– В эльфийских сказках говорилось, что Сулейн отправил в мир живых своего посланника, я помню это, – Лиза обернулась и на мгновение оказалась в невесомых объятиях эльфа. – Но в церковных песнях поётся по-другому. Нас учили, что Ксай и его духи одинаково присутствуют и в огне, и в солнечном свете, потому как солнце – не что иное, как гигантский огненный шар.
– А ещё вас учат, что кровь эльфов проклята, не так ли? – насмешливо спросил Велиор и выпустил плечи девушки. – И что призыв теней или общение с духами нарушают магическое равновесие.
– А разве нет? Ты хочешь сказать, что открытие порталов в междумирье или призыв чудовищ с той стороны завесы не вредит миру живых? – воскликнула Лиза.
– Представь себе, нет, но я не хочу опережать события. Мне уже указали на моё место сегодня, как и на то, что я не имею права вмешиваться в твоё обучение. Подождём начала учебного года и уроков алхимии, там я буду удовлетворять твоё любопытство хоть каждый день.
Она почти физически почувствовала, как в этот момент между ними словно возникла очень тонкая, но непроницаемая преграда. Желая смягчить свой ответ, Велиор протянул было руку, чтобы поправить выбившийся из её поспешной причёски локон, но в последний момент не стал смущать спутницу и спрятал обе руки в карманы учительской мантии.
– И всё-таки, почему? – не хотела сдаваться она. – Пожалуйста, скажи!
– Да потому что и вовсе нет никакого разделения магии на светлую и тёмную, позволительную и запретную, природную и искусственную и так далее, – ответил он, стоя у входа в храм и любуясь изваянием древнего светлого бога Сулейна.
Искусный мастер сумел запечатлеть в неподвижной скульптуре и вечную юность, и мудрость многих веков, и свет жизни, который в виде шара держал в руках мужественный воин-маг, истинный отец Ксая и всех его младших духов.
– А то, что называют тёмным даром? – прошептала девушка.
– Это просто дар, магическая сила, – с усмешкой покачал он головой. – Даже мы, призыватели, переняли эту дурную привычку людей и стали употреблять термины «светлый» и «тёмный», но это только для удобства. По ту сторону Вечных гор, в стране, где я вырос, никто так не говорит.
– Но ведь тёмный маг не может, например, быть целителем, – возразила Лиза.
– А на ёлках, какая досада, не растут яблоки, – поцокал языком несносный маг.
Две девушки-горожанки в пышных платьях, смеясь, положили к ногам Сулейна свежие цветы и, кокетливо оглядываясь на симпатичного эльфа из Академии, упорхнули прочь. Лиза действительно испытывала сейчас досаду от возникшего между ними отчуждения.
– Всё не так, Лизабет, – словно почуяв, что она начинает огорчаться, продолжил Велиор. – Тёмный маг вполне способен стать целителем, нужно только научиться правильному обращению со своим даром. Но куда проще установить границы и действовать внутри них, это очень удобно, особенно, когда учишь юных волшебников. У меня вызывает неподдельный интерес преподавание в других Академиях. Как они умудряются учить по книгам и учебникам, выбросив из них половину страниц? Загадка…
Велиор обошел круглое здание храма и остановился у самого края площадки. Отсюда как на ладони был виден замок графини Агаты, величественное строение из чёрного камня с остроконечными башнями. Крыши графских владений покрывала особая серебристая черепица, которая сейчас отражала льющийся с небес свет и казалась тонким ледяным налётом, укрывающим замок. Город бурлил своей обычной утренней жизнью и совсем не выглядел изнутри той мрачной обсидиановой шкатулкой, каким увидела его Лиза в первый раз, стоя у кромки леса возле моста. Здесь тоже шумели листвой небольшие скверы, алели на клумбах и в приоконных ящиках бальзамины и герани, бегали стайками детишки, чирикали в пыли взъерошенные воробьи.
Воздух нёс какой-то новый, едва уловимый запах далёкой свежести, чего-то горьковато-солёного, незнакомого. Край света должен был располагаться где-то поблизости от моря, но даже напрягая слух изо всех сил, девушка не могла расслышать отдалённого гула водной стихии. Графский замок и стеной возвышавшиеся за ним вековые сосны не пропускали в город никаких звуков с далёкого побережья.
Велиор стоял совсем рядом, плечом к плечу Лизы и задумчиво улыбался. Она не могла сдержаться и украдкой любовалась его точёным профилем, чётко очерченными губами, блеском гладких и наверняка шелковых на ощупь волос. Где-то внутри больно шевелились острые, как иглы, слова магистра о том, что им нельзя быть вместе, но никто ведь не запретит ей просто смотреть на него. Просто смотреть. И – сердце забилось чуть быстрее в предвкушении – их ждёт совместная работа по восстановлению портала! Знать бы, о чём он думает сейчас, устремив вдаль рассеянный взор и чуть опустив веки?
– Когда магистр Тэрон пригласил меня в Академию, я не думала, что город такой большой, – тихо промолвила Лиза. – Как графиня Агата одна справляется со своими владениями? Ведь есть ещё посёлки, деревни, да?
– Разумеется, – отозвался эльф. – И всё побережье до самого мыса Забвения, и бескрайние леса, и Край Ледяных озёр. Графиня мудрая правительница, и у неё много верных людей.
– Магистр Тэрон один из них?
Он улыбнулся чуть шире, сверкнув на солнце кончиками белых зубов:
– Они потомки тех, кто основал этот город шесть сотен лет назад. Их осталось всего двое, разве это не повод, чтобы объединить силы и держаться вместе? Я был неосторожен в разговоре с магистром, и ты знаешь теперь целых две его тайны. Но всё же я не имею права обсуждать их с тобой, лучше тебе поговорить по душам непосредственно с учителем…
«Я и твою маленькую тайну тоже знаю», – подумала она про себя.
Велиор вновь взял её за руку, и воображаемая Лизой завеса между ними дрогнула, пошла рябью. Они спустились в тенистый сад, где среди цветущих деревьев укрывалось святилище лунной богини Нииры или Ньир, как называли её эльфы. Хрупкая стройная женщина в длинных одеждах выглядела так, словно была соткана из белого шёлка, а вовсе не из древнего мрамора. Её изящные руки были увиты венками из покрытых росой незабудок и белых лунников, у босых ног бил крохотный фонтанчик, в котором колыхались цветки пахучих водяных лилий.
– Почему графиня Агата не вышла замуж? – коснувшись длинных лепестков, спросила девушка.
– Говорят, она дала слово на похоронах графа Гермунда, что никто не займёт его место. Многие сватались к молодой графине, ведь овдовела она в восемнадцать… – эльф уселся на скамеечку под раскидистой розой, и Лиза, поколебавшись, присоединилась к нему. – А ты веришь в то, что можно любить одного человека всю свою жизнь? Даже после его смерти.
– Да, – не задумываясь, пожала плечами она. – Я верю.
– Граф Гермунд был не похож на остальных. Он никогда не сидел в замке подолгу, много путешествовал по своим землям, знал несколько языков, интересовался чужими обычаями и легендами. Ему не были особо интересны политические интриги или придворные балы. Да, он исправно платил налоговому сборщику, поставлял нужное количество самоцветов из Вечных гор в казну, но его всё равно не слишком любили. Называли чересчур добрым, излишне мягким. Сочувствующим. Он мог самолично вступиться за какую-нибудь девчонку, обвинённую в грязном колдовстве или подобрать подыхающего в канаве эльфа. И… да, старые боги казались ему справедливее новых. Легенду о Ксае он считал неверным толкованием песен о Сулейне, не признавал могущества огненного посланника. А потому, разумеется, терпеть не мог ни Солнечных стражей, ни это извращённое новообразование под названием Орден Искателей. Когда на пороге Трира появлялись церковники или инспекторы, он гнал их взашей. Агату он взял в жёны совсем юной, ей не было и пятнадцати, что тоже нарушало все установленные новой церковью законы. Хотя, ходили слухи, будто до семнадцати лет он не трогал жену, терпеливо дожидался, когда она повзрослеет. Графиня во всём поддерживала его.
