Вэн рядом с ним сделал то же самое, и они оба начали говорить нараспев:
— Посейдон, Отец Вод,
Лорд Начал, воплощение справедливости для всех Атлантисов,
услышь наше прошение, почувствуй нашу потребность,
одолжи нам свою силу для того, чтобы свершить Mortusdesicana,
услышь наше прошение, почувствуй нашу потребность.
На мгновение все осталось по-прежнему. На Конлана нахлынуло отчаяние. Может, Посейдон, в самом деле, оставил его, потому что он недостоин после того, что Анубиза с ним сделала?
Испорченный товар. Испорченный товар. Испорченный…
Потом всплеск электрической силы ворвался в его тело. Из воздуха, из воды в земле, из самого ветра. Вверх по ногам, по коже, падая на его голову с безоблачного неба. Эта сила Начал прорвалась через его плоть, прошлась по нервным окончаниям, разорвала его контроль.
Он боролся с ней, заключил ее, передавал ее. Даже не сознавая, что делает, он прокричал свое господство над этой силой.
— Я — Конлан из Атлантиды, и я приказываю провести Mortus desicana!
При этом он бросил эту силу из своего тела через руки в кучу тел и смотрел, торжествуя, упиваясь этой силой. Бурный натиск Начал покрыл и окружил тела мертвецов, проходя во все поры их кожи, через все отверстия, выполняя свое ужасное задание.
Высасывая, осушая всю воду, каждую каплю жидкости, из их тел. Высасывая это и возвращая жидкость природе, откуда она появилась. Высушивая, удаляя влагу из тел этих мертвецов.
Шепча Конлану в ярости, в неистовстве, коварным зовом сирены о подлинной власти. Mortus desicana.
Сила, которая обладала потенциалом высосать жидкость из ткани и костей тех, кто еще был жив.
Настоящий соблазн при этой мысли лишил его воздуха, остановил его. Его ужас при мысли, кем он мог стать, что владение подобной силой сотворило бы с его разумом, с его душой, незамедлительно оторвало его от источника этих Начал.
Потеряв контроль, он упал, тяжело дыша, привалившись к ближайшему дереву. Когда его зрение прояснилось от силы, дымки и пыли от высохших тел, он увидел, что Вэн упавший на землю, пытался приподняться на одной руке.
Когда Конлан попробовал встать, чтобы вернуть себе достаточно силы и продолжить, резкий голос прорвался сквозь его изнеможение.
Джастис:
— Интересно, мой принц. Я не знал, что ты научился призывать запретную смерть, — Джастис слегка поклонился и обошел вокруг кучи пыли и фрагментов костей, которые лежали там, где всего несколько минут назад находились тела двенадцати мужчин. Он пнул ногой череп, который откатился от остальных, и тот взорвался потоком настоящей, сухой пыли.
Джастис вскинул голову и посмотрел на Конлана и Вэна, сощурив глаза.
— В самом деле, очень интересно.
Варрава откинулся в своем резном, деревянном троне в центре главной галереи Праймуса, спустя несколько часов после того, как все остальные поехали к себе домой и к своему бессмысленному существованию. Он был крайне доволен делами сегодня. Еще одно распоряжение, которое он написал для включения в Акт Защиты Нечеловеческих существ 2006, одно из его достижений, которыми он весьма гордился, станет законом, недостает только одной подписи.
Он проталкивал это распоряжение путем убеждения, очарования и грубой силы. Исчезновение двух основных членов человеческих палат Конгресса также не помешало этому.
Он улыбнулся, показывая зубы, что напугало бы того слабака, который в эту самую минуту, вероятно, сидит, дрожа в Овальном кабинете. Его советники умоляли президента наложить на этот закон вето.
Варрава знал, что у этого слабака кишка тонка проделать подобное.
«Подбитая утка
[8]
» получало полностью новое значение. Когда политик имел дело с мастером—вампиром.
— Вы должно быть весьма довольны собой, лорд Вар… лорд Барнс, — незаметно вошел Дракос и теперь шел по боковому нефу, направляясь к Варраве.
Варрава вообще не испытывал симпатии к генералу, который мог так подкрадываться к нему, что снова напомнило ему о необходимости скоро решить вопрос о замене Дракоса.
Вероятно, Калигула. Эта мысль принесла ему извращенное удовольствие, и он снова улыбнулся.
— Да, Дракос, я весьма, весьма доволен. Объединение сил — просто вопрос приобретенного и отточенного знания.
Варрава поднялся, потом пролевитировал со своего места вниз и опустился на пол.
— Если ты знаешь и себя, и своего врага, ты выйдешь из ста битв вечным победителем. А вот не зная ни себя, ни своего врага, ты проиграешь их все.
Дракос поднял бровь:
— Сун Тцу?
Варрава кивнул.
— Настоящий мастер стратегии.
— Он также был одним из нас?
— Нет, хотя меня удивляет это. Если бы только у меня была возможность. Ладно. Это не имеет значения. Тебе есть, что мне сообщить?
— Наши шпионы отрапортовали о полном поражении в определении того, что случилось с Терминусом и его головным отрядом, милорд. Мы…
Но прежде, чем Дракос смог закончить свою мысль, по комнате пронесся холод. И хотя он был бесцветным, он уничтожил свет. Хотя он был без запаха, он вонял желчью и смертью.
Хоть и беззвучный, он их оглушил, поставив обоих на колени.
Давясь, задыхаясь, Варрава едва успел сформировать в своем разуме имя, прежде чем она заговорила.
Анубиза. Богиня ночи.
Ее голос был словно звон колоколов извещающих о петле палача, о топоре палача. Этот звук измельченного стекла, которое разрезало голосовые связки кричащих людей, все было в ее тоне.
Но все же каким-то образом, ее слова были тихими и спокойными. Смерть, отбирающая дыхание у младенца в колыбели.
И он видел, как она так и делала. Не только дыхание, а также и кровь.
И он ей помогал.
Он вдруг задумался о разбитых осколках своей давно почившей совести, пока они вгрызались в его печень.
Обхватывали его мозг.
Он закричал в агонии прежде, чем она закончила свое первое предложение. И потом был не в состоянии издать ни звука.
Он упал лицом вниз, рядом со своим потерявшим сознание генералом.
— Ты стал сильнее, Варрава, — пропела она свой ядовитый напев. — Когда я тебя видела в последний раз, ты весь обмочился задолго до того, как я сказала хоть слово.
Он склонил голову на бок, пытаясь посмотреть ей в лицо, и лед в воздухе стал еще ощутимее. Обратил его кишки в воду.
