Я осторожно выползла из постели и на четырех точках двинула к выходу. Двери не закрывались, и я с легкостью смогла покинуть хижину. Повеяло прохладой. Звезд видно не было. Джунгли наполнялись запахами и звуками, ночные жители леса кричали, стрекотали, завывали. Но я помнила дорогу к побережью, где уж точно нет ничего опасного, главное – пройти по тропе, никуда не сворачивая.
В поселке аборигенов стояла тишина. Я миновала несколько домишек, постепенно приближаясь к дороге, когда кто-то схватил сзади за талию. Мой крик заглушила горячая ладонь, и я почувствовала на плече напряженное дыхание. Мужчина оттащил меня в сторону от хижин, к лесу, где нас не могли бы увидеть другие местные жители.
– Куда ты собралась идти, интересно? – по сбивчивому шепоту я узнала Унтара. – Тебя ведь все равно поймают. Хочешь, чтобы убили раньше дня приношения?
Я задрожала от страха. Меня, что, собираются убить? Принести божеству кровавую жертву? Так вот что они имели в виду!
Я попыталась вырваться, указывая олтру на дорогу, но он держал меня крепко, и я ничего не могла поделать.
– Отпусти, мне нужно идти, – заявила я, надеясь, что лингвоадаптер все же заработает. – Я вовсе не из храма.
Но, похоже, для Унтара мои слова были лишь набором непонятных звуков. Он развернул меня к себе, посмотрел в глаза.
– Ты мне нравишься, Риа. Сам не знаю, почему. Если бы я мог, то взял бы тебя в жены. Но твоя жизнь принадлежит Араану.
Кажется, из этого признания можно было извлечь выгоду. Я обхватила ладонями лицо олтра, погладила подушечками больших пальцев щеки и острые скулы. Потом снова повернулась к тропе, взглядом умоляя мне помочь. Мужчина молчал, обдумывая мое поведение. Он весь дрожал, словно держал в объятиях запретное, но именно это его и возбуждало. На моей талии сжались руки, приподнимая меня вверх. И наши губы соприкоснулись, но он отпустил меня, тяжело дыша, словно обжегся.
– Я не могу. Я попытаюсь помочь сбежать, когда мы уйдем с территории нашего клана, – хрипло зашептал он.
Ясно, хочется и колется. Ну ничего, я его в пути обработаю. Я решила не тратить на него снотворные капсулы. Лучше выбраться из поселка, а там и бежать. А по пути попробовать узнать, где же может скрываться Квазар, ради репортажа о котором я терплю все лишения. Но ничего, я отыграюсь. Мы еще посмотрим, на чьей улице праздник!
Мне пришлось вернуться в хижину и улечься в постель, но сон не шел. Вот же безрассудная авантюристка, Арина Райдэр, а еще полагала, что ничего не взяла от характера отца!
***
Следующий день прошел быстрее, чем я ожидала. Я только успевала замечать, как дикари приносят в деревню дары, грузят их на повозки. Здесь уже изобрели колесо – прогресс, блин, налицо. Интересно, кого они будут запрягать в эти телеги?
Я постоянно находилась под присмотром, мои надзиратели сменялись. Оказывается, в ту ночь Унтару было поручено следить, чтобы я не сбежала, поэтому он и появился на моем пути.
Выезжали на рассвете. Телеги тащили за длинные ремни сами же олтры, но статусом пониже. Меня усадили на повозку, как один из подарков. Руки не связывали. По их стойкому убеждению, я сама горела желанием попасть к божеству, которому служила, и мои сопровождающие лишь помогали исполниться начертанному.
Но сбежать я не могла, потому что по обеим сторонам шагали воины. А на всех снотворных капсул не хватит. Позади на телеге ехали братья – Унтар и Гатор. И я не могла пообщаться с олтром наедине. Двигались через лес, по дороге. Над ней, как лианы, нависали веревочные мосты. Расстояние между деревьями постепенно увеличивалось, и внизу стало больше простора.
Мы уже миновали несколько деревень, когда Унтар скомандовал делать привал. Я несказанно обрадовалась. Хотелось уединиться. Да и вообще, пора уже думать о том, как найти Террела Ти-Джойса. Еще я злилась на Диззира за то, что он подсунул мне этот амулетик. Это, что, получается, у меня с ним два пути – либо стать подарком, либо вернут «в монастырь»? Правда, был третий выход, смерть, но о ней я старалась не думать. Ну ничего, вот убегу ночью, спрячу его подальше…
Черт! Подальше – это куда? У меня и карманов-то нет. А в амулете передатчик. Мотор я все равно утопила, теперь одна надежда – на вайгра.
Кажется, поиски Квазара придется отложить на неопределенный срок. Но, может, оно и к лучшему. Он опасен, и я должна это понимать, как никто другой. Если однажды он просто сделал предупреждение, то второй раз церемониться не станет, убьет, навсегда избавившись от назойливой журналисточки. А перед тем еще припомнит, что он живее всех живых.
Бежать было невозможно. С одной стороны находилась скала, с другой – мои спутники. Поэтому меня на время оставили в покое. Когда я отошла в кустики под той самой скалой, налетел целый рой насекомых, от которых я не успевала отмахиваться. А кроме этого я поранила ногу. Назад хромала, покусанная и покалеченная. В лесу стало душно, и по мне стекал крупными каплями пот. Я кое-как доковыляла до телеги, взобралась на нее и легла на расстеленную шкуру, тоскливо глядя на порядком надоевших олтров и пытаясь стерпеть зуд.
– Тебя сильно искусали. Надо смазать тело соком татхи, – заметил появившийся рядом Унтар.
Я поднялась и кивнула, потом нетерпеливо почесала покрытые волдырями руки, пострадавшие больше всего в битве с насекомыми.
Он ушел на несколько минут, но вскоре вернулся, принеся с собой мясистый лист растения, который смял и протянул мне. Из листа сочилась желтоватая жидкость. Я неумело взяла его и взглянула на Унтара – мол, давай лучше ты.
Олтр оглянулся, убедившись, что мы одни, – все воины как раз отошли и обедали. Поэтому Унтар взял лист сам и принялся натирать мои руки. Я вытянула ноги, позволяя ему провести ту же процедуру, затем села и повернулась спиной. Зуд прекратился и стало лучше. Я даже закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями дикаря, когда услышала треск ветки и подняла голову. Напротив стоял вернувшийся Гатор и неистово сверкал желтыми глазами. Он позвал Унтара, и они удалились, что-то бурно обсуждая. Похоже, ругались из-за меня. Я вздохнула и заглянула в корзину, что стояла рядом. Она оказалась полной каких-то орехов. В другой корзине лежали фрукты. Интересно, что в тех, которые стоят отдельно? Я быстро поднялась и подбежала, заглянув внутрь. Ничего себе! Полная котомка самоцветов! Ну, ладно, а то подумала бы, что меня дарят в качестве еды. Я истерично рассмеялась.
Путь продолжился до самой ночи. И как у них не болели ноги столько идти пешком?
Ночь прошла тревожно. А следующий день – в томительном ожидании, когда же Унтар найдет момент для побега. Спросить сама я не могла, и меня уже начало раздражать это вынужденное молчание. Иногда я столько говорю, что просто не могу остановиться, а тут… Это карма.
На третий день поняла, что у меня едет крыша, потому что начала беседовать сама с собой, когда никто не смотрел. Шепотом крыла матом всех причастных к моему путешествию, не стесняясь в выражениях, но даже если бы меня услышали, все равно никто ничего бы не понял. На еду дикарей я уже не могла смотреть и просто отказывалась, перебиваясь водой, тем более, что устрицы воняли тухлятиной, вяленое мясо было невкусным, а лепешки каменными.
