Вздохнув, Ник-Ник резким, уверенным движением задернул на груди «молнию» старомодной шерстяной мастерки. Проблем хватало, но когда, спрашивается, он испытывал в них недостаток? На то и даны человеку ум и воля, чтобы преодолевать трудности и одерживать верх над самыми неблагоприятными обстоятельствами. Это — первая заповедь настоящего спортсмена, и Николай Николаевич не собирался от нее отступать.
Он уже двинулся в сторону двери, что вела в спортзал, когда в раздевалку с шумом ворвался и едва не упал, поскользнувшись на кафельном полу, встрепанный, с глазами на пол-лица, охранник.
— Скорее! — борясь с одышкой, едва выговорил он. — Ну, скорей же! Там… там…
Его дрожащая рука с вытянутым указательным пальцем тыкала в сторону вестибюля. Ник-Ник устремился в указанном направлении и еще в коридоре увидел пляшущие на стенах оранжевые отсветы бушующего где-то снаружи, на улице, пожара. Пулей пронесшись через пустой вестибюль, Безродный всем телом распахнул дверь, выскочил на крыльцо и остановился: спешить было уже некуда.
На стоянке перед спортивно-развлекательным комплексом чадно и весело горел спортивный «ниссан» Марата Дугоева, и было невооруженным глазом видно, что тушить его уже поздно.
— Ну, не суки? — устало и обреченно сказал он обнаружившемуся рядом охраннику, сунул руки в карманы и, ссутулившись, побрел обратно в раздевалку.
* * *
Преодолев огромный путь почти через всю Россию, пройдя множество проверок и уже не впервые удачно сыграв в орлянку со злодейкой судьбой, мощный седельный тягач медленно въехал на территорию подмосковного логистического центра, волоча за собой цельнометаллический большегрузный полуприцеп, в просторечье именуемый фурой. Одетая в хромированный дырчатый кожух выхлопная труба извергала в блекло-голубое сентябрьское небо клубы черного дыма, на сверкающей решетке далеко выступающего вперед радиатора красовалось гордое имя «Катерпиллер», стяжавшее славу на таких же бескрайних, как российские дороги, но куда более благоустроенных американских федеральных шоссе.
Устало вздохнув пневматическими тормозами, тягач остановился у погрузочной рампы склада номер восемь — огромного, выкрашенного в серебристый цвет полукруглого в сечении ангара, способного без труда вместить в себя содержимое нескольких железнодорожных составов. Водитель заглушил двигатель и с чувством выполненного долга закурил сигарету. Его разбуженный пять минут назад напарник, зевая и почесываясь, выгреб из бардачка сопроводительные документы на груз и отправился улаживать формальности. Водитель сладко потянулся, предвкушая долгожданный отдых в чистой постели, которая не трясется, никуда не едет и вообще ведет себя так, как полагается нормальному человеческому спальному месту. Он честно выполнил свою нелегкую работу, доставив ценный груз на место точно в оговоренный контрактом срок, и теперь между ним и солидной премией не стояло ничего, кроме долгой обратной дороги.
В боковом зеркале маячила неизвестно откуда взявшаяся грузовая «ГАЗель» с белой кабиной и затянутым синим клеенчатым тентом кузовом. Номера на полуторке были московские; около нее, покуривая и деликатно сплевывая в сторонку, отирались двое крепких, коротко остриженных ребят в кожаных пиджаках. Водитель видел их несколько раз в придорожных кафе и на площадках для отдыха. Они ехали в джипе, что сопровождал его машину от самого Якутска. В полуприцепе, если верить накладной, было технологическое оборудование, то есть какие-то станки. Зачем кому-то понадобилось сопровождать это железо через всю страну, водитель не знал, да его это и не сильно интересовало, особенно теперь, когда долгий путь остался позади и стало ясно, что ребята на черном джипе всю дорогу именно охраняли груз, а не пасли машину с целью его присвоения.
На рампе появился напарник в сопровождении какого-то хмурого толстяка в красно-зеленом рабочем комбинезоне и белой строительной каске — надо понимать, кладовщика. Ветерок трепал желтоватые листки накладных; накладные держал в руках кладовщик, из чего следовало, что формальности улажены надлежащим образом и разгрузки не придется ждать несколько мучительно долгих суток.
Вслед за ними на рампу вышел бородатый костлявый мужик в замасленном синем комбинезоне и оранжевой каске, огляделся, дымя коротеньким окурком, сплюнул на бетон и скрылся внутри склада. Через минуту створки ворот плавно разъехались, и оттуда, тарахтя дизельным движком и плюясь дымом, выкатился желтый в черную полоску погрузчик. Водитель погасил окурок в пепельнице, спустился из кабины на грешную землю и вдвоем с напарником распахнул опломбированные двери полуприцепа. Водитель погрузчика газанул, направив свой тарахтящий агрегат вглубь кузова, протяжно заныла гидравлика, и погрузчик, пятясь, выволок из полуприцепа поддетый на стальные рога подъемника деревянный ящик. На ящике красовались набитые черной краской по трафарету условные обозначения: рюмка, означающая, что внутри находится нечто хрупкое, зонтик под косым дождем, призывающий беречь содержимое ящика от влаги, и косая молния, прозрачно намекающая на возможность получить удар током при неосторожном обращении с грузом. Помимо этих пиктограмм, деревянные бока ящика украшали надписи «НЕ БРОСАТЬ! ТОЧНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ!», «НЕ КАНТОВАТЬ!» и сопровождаемая указующей стрелкой надпись «ВЕРХ».
Вслед за первым ящиком в сумрачных глубинах складского ангара скрылся второй, за вторым третий. На четвертом водителя погрузчика остановил один из приехавших на джипе сопровождающих, коротко о чем-то переговорил, показал какие-то бумаги; водитель кивнул в сторону кладовщика, бумаги были предъявлены последнему, тот в свою очередь кивнул, и водитель снова дал газ, сделав дальнейшие переговоры невозможными.
Пока шла разгрузка, напарник водителя фуры затеял какую-то беседу с кладовщиком, а сам водитель, чтобы скоротать время, спросил о чем-то одного из сопровождающих. Поначалу тот отвечал хмуро и односложно, провожая внимательным взглядом каждый появляющийся из полуприцепа ящик, но, когда выяснилось, что в Якутске у них имеются общие знакомые, разговор пошел веселее. Потом он прервался: восемнадцатый по счету ящик после детальной сверки длинного порядкового номера вместо склада был направлен в кузов «ГАЗели», которая, подкравшись задним ходом, скромно пристроилась к рампе рядом с фурой, со стороны напоминая карманную собачку чихуа-хуа, едящую из одной миски с мастиффом.
С точки зрения водителя, все до единого ящики в полуприцепе выглядели одинаково — даже не как близнецы, а как самые настоящие клоны. Друг от друга они отличались разве что нанесенными черной краской по трафарету порядковыми номерами; в общем и целом все это напоминало пачку купюр одного достоинства, и водителя фуры слегка удивило упорство, с которым ребята в кожаных пиджаках четырежды проверили по бумажке номер загруженного в «ГАЗель» ящика, прежде чем дали наконец отмашку сидящему за ее рулем усатому гражданину откровенно нерусской национальности. Создавалось впечатление, что парни старательно выбирали из пачки фальшивых банкнот одну настоящую; все это выглядело достаточно странно, но умудренный богатым жизненным опытом дальнобойщик решил не вдаваться в явно излишние подробности: меньше знаешь — крепче спишь.
