– Однако могу ли я вполне тебе доверять? – Эти слова вырвались у меня сами собой.
Она принужденно засмеялась.
– Странный вопрос… конечно же, можешь. – Ее лицо вновь стало серьезным. – Тебя мучают какие-то сомнения, Хлоя? Если да, то ты должна сказать мне, в чем они состоят.
Я глубоко вздохнула, чтобы собраться с духом.
– Зачем вы с Томом устроили в минувшую среду встречу на вокзале Лондонский мост?
Последовала пауза, подобная тем, которые используются в театре, когда все погружается в темноту и рабочие сцены торопливо расставляют реквизит для следующей мизансцены.
– А почему ты спрашиваешь? – осторожно проговорила Сэмми. – Что сказал тебе сам Том?
Я осушила остаток своего коктейля.
– Он не сказал ничего, потому что я его не спрашивала. – Я холодно улыбнулась. – Я стараюсь не делать поспешных выводов, но тот факт, что ни ты, ни он до сих пор не сочли нужным сообщить об этой вашей встрече мне, не может не вызывать у меня некоторых опасений.
Горло и щеки Сэмми вспыхнули.
– Если Том тебе об этом не говорил, то как ты вообще узнала, что у нас была встреча? – осторожно выбирая слова, спросила она.
Интересно, подумала я, она спрашивает, чтобы выиграть время?
– Это неважно, – резко сказала я. – Важно другое, а именно то, что я хочу услышать от тебя правду – без всякого вранья и навешивания лапши на уши.
Сэмми перевела взгляд с меня на соседнее окно.
– Мы с Томом договорились никому не сообщать о нашей встрече; мы полагали, что это никогда не дойдет до тебя. – Мое сердце бешено забилось, и мне стоило немалого труда ничем не выказать охвативших меня эмоций.
Она опять повернулась ко мне лицом и посмотрела мне прямо в глаза.
– Том беспокоится о тебе, Хлоя, мы с ним оба очень обеспокоены. Я понимаю, что недостаточно хорошо тебя знаю, но даже мне очевидно, что в последнее время ты сама на себя не похожа. Вот Том и попросил меня встретиться с ним и вместе выпить кофе, чтобы обсудить это; нам казалось, что так мы выкажем к тебе больше уважения, чем если бы мы стали говорить о тебе шепотом в стенах дома.
По мере того как она говорила, я чувствовала, как мое напряжение спадает – это было похоже на ослабление давившего на талию поясного ремня или на избавление от жавших туфель.
– Так о чем именно вы с ним говорили?
– Том боится, что ты собираешься его бросить. И я постаралась убедить его, что у тебя ничего такого и в мыслях нет. – Она заколебалась, и в ее взгляде отразилась тревога. – Я ведь сказала все правильно, да?
Я действительно подумывала о том, чтобы перестать встречаться с Томом на какой-то период, но только до того момента, пока я наконец снова не смогу нормально спать и работать, – однако, когда у меня появилось время хорошенько все обдумать, я поняла, что это крайне неудачная идея. Я и так с трудом находила силы, чтобы держаться, а если из моей жизни исчезнет Том, я, вероятно, совсем расклеюсь.
– Да, ты все сказала правильно, – успокоила ее я. – Я люблю Тома и совершенно не хочу с ним порывать. – Внезапно мой мозг пронзила ужасная мысль. – Ты ведь не рассказала ему о моих кошмарах, не так ли?
– Разумеется, нет, – ответила Сэмми. – Ты же ясно сказала мне, что не хочешь, чтобы Том о них узнал, а я никогда не выдаю доверенных мне секретов. Я просто сказала ему, что на работе у тебя сейчас жуткий стресс, а к нему прибавились еще и проблемы со сном.
Я забарабанила пальцами по столу.
– А как на это отреагировал Том?
– По-моему, он испытал огромное облегчение. Он сообщил мне, что на какое-то время должен будет уехать, чтобы выполнить кое-какую работу, и попросил меня приглядывать за тобой, пока он в отъезде. На этом все и закончилось… мы просидели в кафе менее получаса, а затем разошлись, и каждый из нас отправился по своим делам.
Я прищурилась.
– Но почему он обратился к тебе, а не к Меган? Не обижайся, но ведь она знает меня намного, намного лучше тебя.
– Он считал, что она не согласится встретиться с ним у тебя за спиной. – Она пожала плечами. – Возможно, это делает ее более хорошей подругой, чем я… я просто не знаю. Прости меня, Хлоя, я считала, что поступаю правильно, но я понимаю, как это должно выглядеть со стороны… мы с Томом тайком устраиваем встречу за твоей спиной.
– Извинения приняты, – сказала я. – Еще только один вопрос… когда ты сказала, что, как тебе кажется, я стала сама на себя не похожа, что именно ты имела в виду?
– В тебе словно потух свет. Ты кажешься отчужденной – и к тому же стала раздражительной, брюзгливой.
– А что еще стало не так?
– Ты очень изменилась внешне.
– В самом деле?
– Да. – Она взмахнула рукой. – Хлоя, да ты только посмотри на себя… у тебя мешки под глазами, юбка вся мятая, на колготках красуется дырка – и не знаю, расчесывала ли ты волосы перед тем, как утром выйти из дома, но они у тебя явно выглядят так, будто щетка их не касалась.
– Большое спасибо, – буркнула я и обнажила зубы в жалкой пародии на улыбку.
Сэмми прикусила губу.
– Черт возьми, Хлоя, ведь это прозвучало ужасно, да?
– Мне определенно доводилось слышать комплименты и получше. – Уголки моих губ ползли вверх. Я посмотрела на Сэмми и увидела, что она морщит нос, точно стараясь удержаться от чиха. Не в силах сдерживаться и дальше, я рассмеялась. Я смеялась от облегчения и удовольствия, от возможности наконец-то расслабиться и не брать в голову. Затем расхохоталась и Сэмми, и висевшая между нами в воздухе напряженность начала испаряться.
31
Я решила, что пора преподать Анук урок. Она ведет себя так, будто жизнь – это большой блестящий подарок, который она может разворачивать каждый божий день. Ну, так вот – жизнь вовсе не такова, иногда она представляет собой отвратительное одноглазое чудовище со злобным, подлым сердцем. Мне не так уж много лет, но я живу достаточно долго, чтобы понимать – жизнь всадит тебе нож в спину, или подложит гвозди под колеса, или столкнет тебя в пропасть с утеса без всяких сожалений и без угрызений совести. Но если ты умен, как я, ты можешь использовать пакости жизни так, чтобы они помогли тебе заполучить то, чего ты хочешь. Так что поверьте, тем, что я собираюсь сделать, я окажу Анук услугу. А когда она усвоит урок и поймет наконец, что к чему, до нее дойдет, какую огромную ошибку она совершила, когда пошла на этот дурацкий день рождения к Кайле, и тогда мы с ней будем связаны навсегда.
Я сказала ей встретиться со мной после уроков у качелей, что на игровой площадке. Сначала она не хотела туда идти, но передумала, когда я напомнила ей, что произошло с Лиамом. Мое сердце трепещет, когда я вижу, как она идет ко мне по игровой площадке и ее прекрасные волосы упруго колышутся при каждом шаге; я знала – она не обманет моих ожиданий. И только когда она подходит ближе, я замечаю, что глаза у нее красные, словно она плакала. Мне приходит в голову, что, наверное, мне следует спросить ее, в чем дело, но я не спрашиваю, потому что у меня нет времени на то, чтобы быть правильной и милой. И вообще, разве, будучи правильной и милой, хоть кто-либо чего-либо когда-либо достигал?
