– И мистер Конгер верил, что они от его дочери? – тихо спросила Бесс.
– Да. Всякий раз, получая открытку, на несколько дней он становился счастливым.
– Знаете, я думаю, что это был очень добрый поступок, – заметила Джорджи.
Старик покачал головой.
– Я тоже так сначала подумал, но после того как Фред умер, я узнал, что он оставил всё своё имущество дочери, считая её живой. Банк не может ничего сделать с поместьем, пока она не найдётся, поэтому великолепное старое имение превращается в руины.
– Вы считаете, что Бернис Конгер мертва? – задумчиво спросила Нэнси.
– Я не знаю, – медленно ответил старик. – Но если она ещё жива, боюсь, она никогда не вернётся сюда. Ох, как жаль видеть, что прекрасный особняк пришёл в такое убогое состояние. Очень жаль!
– Вы не должны винить себя, – ласково сказала Нэнси. – Вы хотели как лучше.
– Да, я не хотел сотворить такое, это правда, но это не оправдывает меня. Ох, я так переживаю об этом днём и ночью.
– Неужели никто здесь в Си-Клифе не знал об открытках? – спросила Джорджи.
Старик удивлённо поглядел на неё.
Глава 15. Страницы прошлого
Он нервно взглянул на девушек, и они заметили, как одинокая слеза стекла по морщинистой щеке.
– Нет, до сегодняшнего дня я никому не рассказывал об этом. Да и сегодня мне не следовало так много болтать. Пообещайте никогда не повторять эту историю, – взмолился он.
– Не переживайте, мы сохраним Ваш секрет, – ласково успокоила его Нэнси.
– О, спасибо, спасибо, – благодарно пробормотал старик и, не прощаясь, медленно пошёл прочь.
Вернувшись в отель, подружки встретились с мистером Дрю. Джорджи и Бесс сразу пошли в свою комнату, а юрист пригласил дочку прогуляться.
– У меня есть новости о пилоте, Нэнси. Сегодня я провёл несколько часов в больнице, разговаривая с ним и с врачами.
– Значит, он пришёл в себя? – быстро уточнила Нэнси.
– Да. Когда я его увидел, мне показалось, что он чувствует себя не так уж плохо, учитывая, что ему пришлось пережить. Очевидно, ты была права насчёт отравления. Врачи это подтверждают, и я узнал от лётчика, что незадолго до вылета к нему подошёл незнакомец. Завязалась дружеская беседа, и тот угостил его ланчем и кофе.
– Предварительно подмешав туда что-нибудь, полагаю.
– Похоже на то. И, хотя пока мы не имеем доказательств, я убеждён, что за этим стоит Вормраф.
– Ты рассказал об этом мистеру Оуэну?
– Пока нет. Медсестра сказала, что ему стало немного хуже, наверное, прошёл первый шок. Если у тебя есть свободная минутка, Нэнси, зайди к нему.
– С удовольствием, папа, – пообещала она, – только письмо напишу.
Затем Нэнси рассказала отцу о событиях в туристическом парке и о том, каким образом она получила адрес мисс Морзе.
– Я хочу сразу же написать ей, – заявила она, – но я боюсь, что теперь может быть слишком поздно. Из обрывка письма я поняла, что она намерена в ближайшее время передать пять тысяч долларов Митце.
Карсон Дрю кивнул, едва слушая, о чём говорит его дочь, его мысли были полностью поглощены делом Оуэна-Вормрафа. Нэнси собиралась попросить его совета, но, поняв, что отец не хочет, чтобы его беспокоили, больше ничего не сказала. Вместо этого, она написала короткую записку для мисс Морзе, в которой сообщила, что её чемодан всё ещё находится в гостинице, и попросила остерегаться Митцы.
«Теперь я сделала почти всё, что могла, – подумала девушка, запечатывая письмо и опуская его в почтовый ящик. – Надеюсь только, что мисс Морзе получит записку вовремя, и это убережёт её от поспешных действий».
С чувством выполненного долга Нэнси постучала в номер мистера Оуэна, её впустила медсестра.
– Как Ваш пациент? – вполголоса спросила она.
– Он только что уснул, – ответила медсестра, проводя Нэнси к постели. – Он три часа метался в бреду, но теперь успокоился. Думаю, когда он проснётся, всё будет хорошо.
Нэнси присела рядом с кроватью, а медсестра прилегла на кушетку.
– Если Вы хотите немного прогуляться, – предложила Нэнси, – я с удовольствием посижу здесь, пока мистер Оуэн спит.
Молодая женщина поблагодарила Нэнси, заметив, что она действительно не против подышать немного свежим воздухом.
– Я только на пятнадцать минуточек, – заверила она, мягко закрывая за собой дверь.
Нэнси взяла журнал и принялась читать, но как только она перевернула первую страницу, мистер Оуэн открыл глаза. Спросонья он обвёл комнату непонимающим взглядом, но, увидев девушку, улыбнулся.
– Как Вы себя чувствуете, мистер Оуэн?
– О, гораздо лучше, гораздо лучше, – ответил мужчина. – Кажется, я мог бы сейчас проглотить быка. Может быть, ты закажешь мне говяжий стейк с картофелем фри и чашечку кофе?
– Боюсь, до возвращения медсестры я не могу это сделать, – улыбнулась Нэнси. – Вам не следует много разговаривать, мистер Оуэн.
– Ерунда! Не стоит делать из меня инвалида. Ну ладно, если мне запрещено разговаривать, ты должна что-нибудь рассказать мне!
– Я могу рассказать Вам о моём щенке Того, – засмеялась девушка, пытаясь придумать тему, которая могла бы развлечь больного.
Она поведала об озорных выходках терьера, упомянув, как щенок попал к ней. Сначала Нэнси не упоминала имя миссис Оуэн, хотя ей очень хотелось сделать это. Но она опасалась, что такие новости приведут пациента в возбуждённое состояние. Тем не менее, её переполняло любопытство. Сыщице не терпелось узнать, могла ли почтенная дама быть связанной с мистером Оуэном, и она, наконец, решилась затронуть эту тему.
– Ах да, должна рассказать Вам о забавном совпадении, – как бы между прочим сказала девушка, пристально наблюдая за реакцией мужчины. – У женщины, чью сумочку Того утопил в озере, такая же фамилия, как у Вас.
– Оуэн? – с удивлением переспросил её собеседник.
– Да. Но у Вас ведь нет родственников в нашем штате?
– Ну, мне об этом не известно. Вообще-то, у меня почти нет родственников. Я практически полностью одинок.
Мистер Оуэн впал в мрачное молчание, задумчиво глядя в окно. Нэнси поняла, что невольно напомнила ему о каком-то печальном событии, и пожалела, что затронула эту тему.
– Моя жена умерла много лет назад, – пробормотал мистер Оуэн, скорее для себя, чем для Нэнси. – В то время я путешествовал на Борнео. Я даже не знал, что она больна. Я вернулся в страну спустя несколько месяцев после её смерти.
– Какая печальная история, – произнесла Нэнси сочувственно.
– Вскоре после приезда в США я был поражён лихорадкой, – продолжал мистер Оуэн. – Я провёл шесть месяцев в больнице. Когда я, наконец, добрался до Чикаго, с подорванным здоровьем и совершенно упавший духом, я обнаружил, что в нашем доме живёт другая семья. Никто не мог сказать мне, где похоронена моя жена.
