросить, мистер Райт?
– Спросить-то – спрашивай на здоровье. Отвечать я не обязанный.
И он подмигивает. Кажется, оттаял.
– Скажите, он – Док – каждый день приходит? Вы уверены, что сегодня…
Дверь открывается, мистер Райт вскидывает брови и чуть заметно поводит головой на вошедшего.
Оборачиваюсь.
Вошедший высок ростом (примерно с меня), тощ и жилист. Да, это его я видела в «Фейсбуке». На нем ярко-оранжевая, наглухо застегнутая куртка и джинсы. Волосы длиной до подбородка – отрастил, значит, с тех пор – и такие грязные, что цвет не определишь. Вроде каштановые. И он очень, очень хорош собой. Героин много чего с телом вытворяет, в том числе сгоняет жир. Весь, до капли. Черты заостряются, выпячиваются, лишенные плоти. Всё – чересчур: румянец на скулах, блеск глаз, краснота губ…
Вошедший, косясь в мою сторону, молча идет к прилавку.
– Меня, что ли, ждешь? – произносит он.
Надеется, что я сейчас уберусь. Мало ли откуда меня занесло. Мало ли кто я такая. А у него дело.
Рассчитываю, что мистер Райт нас познакомит. Нет, он вмешиваться не намерен.
– Не тебя, – мямлю я. И, решившись, добавляю: – Ты, случайно, не Док?
– Нет.
– Нет?
Обычно я более находчива.
– Сказал же – нет.
Док меряет меня взглядом. Складывает руки на груди. Постукивает мыском ботинка. Всем своим видом выражает нетерпение.
– Нет так нет, – говорю я. – Просто ты сильно похож на одного парня. С фотки.
Его буквально передергивает.
– С какой еще фотки?
Взгляд скользит от меня к мистеру Райту и обратно. Определенно я здесь лишняя. Встряла. Вклинилась между Доком и дозой. А доза ему явно необходима. Он еле держится. Ему на месте не стоится.
Применяю новую тактику:
– Слушай, я кое-кого ищу. Кейси Фитцпатрик.
Док на секунду каменеет. Затем его руки тяжело опускаются на прилавок.
– Блин! – выдыхает он. – Так ты ее сестра?
Живо всплывают в памяти все до единого случаи, когда я вытаскивала Кейси из сомнительных домов, а точнее, притонов. И каждый мужчина, задавший мне этот вопрос. Наверное, зря я снова в это ввязалась. Или не зря?
– Да, я ее сестра.
Запираться бесполезно. Телосложением мы с Кейси разнимся, но лицами очень схожи. Эту особенность только ленивый вслух не отмечал.
– То есть ты – Мики? – уточняет Док.
– Да.
Мистер Райт глядит строго на прилавок.
– Она о тебе часто говорила, – произносит Док. Меня жуть берет. «Говорила». Прошедшее время.
Поспешно спрашиваю:
– Знаешь, где она сейчас?
Док качает головой.
– Не знаю. Она меня бросила пару месяцев назад. С тех пор не слышал про нее.
– Вы с ней…
Он смотрит на меня, как на идиотку.
– Вы с ней были… вместе?
– Ну да.
Дольше ждать ему невмоготу, и он выдает:
– Слушай, у меня тут одно дело. Объявится Кейси – дай мне знать, лады?
– Есть у тебя телефон?
– Как не быть.
Он диктует свой номер. Для верности тут же звоню ему. В кармане оранжевой куртки что-то слабо вспыхивает, слышится песня, названия которой мне не вспомнить. Песня была на пике популярности во времена моего детства. Но я и тогда не знала, как она называется.
– Порядок, – говорю. – Спасибо.
Иду к двери. Док окликает меня:
– Постой. Ты в полиции служишь, да?
Колеблюсь. Потом отвечаю утвердительно.
Он молчит. И мистер Райт тоже молчит.
– Что-нибудь еще? – спрашиваю я.
– Ничего.
Спиной чувствую его взгляд.
* * *
– Ну, – произносит в трубке голос Трумена.
– Сейчас, – отвечаю я.
Быстрым шагом, чуть ли не бегом, направляюсь к заведению Алонзо. Дыхание перехватывает. Я промерзла до костей. Левую ладонь прижимаю к груди. Скорей бы схватить рацию и пистолет. Они – словно дети, оставленные без присмотра. Жаль, что нельзя перейти на полноценный бег.
– Как всё было? Получилось? – спрашивает Трумен.
Излагаю события.
– Как он тебе показался, Мик?
– По-моему, врет, – отвечаю после паузы. – Скользкий тип.
Трумен молчит.
– А ты что думаешь?
– Похоже, ты права.
Снова молчание. Понятно. Трумен сообразил: так вот сразу согласиться с моим мнением насчет Дока – все равно что признать: песенка Кейси спета.
– А там кто его знает, – выдает он.
– Еще раз спасибо за помощь.
– Хватит уже. Заспасибила вконец.
Возвращаюсь к Алонзо, живо переодеваюсь. Судорожно проверяю входящие. Готова обнаружить сообщения от коллег: «Где тебя нелегкая носит?!», «Тебя Эйхерн искал». Ничего такого нет. Снова благодарю Алонзо, но уже на выходе спохватываюсь:
– Скажите, Алонзо, а можно будет у вас еще разок вещи оставить? Ненадолго? Есть тут какой-нибудь, не знаю… чуланчик?
