– Да, дело обстоит именно так. Бедная Хлоя, полагаю, она думала, что окончательно избавилась от них, еще когда училась в университете. – Сэмми улыбнулась мне, слегка обнажив в улыбке только передние зубы. – Она рассказала мне, что ты очень ее поддерживала, когда это случилось с ней во время выпускных экзаменов в университете.
Я пожала плечами.
– Я сделала только то, что и должны делать подруги.
Сэмми наклонилась ко мне и заговорщически понизила голос, хотя вокруг не было ни души и ее слова никто не мог услышать.
– По правде говоря, Меган, я очень за нее беспокоюсь.
Я почувствовала, как мои щеки вспыхивают от угрызений совести. Я ничем не помогла Хлое, когда она так во мне нуждалась, потому что была слишком поглощена моим набирающим обороты романом с Питом. И от отчаяния она обратилась к Сэмми.
– Я сказала ей, что она должна пойти к врачу – ведь должно же быть хоть что-то, чем они могли бы ей помочь. Полагаю, тебе-то известно, какие существуют методы лечения при таких вещах, ведь так? – сказала Сэмми тоном, в котором звучали едва различимые обвинительные нотки.
– Существует несколько лекарств, которые могли бы помочь, – ответила я. – Когнитивно-поведенческая терапия также доказала свою эффективность – в общем-то, лечение надо подбирать методом проб и ошибок. Возможно также, что Хлоя сумеет справиться с этим самостоятельно, без помощи психотерапевта или врача, как она это сделала, когда мы учились в университете. – Я вздохнула, вспомнив, как нелегко пришлось тогда нам обеим.
В глазах Сэмми зажглось любопытство.
– Как ты думаешь, Хлоя рассказала Тому об этих своих страхах?
– Понятия не имею. Они вместе не так уж долго; возможно, ей неловко говорить об этом с ним.
– О, но Том показался мне очень чутким человеком, который отнесся бы к этому с пониманием, – сказала Сэмми со странной, чуть заметной улыбкой. – Было бы неплохо познакомиться с ним поближе. Мы не очень-то часто видим его в этом доме. – Она запустила пальцы в свои длинные волосы и тряхнула ими, так что они в манящем беспорядке рассыпались по ее плечам. – Быть может, мне стоит поговорить с ним об этом самой.
– Думаю, это отнюдь не самая лучшая идея, – твердо ответила я. – Хлоя сама должна решать, сообщать об этом Тому или нет.
Я начинала чувствовать себя некомфортно – создавалось впечатление, будто мы с Сэмми соревнуемся на предмет того, кто из нас способен лучше справиться с проблемой Хлои. Я потерла лоб и сказала себе не глупить. У меня было похмелье, и я чувствовала себя болезненно восприимчивой, только и всего. В мотивах моей соседки не было ничего неблаговидного – она просто старалась помочь.
– Я очень благодарна тебе, Сэмми, за то, что ты рассказала мне об этом, но впредь предоставь это мне. Я поговорю с Хлоей, и вместе мы найдем решение этой проблемы.
Сэмми долго не произносила ни слова, только смотрела на меня взглядом, в котором таилась жутковатая пустота – глаза неподвижны, рот крепко сжат. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал бесцветно, почти как у робота:
– Конечно, Меган. Ведь ты как-никак лучшая подруга Хлои.
17
Сегодня у нас в школе экскурсия. Сначала мы осмотрим замок, стоящий на вершине холма, а затем у нас будет пикник, после чего мы поиграем на пляже в английскую лапту. Вчера вечером я долго решала, что мне надеть. Мисс Пикеринг сказала, что больше всего подойдут футболка и шорты, но у меня есть только те шорты, в которых я хожу на физкультуру, так что я решила сделать шорты из пижамных брюк, отрезав от них штанины. Получилось немного неровно, но думаю, этого никто не заметит.
Папа так и не заплатил за эту экскурсию, хотя я напоминала ему миллион раз. К счастью, мисс Пикеринг дала мне денег из своего собственного кармана, как и обещала. Я отнесла их секретарю школы и сказала, что мне их дали родители, как и велела мисс Пикеринг. Очень несправедливо, что платить за меня пришлось ей, потому что наверняка школьная учительница зарабатывает меньше, чем инженер-землеустроитель. Но я рада, что она это сделала, потому что иначе мне пришлось бы остаться сидеть в классе в полном одиночестве, а это было бы та-ак стыдно!
Как только мы все являемся к школе, мисс Пикеринг велит нам построиться в колонну по двое (я, разумеется, оказываюсь в паре с Анук!). Затем мисс Пикеринг и ее помощник мистер Уайли выводят нас за ворота, где нас ждет туристический автобус. Анук, как всегда, выглядит шикарно в джинсовых шортах, футболке с рукавами-крылышками и красной шляпе от солнца с оборкой, идущей по краю полей. Кожа у нее золотистая и идеально гладкая, не то что у меня. У меня кожа похожа цветом на снятое молоко и покрыта оспинами от ветрянки. Наверняка рядом с ней я выгляжу ужасно, как какое-то колючее костлявое существо, которое живет на морском дне и никогда не видит солнечного света. Я замечаю, что у мисс Пикеринг на шее висит футляр с фотоаппаратом, и прошу ее сделать фотографию, на которой будем запечатлены Анук и я. Тогда я смогу запомнить этот день навсегда.
Первая часть экскурсии проходит очень хорошо. Замок выглядит просто потрясающе, хотя половина его и разрушена. Мисс Пикеринг разрешает нам походить по нему самостоятельно, если мы будем исследовать его в парах. Когда мы с Анук направляемся в сторону рва, Элиот спрашивает меня, можно ли ему и Санджаю пойти вместе с нами. Подумать только… со мной хочет пообщаться Элиот Паркер! До появления Анук он, насколько я помню, ни разу не сказал мне ни единого слова – даже таких, как «Привет» или «Иди отсюда».
После того как мы заканчиваем осматривать замок, мисс Пикеринг, идя во главе колонны, ведет нас на пляж. Я испытываю такую гордость, идя по набережной за руку с Анук. Мы с ней такие разные, но никто не может не заметить, что мы подходим друг другу, словно частицы пазла. Но чувство гордости быстро уступает место чувству дурноты – вероятно, из-за того, что день сегодня очень теплый, а позавтракать утром мне не удалось (мне хотелось есть, но молоко, стоявшее в холодильнике, пахло так, будто оно уже испортилось). Когда мы спускаемся по ступенькам на пляж, в голове у меня появляется странное ощущение – как будто чьи-то пальцы давят на мои глазные яблоки изнутри и сжимают их. Потом на краю моего поля зрения возникает размытое темное пятно. Я начинаю думать, не присесть ли мне лучше куда-нибудь, но тут все вокруг меня уходит куда-то вбок.
Первый человек, которого я вижу, когда прихожу в себя, это мисс Пикеринг. Она стоит на коленях на песке рядом со мной и обмахивает меня своей соломенной шляпой. Рядом с ней примостилась Анук, и в ярком солнечном свете ее волосы сияют, словно нимб. Мисс Пикеринг помогает мне сесть и дает мне выпить воды из пластиковой бутылки. Поверх ее плеча я вижу остальных учеников нашего класса, играющих в лапту вместе с мистером Уайли. Мисс Пикеринг говорит, что мне надо полежать, пока я не почувствую себя лучше, и, обращаясь к Анук, добавляет, что она, если хочет, может пойти к остальным и поиграть, но Анук отвечает, что хочет остаться здесь, со мной. Я смотрю на нее и думаю: Вот моя лучшая подруга. Даже просто произнеся эти слова про себя, я начинаю чувствовать себя намного, намного лучше.
