– Я дома!
– Ох! – выдохнула Ханна. – Нэнси, ты напугала меня!
– Тётя Элоиза передаёт большой привет, – сообщила Нэнси, сняв пальто и шляпу, и направилась к шкафу в коридоре. Когда она вернулась, миссис Груин вынимала пирог из духовки.
– Если бы Бесс увидела этот вишнёвый пирог... – начала Нэнси.
– Бесс и Джорджи приготовили для тебя сюрприз, – перебила Ханна. – Бесс велела передать, чтобы ты позвонила ей. Джорджи там же. Затем расскажешь мне о поездке.
– Я сначала расскажу тебе, – улыбнулась Нэнси.
Десять минут спустя она позвонила Бесс, которая сообщила, что через торговца, продающего охотничье оборудование, она и Джорджи нашли ещё одного инвестора Лесной Пушной компании.
– Этот старик – охотник на пушных зверей с севера, – продолжала Бесс. – Он живёт со своей племянницей.
– Когда я смогу поговорить с ним? – спросила Нэнси.
Бесс посоветовалась с Джорджи, взявшей трубку дополнительного телефона.
– Мы привезём его завтра утром, – сказала Джорджи. – То есть, если мы сможем убедить его поехать на машине. Джон Хорн является твёрдым сторонником передвижений на своих двоих и колёсам предпочитает ботинки и снегоступы.
Нэнси засмеялась.
– Я надену лосины из оленьей кожи и енотовую шапку!
– Мы приедем рано, – пообещала Джорджи.
На столике в холле скопилась почта для Нэнси. Закончив разговор, она начала её просматривать. Прибыл дубликат её водительских прав. Также было сообщение от отца, который очень хотел, чтобы она присоединилась к нему.
– Ты видела это? – спросила Ханна, указывая на телеграмму, наполовину скрытую рекламным проспектом.
Сообщение было от Кинокомпании Брэмсона. Оно гласило, что они не знают адреса Митци Адель. Однако представитель фирмы вскоре обратится к Нэнси по поводу фигуристки.
– Интересно, зачем, – отметила Нэнси. – Теперь я не могу поехать в Монреаль, пока не выясню, что хочет сообщить этот представитель!
Утром громкие голоса возвестили о прибытии Бесс, Джорджи и траппера[1]. Коренастый и круглолицый мужчина подошёл к крыльцу лёгкой походкой. И хотя ему было семьдесят лет, по этой походке его вполне можно было посчитать и в два раза моложе.
Джон Хорн был одет как Даниэль Бун[2], подумала Нэнси, а его длинные белые бакенбарды напомнили ей о Санта-Клаусе. По её приглашению троица вошла в гостиную семейства Дрю.
Охотник отказался присесть в кресло. Он встал перед каминной полкой, широко расставив ноги и глубоко засунув руки в карманы тяжёлой куртки.
– Ну, девушка, о чём же Вы хотите меня спросить? – задал он вопрос, его ярко-голубые глаза впились в Нэнси.
– Это правда, что Вы купили акции Лесной Пушной компании у миссис Ченнинг? – начала она.
– Да. Я был старым дураком, – откровенно признался Джон Хорн. – Я попался на глупую приманку, как пучеглазая щука!
– Мне интересно, рассказывала ли она Вам что-нибудь, что поможет нам отследить её, – продолжила Нэнси. – Например, она упоминала о Данстан Лэйк?
Старик потянул себя за бакенбарды.
– Нет. Никогда не слышал это название, мисс. Вся наша болтовня была о норке. Я работал на норковой ферме и заманивал в ловушку этих маленьких мошенников в течение многих лет. После чего я приехал с Арабеллой сюда.
Из кармана своей куртки он вытащил маленькое, подобное белке существо, с ярко-чёрными глазами и длинным хвостом.
– Да ведь это норка! – воскликнула Бесс.
– Конечно, она! – гордо сказал Джон Хорн. – Ей четыре месяца, и у неё самая лучшая шкурка, которую я когда-либо видел. Обратили внимание на глянцевый тёмно-коричневый мех? Видите, какая густая и живая шерсть? Арабелла – аристократка. Да, безусловно!
– Она ручная? – спросила Джорджи.
– Она ручная, потому что я сам воспитал её, – объяснил Джон Хорн. – Дикая норка, тем не менее, кусается, а её зубы очень острые.
– Откуда она у Вас? – поинтересовалась Нэнси.
– Арабелла родилась на норковой ферме. В первый раз я увидел её, когда она была розово-белой и размером не намного больше лимской фасоли[3]. Все новорождённые норки такие. Крошечные и покрытые шелковистой шерстью.
Джон Хорн нежно погладил своего питомца и положил его обратно в карман.
– Вы хотите, чтобы я помог Вам поймать эту мошенницу, не так ли, мисс Дрю? – произнёс он.
Нэнси не имела в виду ничего такого. Тем не менее, если пушная компания была расположена в Адирондаке, как полагала тётя Элоиза, было бы удобно иметь поблизости опытного лесного жителя.
– Мистер Хорн, мне, возможно, потребуется Ваша помощь, если я соберусь в путешествие на север или в горы, – признала она.
– Вы можете рассчитывать на меня! – проговорил старик.
– Прошу прощения, Нэнси, – сказала Ханна, появившись в дверях. – Я подумала, что, возможно, наши гости захотят выпить горячего шоколада и попробовать тосты с корицей.
При виде женщины Джону Хорну стало не по себе.
– Нет, спасибо, мэм, – поспешно проговорил он. – Дело в том, что я должен идти.
– Мы отвезём Вас, – предложила Бесс.
– Нет. Нет, я лучше пешком. – Старый охотник повернулся к Нэнси. – Вы мне нравитесь, девочка. Вы… вы говорите разумно, – запнулся он. – Вот, возьмите это!
Нэнси почувствовала, как что-то тёплое и пушистое извивается в её руках. Испугавшись, она ахнула и отступила назад, выронив маленькую норку на пол.
Арабелла мгновенно отскочила, прямо к изумлённой Ханне. Экономка подхватила свои юбки и вскочила на ближайший стул.
– Крыса!
– Это норка, – возразила Нэнси. Она вытянула руку и попыталась поймать зверька.
– Она укусит! – предупредила Ханна. – Как крыса!
Арабелла была в ужасе от незнакомого места и визгов Бесс и Ханны. Крошечное животное отчаянно металось туда-сюда в поисках укрытия.
Джон Хорн поднял руку.
– Тихо, все! Вы, женщины, оставайтесь на месте! И прекратите ваши вопли! Вы доведёте моего бедного питомца до смерти!
Охотник нашёл Арабеллу, скорчившейся в углу прихожей. Он мягко заговорил со своим домашним животным, когда подошёл к нему. Затем, опустившись на колени, он взял норку на руки.
В этот момент раздался звонок в дверь. Нэнси открыла дверь хорошо одетому мужчине средних лет.
– Как поживаете? – произнёс он. – Я не вовремя? Я звонил несколько раз.
– Мне очень жаль, – сказала Нэнси. – Мы гонялись за сбежавшей норкой и мы…
