− Нет, − короткое
холодное слово - сказал, словно ударил.
− Самаэль, пожалуйста, −
по щекам потекли горячие слезы. - Умоляю...
− Нет.
− Сделай, хоть что-то,
пожалуйста. Я выдержу любое наказание, только не тронь девочку. Сделаю все, что
захочешь. Любое желание.
− Любое желание? - Самаэль
склонил голову и посмотрел в мои глаза, заинтересовано подняв бровь. - Даже
проведешь со мной ночь? По-настоящему. Ты на это готова?
− Да, − тихо, почти
одними губами, но уверенно ответила я.
− И понесешь любое наказание?
− Да, − еще решительней.
− Хорошо. Будет тебе наказание.
Надеюсь, этот урок ты запомнишь. И помни свое обещание, когда-то я потребую
исполнения одного моего желания.
− Что... что будет с девочкой?
- я отпустила ноги Самаэля, но продолжала стоять перед ним на коленях.
− Она попадет в приют, к
матери не вернется. Дальнейшая жизнь малышки будет зависеть только от нее.
Никакого влияния ни светлой, ни темной сторон. Ее выбор - ее жизнь. Я
ограничусь только душой ее матери. А не хочешь узнать свою судьбу?
− Не хочу. Мне все равно.
− Ангел. Ангел. Глупышка... Я
приду за тобой позже, - Дьявол взял на руки Машу и растворился в воздухе.
Просторная пещера, под стенами горит
огонь, тускло освещая все вокруг. Собралось много жителей Ада. Здесь был и
Морт, он подбадривающее, но грустно, мне улыбнулся. Аро поприветствовал кивком
головы. Другие же просто смотрели. В центре высился столб с цепями. Самаэль,
грозный и хмурый, стоял рядом, держа в руке плеть. ″Так вот, какое
наказание меня ждет.″ Я смиренно подошла к столбу. Две демоницы раздели
меня до пояса и приковали. Просвистела плеть и первый удар обрушился на мою
спину невыносимой болью. Я изогнулась, насколько позволяли кандалы, и
вскрикнула. Удар за ударом. Я сбилась со счета. Пыталась отвлечься от боли, как
пишут во многих книгах о героях, но ничего не получалось. Боль пульсировала в
каждой клеточке, нерве, она разрывала и жгла. Я кричала, пока не охрипла, потом
только шипела. Слезы не успевали высыхать. Ноги перестали слушаться, и я
повисла в цепях, больно натягивая руки, скованные над головой. Единственное о
чем мечтала - это спасительный обморок, но такой роскоши я не удостоилась.
Ослепленная болью, не сразу поняла, что удары прекратились, что уже не
прикована и меня аккуратно поддерживают чьи-то руки. Спины коснулась прохлада,
немного уменьшая боль.
− Ангел, упрямый мой котенок,
− услышала я шепот Самаэля. - Ты не оставила мне выбора. Когда же ты
поймешь, что там, где я - нет места добру. Ангел. Ангел...
8. "Этот светлый праздник "Новый год"..."
Мир ангелов. Небесное Царство.
Просторная светлая комната,
отделанная в бело-золотых тонах, огромные окна, пропускающие внутрь свет. За
столом в креслах друг против друга сидели четверо мужчин, разговаривали,
попивая золотистую жидкость из стаканов.
− Не понимаю. Зачем он держит
ее возле себя? - задумчиво спросил Михаил, ни к кому конкретно не обращаясь.
− Может, новая игрушка? -
предположил Рафаэль, отпивая из своего стакана. - Он часто играет со смертными.
Это может быть его новая игра.
− Нет. Не похоже, −
отрицательно покачал головой Михаил. - У нее слишком светлая душа. Зачем он
причиняет себе лишнюю боль? Ему приносит удовольствие страдание других, а не
его собственное.
− Но отбрасывать вариант с
″игрушкой″ не стоит, − настаивал на своем Рафаэль.
− А может он хочет испортить
душу? Ведь окончательно забрать ее он не может. Слишком чистая, −
включился в разговор Гавриил. - Душа этой девушки просто застрянет в Пустоте.
Не принадлежащая ни Раю, ни Аду.
− Хотел бы я узнать ответы на
все эти вопросы, − прошептал сам себе Михаил, а потом уже громче
обратился к четвертому ангелу, который сидел молча. - Уриил, что тебе удалось
узнать?
Голубоглазый блондин оторвал
задумчивый взгляд от своего стакана и посмотрел на архангела.
− Толком я ничего не узнал.
Обстановка этому не способствовала. Мы разговаривали только на общие
человеческие темы. Но ты прав, Михаил, у нее удивительно чистая душа. Сейчас у
людей редко встречаются такие. Не понимаю, как он может так близко контактировать
с ней. Я хотел ее забрать, но не успел - девушка не сразу уснула. А потом
пришел он сам, да еще и со своей свитой. Удивляет такая его опека над
человеком.
− Да, − Гавриил потер
подбородок. - Теперешний его поступок вовсе необычный. Девушка оказалась
храброй - пойти против воли самого Дьявола, перечить ему и умолять о спасении
другой души. Не знаю, как вы, но мое уважение она заслужила.
− И что самое странное,
− кивнул Рафаэль, - он пошел на уступки. Да и наказание было не столь
жестоким.
− Я считаю ее нужно поскорее
забрать от него. Душа девушки упряма, она будет бороться, − сказал Уриил.
− Может она поможет найти его
слабое место, − задумчиво хмыкнул Гавриил. - И у нас вновь получится его
заточить.
− Да, девушку стоит забрать.
Защитить ее мы сумеем, − уверенно произнес Михаил. - Но, все же, зачем
она ему?
Ангелина
Чувствовать себя нормально я начала
только через две недели. В книгах врут, когда пишут, что после ударов плетью
героиня или герой уже на следующий день может бодрствовать. Открытых ран на мне
не было, лишь одни синяки, но болело все тело, не только спина, и поднималась
температура, от чего становилось еще хуже. Мое состояние облегчало только то,
что душа Маши, на данный момент, спасена от Ада, от возможности быть в
подчинении Дьявола.
В первые несколько дней после
наказания мне было очень плохо, ко всей боли еще добавлялось постоянное лежание
на животе. Когда я смогла нормально воспринимать окружающий мир, то поняла, что
нахожусь не в своей квартире, а дома у Самаэля, в той самой спальне, где
проснулась после Хэллоуина.
Что я чувствовала в отношении
Падшего? Чувства были противоречивы. С одной стороны - злилась из-за упорства
Самаэля и нежелания сделать хоть что-то доброе, самую малость. Ведь я защищала
не убийцу, не насильника, а маленькую девочку, с чистой душой, не знавшей еще
понятий добра и зла. С другой стороны - совсем не злилась из-за своего
наказания. Многие не поняли бы того, что я не винила Падшего. Нет, не думайте.
Я не мазохистка, не люблю боли, и страдания наслаждение мне не приносят. Нет. Я
просто понимала за что наказана и принимала это. Считала ли я Самаэля жестоким,
тираном, бессердечным? Нет. Не считала. Мое мнение о нем осталось прежним.
Сделала ли я выводы из урока? Скорее всего нет. Желание помогать другим,
чувство сострадания не исчезли. Жалела я только об одном, что Дьявол не
разрешил мне оставить малышку. А я так хотела о ней позаботиться, сделать ее
детство радужным и светлым, компенсировать те три года, что она прожила в доме
матери-алкоголички. Что ждет девочку в приюте? Как сложится ее судьба? Надеюсь,
что все будет хорошо.
