Полуторка укатила, громыхая плохо закрепленными бортами, хлопая синим тентом и увозя в кузове оплаченный свободно конвертируемой валютой токарно-фрезерный станок с числовым программным управлением, заключенный в простой ящик из занозистых сосновых досок. За ней в пешем строю отбыли стриженые владельцы одинаковых кожаных пиджаков, оставив водителя фуры в компании напарника наблюдать за окончанием разгрузки. Молодой напарник попытался удовлетворить разбуженную их странным поведением любознательность, но водитель процитировал небезызвестную поговорку, описывающую тонкую взаимосвязь недостатка информации и крепкого ночного сна, и напарник увял.
Черный джип нагнал «ГАЗель» в километре от Кольцевой. Полуторка стояла в дорожном кармане, потихонечку капая черным маслом на грязно-серый асфальт. Вскоре на стоянку, мигая оранжевым указателем поворота, въехал еще один внедорожник — серебристый «мерседес-ML». Из него выбрались и неторопливо направились навстречу экипажу черного джипа два рослых, как они, и таких же плечистых гражданина в строгих деловых костюмах и белых рубашках с однотонными галстуками. Оружия видно не было, но мизансцена сама по себе прозрачно намекала на его скрытое присутствие.
Правда, продолжалось это недолго. Как только неумолимо сближающиеся стороны пересекли невидимую границу, разделяющую враждующие лагеря во время крутых бандитских разборок, происходящее стало напоминать встречу старых знакомых или, скорее, деловых партнеров, поскольку за обменом рукопожатиями последовала тщательная сверка порядкового номера стоящего в кузове «ГАЗели» ящика с тем, что значился в накладной. Один из москвичей, не побоявшись замарать дорогой костюм, ловко вскарабкался в кузов и осмотрел ящик на предмет повреждений и следов взлома. Таковых не обнаружилось, о чем проводивший осмотр гражданин незамедлительно уведомил присутствующих. Последовал очередной обмен рукопожатиями, после чего участники переговоров мирно разошлись по своим машинам.
Первым стоянку покинул черный джип. Он укатил в сторону Москвы, с места взяв приличную скорость: ребята торопились бросить кости в гостиничном люксе, чтобы отдохнуть после долгой опасной дороги и вкусить от запретного плода греховных утех ночной столицы. Затем, вдоволь накудахтавшись стартером, к выезду из дорожного кармана покатилась сопровождаемая серебристым «мерседесом» полуторка. Она тоже взяла курс на Москву, но, пройдя с десяток километров по МКАД, снова свернула на загородное шоссе.
Вскоре ее недолгий путь завершился на территории одного из подмосковных коттеджных поселков. Въезд туда был перегорожен шлагбаумом, подле которого маячила застекленная будка охраны. Вооруженный травматическим пистолетом и резиновой дубинкой пузан в пестром армейском камуфляже без знаков различия шагнул грузовику наперерез, требовательно поднимая ладонь, но тут же отступил и поднял вместо ладони шлагбаум, увидев едущий по пятам за полуторкой и явно хорошо ему знакомый «мерседес». Въехав в поселок, последний обогнал «ГАЗель» и пошел впереди, указывая дорогу через лабиринт застроенных шикарными особняками, залитых гладким, как зеркало, асфальтом нешироких улиц.
Машины поочередно вползли через распахнутые ворота в обнесенный глухим кирпичным забором, выложенный цементной плиткой двор. Здесь внедорожник принял вправо, освобождая путь, и остановился подле застекленного павильона летней веранды, а грузовик, повинуясь указующему жесту обнаружившегося во дворе охранника, въехал в открытые ворота гаража. Пластинчатая стальная штора гаражных ворот с негромким рокотом опустилась, отрезав «ГАЗель» от внешнего мира. Усатый водитель вышел из машины и был через внутренний переход препровожден на кухню, где его уже поджидала внушительных размеров кружка черного кофе и солидный кусок яблочного пирога. К угощению прилагалось общество разговорчивой пышногрудой кухарки, каковое дополнение водителя целиком и полностью устраивало.
К стоящему в гаражном боксе грузовику подошли и остановились двое. Один из них был начальник службы безопасности Петр Кузьмич Стрельцов. Одетый по-домашнему, то есть без пиджака и галстука, в расстегнутой до середины груди белой рубашке, перекрещенной ремнями наплечной кобуры, он жевал бутерброд с семгой, прихваченный со стола, от которого его оторвало прибытие долгожданного груза. Его спутник, он же старинный друг и нынешний работодатель, звался Андреем Викторовичем Вышегородцевым. У него было крупное, уже начавшее заплывать тугим жирком тело и одутловатое холеное лицо с высокомерно оттопыренной нижней губой. Он был одет в демократичные джинсы, кожаные мокасины и белую рубашку, поверх которой была наброшена вязаная домашняя курточка.
Кроме этих двоих, в гараже находились парни из серебристого «мерседеса» — пользующиеся особым доверием шефа личные телохранители, которых Вышегородцев иногда называл своей личной гвардией. Убедившись, что осмотр запыленного клеенчатого тента не может обогатить его какой-либо ценной информацией, и не имея ни малейшего желания пачкать руки, Андрей Викторович обернулся к охранникам и изрек:
— Вперед, моя верная гвардия!
Его хорошее настроение и игривый тон объяснялись не только прибытием груза, но и пузатым бокалом, который он грел в правой ладони. Стрельцов, жуя, подтвердил его приказ коротким кивком, и «гвардейцы» приступили к работе. Один из них вооружился молотком и стамеской, в руках у второго откуда-то возник увесистый гвоздодер. Откинув полог тента и забравшись в кузов, они пустили инструменты в ход. Гараж наполнился громким стуком, треском и пронзительным скрежетом, с которым длинные гвозди неохотно покидали тугие объятия сосновой древесины. Плотники из «гвардейцев» были аховые, и дело продвигалось заметно медленнее, чем могло бы, умей ребята работать руками. В результате их героических усилий ящик был не столько вскрыт, сколько разрушен, без малого разнесен в щепки; отдуваясь, охранники наконец отставили в сторону искромсанную, разваливающуюся в руках переднюю стенку, явив взорам начальства заключенный внутри предмет. Он был обшит выкрашенной в светло-серый цвет жестью и имел сложную, изобилующую выступами и впадинами, трудно поддающуюся описанию форму. В его правой части наблюдалась пестрящая разноцветными кнопками цифровая панель, а расположенная по центру рабочая зона была накрыта жестяным кожухом с прозрачным плексигласовым окошком. Все это хозяйство было обернуто шелестящей полиэтиленовой пленкой, которую один из охранников немедленно содрал.
— Так вот ты какой, северный олень! — приветствовал свое приобретение господин Вышегородцев. — Представляешь, — добавил он, адресуясь к Стрельцову, — впервые в жизни вижу станок с ЧПУ! Чего он хоть делает-то?
— Токарно-фрезерный, — сказал Стрельцов, проглотив остаток бутерброда. — Стало быть, вытачивает всякие там тела вращения — к примеру, те же болты, — нарезает резьбу и фрезерует разные фигурные штуковины — выступы, выемки, зубья разные… Вот как-то так. Программируешь его, вставляешь в патрон заготовку и куришь, пока он выполняет программу. Выкурил сигаретку, достал готовую деталь — удобно!
— Правда удобно, — с уважением покивал головой Андрей Викторович. — Хорошая вещь, слушай! Может, оставим? Вдруг пригодится?
— Хозяин — барин, — пожал плечами Стрельцов. — Кто-то коллекционирует пробки от пивных бутылок, кто-то — гоночные ретромобили, а ты будешь первый, кто собрал коллекцию станков с числовым программным управлением. Я, кстати, знаю местечко, где можно по сходной цене достать кузнечный пресс. Не интересуешься?
