- Нет, Доогелдарк, тебя здесь никто не ждёт, — прошептал он по-эльфийски и повторил на языке, который много лет назад изобрёл сам, на языке драконов.
Потом закрыл глаза.
Альвоя. Последняя Земля
Невысокий эльф с бородкой на лице выскользнул из тени и ловко повалил держащих Миру воинов. Она освободилась, а значит, нельзя было терять ни мгновения. Дариен подхватил с пола только что брошенный меч и в три больших прыжка долетел до Уузона. Тот не растерялся, соскочил с трона и принял бой, мечи скрестились, заскрежетали.
- Я прикажу дракону убить тебя первым, Восставший! – прорычал Уузон, наваливаясь всем телом, — недолгим же будет твоё правление, — он засмеялся сквозь сжатые зубы.
Дариен отвёл его меч в сторону, резко перебросил свой в левую руку и ударил противника кулаком по лицу.
- Это тебе за Миру! – крикнул он.
В этот же момент раздался истошный крик дракона, оглушающий и заставляющий голову звенеть. Дариен повернулся и увидел белую фигурку, без чувств тающую свечой, сорванным лепестком среди клацающего оружия, звериного воя, ора и толкотни. Он сам не заметил, как подбежал к ней и успел подставить ладони прежде, чем её голова коснулась пола. Он подтянул её к груди, прижался, убрал волосы с её лица.
- Мира, Мира, пожалуйста.
Драконья Тень всё ещё оглушительно ревела, но сквозь рёв и шум Дариен расслышал над собой злое шипение и мелкий треск, и тут же знакомый голос: «Не смей!».
Он обернулся. За его спиной стояла скованная в объятиях Аадриона беловолосая колдунья в чёрном плаще, из пальцев которой били в пол частые голубые молнии.
Глава двадцатая
Альвоя. На пути к Земле Предков.
Темнота не желала расступаться, её липкое покрывало окутывало меня со всех сторон, но вот блеснул слабый голубой свет, я покрутила головой и нашла источник – круглое окошечко, задёрнутое тонкой тканью. Я была на корабле и, что радовало, не в клетке, а в постели, значит, не у врагов, а у друзей.
На мне было всё то же белое платье, я приложила ладонь к груди, ожерелья не оказалось, прислушалась к себе, спину не жгло. Чем всё закончилось? Последнее, что я помнила, был оглушительный драконий рёв.
Сердце забилось, Дариен же был там, и мой брат, что с ними? Нужно было выяснить это немедленно, я сунула ноги в стоящие возле кровати сапоги и вышла из каюты.
Передо мной развернулось баклажановое пространство. Небо сливалось с морем так, что не было видно границы, где заканчивалось одно, и начиналось другое. Корабль шёл быстро, рассекая мягкие волны. Над палубой в свете голубых звёзд развевался флаг с двумя пересекающимися кольцами. Я вздохнула, оставалось найти кого-нибудь и всё узнать.
- Мира! – за спиной раздался крик, и я вздрогнула, — Что ты здесь делаешь? – Гиилюс подбежал, и сняв куртку, набросил мне на плечи, - Разгуливаешь одна по палубе ночью, я чуть ли не принял тебя за призрака.
Я улыбнулась.
- Рада видеть тебя, Гиилюс, живым и здоровым. Как остальные?
В это же время подошёл Чёлка. Он слабо улыбнулся мне, видно было, что нарочно пытался спрятать улыбку и выглядеть по обыкновению статуей, но вышло плохо. Приятно было видеть их вместе.
- Мы с ним на страже этой ночью. Всякое может случиться, идём внутрь, есть хочешь? – Гиилюс пропустил меня вперёд, указывая на лестницу вниз.
И зачем только он заговорил о еде? Мой живот тут же заурчал, и я боялась, что оба эльфа прекрасно это услышали, но не подали виду. Мы спустились в камбуз. Я уселась за стол, а Гиилюс налил мне молока и поставил корзинку с ароматным хлебом, и я не стала медлить.
- Расскажи, что произошло в замке? – мне не терпелось узнать о главном.
- Началась настоящая бойня. Дракон ревел и разбрасывал всех невидимой силой, потом взлетел и исчез, проникнув сквозь стены, а в зал ворвалась армия Совета Двенадцати Эльфов. Хорошо, что они, наконец, вмешались. Уузон и его лучники арестованы. Колдунья сумела скрыться. Воинов Тени осталось немного, их тоже арестовали. Жаль, что Эзианак тяжело ранен, но маги поставят его на ноги, не переживай. Аадрион и Дариен в порядке.
Гиилюс рассказывал так эмоционально, что ничего не понимающий Баарион смотрел на него, как на пришельца. Наверху послышались шаги, и вскоре на лестнице показался Дариен. Он резко остановился и шумно выдохнул. Парни подскочили. Баарион что-то шёпотом напел правителю. Оба эльфа кивнули мне и вышли.
Дариен молча проводил их взглядом, и перевёл его на меня. Я отпила молока из кружки.
- Может, уже выключишь правителя, а то мне не по себе, когда ты так смотришь.
Он на секунду наморщил лоб, наверное, не понял слова «выключишь», сел напротив меня, улыбнулся. Лицо смягчилось.
- А ты имеешь что-то против правителя? Осторожно, — он покачал головой, — ты же видела меня в бою.
- Видела, но не забывай, что я мастер по отрубанию хвостов.
Мы засмеялись. Он подал мне руку.
- Идём, провожу тебя в каюту. Не стоит ходить одной, Драконья Тень на свободе.
Я послушалась, и мы вышли на палубу. Голубые звёзды безмятежно провожали корабль. Вокруг было только море и небо. Казалось, ничто больше не потревожит этот мир, и никакого зла в нём больше не существует. Тёплая мягкая рука бережно сжимала мои пальцы, совсем не так, как ещё недавно сжимала рукоять смертоносного меча. Мы подошли к двери, я вошла внутрь, а Дариен остановился, постоял, а потом шагнул через порог.
- Мира, — сказал он, потянув меня за рукав, — я уже дважды думал, что потерял тебя.
В каюте стояла полная темень, не считая бледного свечения из-за занавески, от которого я видела в тёмных глазах лишь две серебряные искорки, но я знала этот взгляд, встревоженный, сожалеющий.
- Это так страшно, как будто падаешь в пропасть, летишь и не можешь остановиться.
Я кивнула. Мне было понятно его состояние. Он притянул меня к себе, положил тёплую ладонь мне на затылок, наши губы осторожно соприкоснулись. Не знаю, отчего у меня кружилась голова, то ли от последствий магического ритуала, то ли от затяжного эльфийского поцелуя, бархатного, как прикосновение лепестка, скорее похожего на отвлекающий манёвр для захвата более интересных территорий.
Я не ошиблась. Рука Дариена скользила по моей спине вниз, вверх, потом нащупала завязки платья, замерла на несколько секунд. Я перестала дышать. Он медленно, точно, нехотя, оторвался от моих губ и посмотрел в глаза, потом обнял меня, прижав к своей груди.
- Спокойной ночи, Мира, — сказал, тихо дуя мне в макушку, и повернулся к двери.
